— Мадам, — сказал он, отсмеявшись. — Я попрошу господина Мондори принять вас в труппу театра Маре, в вас мы теряем великую актрису.
— Ах, ваше высокопреосвященство! — с очаровательной гримаской отвечала г-жа де Кавуа. — После того как господин Мондори поставил пьесу маркизы Рамбулье «Виргиния», мне больше по душе Бургонский отель.[12]
С этими словами она упорхнула, оставив министра в одиночестве и задумчивости. В этом состоянии и застал его вошедший в кабинет конюший, имевший привилегии не стучаться, если это не было оговорено специально.
— Знаете, в чем я только что имел случай убедиться, Рошфор? — спросил кардинал, массируя колени, атакуемые подагрическими болями. — В том, что даже самый опытный политик ничего не стоит в сравнении с обыкновенной женщиной. Впрочем, нет, умной женщиной!
И кардинал снова расхохотался, позабыв о подагре.
Глава тридцать восьмая
Перст Божий
В Люксембургском дворце царило тревожное ожидание. Никто не нарушал уединения королевы-матери, которая почти все время находилась в своих покоях, принимая лишь герцога д'Эпернона да еще двух-трех приближенных. При ней неотлучно находились г-жа де Бретеиль и духовник Сюффрен — тот, которого некоторое время назад вызывал из дворца, не желая входить туда, Арамис, и с которым он после о чем-то совещался. В коридорах дворца было тихо, но все понимали, что это затишье перед бурей.
— Вы, помнится, обещали мне дать почитать одну книгу, отец мой, проговорила, обращаясь к своему духовнику, королева-мать.
— Какую книгу вы имеете в виду, ваше величество? — почтительно осведомился иезуит.
— Ту, где, как вы сказали, один ученый богослов обосновывает теорию о целесообразности физического устранения тиранов… Я правильно припоминаю?
— Да, это сочинение знаменитого монаха Марианны, — тихо отвечал духовник.
— И какие же соображения он приводит в пользу своей теории?
— Он говорит о том, что приговор выносят народы, их суд. А уловить это умонастроение народов и их согласие на устранение тирана, разумеется, под силу лишь людям посвященным…
— То есть?
Духовник устремил на Марию Медичи пристальный взор, но ничего не ответил.
— Полагаю, ученый Марианна принадлежал к… — она намеренно не договорила.
— Он принадлежал к нашему святому Ордену, — невозмутимо согласился иезуит. — Мы учим людей распознавать добро и зло, даже в правителях. И направляем их по правильному пути. Увы, не всегда сильные мира внемлют голосу истины.
— И если такой правитель остается глух к доводам разума…
— Его надлежит устранить из мировой истории, причинив зло малое во избежание зла большого.
Королева-мать удовлетворенно наклонила голову.
— Таким образом, свершение малого зла для того, чтобы избежать большего, — не есть грех? — спросила она.
— Всякое зло — грех, — отвечал Сюффрен. — Но перст Божий указует путь. Так выбор судьбы может пасть на человека, который предназначен к свершению, но и сам осужден небом за свои прошлые грехи. Таким образом, через него совершается акт небесного произволения, однако возмездие за грехи столь же неотвратимо. И это только справедливо.
— Но очень тонко, отец мой!
Губы иезуита изогнулись в усмешке.
— Столь же тонок узор, который сплетает провидение.
Мария Медичи вздохнула. Она старалась отогнать гложущие душу воспоминания. Тень окровавленного супруга беспокоила ее по ночам.
— Что, если Гастон будет разбит? Королевское войско сильно и прекрасно организовано.
— Это вполне возможно, — согласно кивнул иезуит.
— Но остается еще Монморанси… — продолжала королева-мать, стараясь успокоить саму себя. — О, Генрих искусный полководец!
— Но его войско необучено и плохо вооружено, — заметил отец Сюффрен.
— Но в таком случае — нас ждет гибель!
— Вы забываете о руке провидения, ваше величество.
— А…а, да… Но могу ли я надеяться… на нее?
— Человеку дана свобода воли, мадам. Он может выбрать любой путь.
«Все-таки он хочет, чтобы я сама отдала приказ! — подумала Мария Медичи. — Ну что ж, пусть так и будет».
Она решилась:
— Вы установили, где живет мессир Бежар?
Надеюсь, он не перебрался куда-нибудь в другое место?
— Даже если ему пришла бы такая охота, он не сумел бы сделать этого так, чтобы мы не узнали. За ним и его племянницей наблюдают.
— Так у него есть племянница? Я не знала.
— Точнее — дочь, которую он выдает за племянницу.
— Сколько ей лет?
— Трудно сказать, но с виду она — юная девушка. И не совсем нормальная.
Брови королевы-матери взметнулись вверх.
— Вот как? Сумасшедшая?
— Нет, скорее — одержимая.
— Какого же рода одержимость?
— Девушка способна впадать в транс. И в таком состоянии изрекать так называемые пророчества.
— Но это же очень интересно. И что она… видит в будущем?
— Я видел ее лишь издали, и мне не приходилось прибегать к услугам этого юного оракула. Вам ведь известно, ваше величество, как наша Святая Церковь относится к подобным вещам. Человеку не дано прорицать будущее.
— Хорошо, но ведь жена маршала д'Анкра могла порой видеть грядущее…
— Что и привело ее на костер. Которого, кстати, ей не помогли избежать ее способности.
Королева-мать вздохнула снова.
— Я полагаю, настало время Бежара.
— Вы хотите сказать, что мессир Бежар…
— Послужит тем самым орудием небес, о котором мы только что говорили.
— Что ж, он — искусный алхимик и хороший врач, ваше величество.
— Первое послужит делу избавления от тирана, а второе — тому, чтобы поступить к нему на службу.
— Но ведь Бежар состоит на службе у вашего величества.
— Вот именно. Кардинал прекрасно знает, что я понимаю толк в аптекарях-врачах. Это создаст ему репутацию.
— Относительно этого, ваше величество, можете быть спокойны. Половина Парижа уже только и говорит, что о талантах вашего медика. Нашими стараниями «он вылечил» госпожу де Гемене от колик, а графа д'Аркура — от почечной болезни.
— Вашими стараниями?
— Я имел в виду членов нашего Ордена, — скромно потупился Сюффрен.
— Но как это возможно?
— Просто. Среди нас тоже есть весьма сведущие люди, а они сообщили рецепты страждущим от имени мессира Бе. жара. Таким образом, он, ничего не сделав, уже получил многих благодарных пациентов и почитателей его врачебного искусства. Впрочем, он и вправду умелый лекарь.
— Отлично. Теперь следует сделать так, чтобы кардинал захотел избавиться от своего врача, а вместо него взять Бежара.