Читать интересную книгу Тайна Овального кабинета - Николай Чергинец

— А почему станция работала не на полную мощность?

— Все дело в деньгах. Россия имеет перед Азербайджаном задолженность в более чем шестьдесят миллиардов рублей.

— И руководство России было уверено, что никто не ударит по ним с южною направления?

— Я бы не стала так утверждать. Дело в том, что это направление перекрывалось за счет систем противовоздушной обороны кораблей, находящихся на российской военно-морской базе Тарту с в Сирии, а также средствами ПВО российской сухопутной базы в Армении.

— А какова реакция России на наши удары?

— Пока последовало, как всегда, резкое заявление Государственной Думы России, депутаты которой во главе с лидером Либерально-демократической партии решили лететь в Багдад. На огромном лайнере с 12 тоннами лекарств и почти 300 пассажирами они долетели до Еревана. Их самолет торчит в порту, а лидер ЛДПР постоянно выступает с различными обвинительными заявлениями в наш адрес, утверждая, что Ирак является последним бастионом, с падением которого неминуемо начнется третья мировая война.

— Кто их не пускает лететь дальше?

— Комитет по санкциям ООН не дает разрешения на полет в Багдад. Представитель России в ООН пытается добиться такого разрешения в Совете Безопасности. Если вы помните, четыре дня назад Президент России обратился к США с предупреждением, что в случае войны с Ираком мы нарываемся на мировую войну.

— Да, конечно, помню. Но я хорошо знаю цену этого предупреждения. Я уверен, что из-за Ирака третьей мировой войны не произойдет.

— Вы правы. Сегодня пресс-секретарь Президента России исключил возможность каких-либо ракетно-ядерных ударов России по Америке.

— Теодору Рузвельту принадлежит афоризм: «Говори мягко, но имей под рукой большую дубинку». — Макоули промокнул губы салфеткой и продолжил: — Эти слова были сказаны в начале двадцатого века, и вот в конце этого века русский Президент выворачивает этот совет наизнанку: говори жестко, коль дубинки под рукой нет. Но жестко не получается — дубинки нет. Не так ли, Ева?

— Да, так, мистер Президент. Жесткой дипломатии без опоры на силу не может быть. Мы прибегаем к ультимативной дипломатии с Саддамом Хусейном, опираясь на концентрацию военной мощи возле Ирака и на бесспорную роль лидера в расширяющейся коалиции, к которой примкнули на сегодняшний день Канада, Германия, Австралия, Турция, Кувейт, Бахрейн, Объединенные Эмираты. Россия же сейчас занимается другим: пытается доказать, что дипломатия может быть успешной и без опоры на силу. И вообще, мистер Президент, я делаю твердый вывод: Москва вроде бы конфликтует с Вашингтоном из-за предлагаемых средств разрешения кризиса, но цель остается общей — безоговорочный контроль ООН в вопросе о наличии в Ираке оружия массового поражения.

— Тогда конфликтуем ли мы с Москвой на самом деле?

— Налицо парадокс, который нельзя не заметить: нависшая над Ираком американская большая дубинка — главный аргумент в багдадском дипломатическом торге России. Москва говорит Саддаму: смотри, тебе же хуже будет, и указывает на нашу дубинку.

— Но Саддам, по-моему, еще не решил, кому будет хуже — ему лично или иракскому народу, которого он не склонен жалеть.

— Но из этой ситуации можно сделать следующий вывод: выступая за мирные и против силовых методов, Москва трудится на Вашингтон, поскольку успех русских в убеждении Саддама подчиниться Америке ускорит нашу победу.

— Умница ты, Ева! — улыбнулся Президент. — Я рад, что не ошибся в своем выборе. Нам во что бы то ни стало надо уничтожить Саддама. Если это не удастся, то ракеты и бомбы, вполне возможно, только укрепят положение Саддама, которому уже не раз удавалось сохранять и усиливать свою власть, опираясь на жертвы своего народа.

Макоули подождал, пока появившийся стюард уберет использованную посуду и поставит перед ними чай, и продолжил:

— Весь мир хорошо понимает, что, наказывая Ирак, мы не только унижаем Россию, но и еще раз доказываем, что двухполярный мир окончен. Наступает однополярный мир, когда им будет править Америка. И я рад, что в это историческое время я являюсь Президентом Соединенных Штатов. Уверен, что вскоре нам придется еще раз напомнить России, где находится ее место.

— Что вы имеете в виду?

— Югославию. Мы не можем терпеть на Балканах, где зародились обе мировые войны, государства с режимом, враждебным нашим идеалам. Милошевич не желает прислушиваться к нашим советам. Ну что ж, тогда нам остается прибегнуть к уроку с Ираком.

— Думаете, война?

— Скорее всего по иракскому варианту.

Макоули встал с кресла, обошел стол и, встав сзади Евы, запустил через декольте платья руки и нащупал нежные, упругие груди. Гладкая кожа, небольшие соски возбуждали его, и он тихо предложил:

— Пойдем в комнату отдыха.

— Пойдем. Только как стюард?

Макоули возвратился к своему креслу и нажал кнопку. Стюард появился мгновенно. Следуя приказу Президента, убрал посуду и поставил вазу с фруктами.

— Благодарю. Вы свободны. Когда понадобитесь, я вас вызову, — тихо произнес Макоули.

Стюард вышел, и хозяин кабинета снова предложил:

— Пойдем в другую комнату.

Она молча поднялась и послушно двинулась к двери. Макоули хорошо видел, что Ева явно смущается, хоть и пытается это скрыть. Он догнал ее и, обняв, подвел к дверям, открыл их. Они проследовали в следующую комнату, где Ева еще не была. Это оказалась спальня. Огромная двухместная кровать, по сторонам тумбочки, в ушу — трюмо с пуфиком, вдоль стены — большой зеркальный шкаф. Белая, скорее всего итальянская мебель прекрасно гармонировала с закрывающим весь пол ковром с яркими цветами. В дальнем углу стояли журнальный столик и два кресла. Туда и подвел Макоули даму. Некоторое время они молча стояли друг перед другом, глядя в глаза. Он обнял и легонько притянул ее к себе. Затем наклонился и впился губами в ее полуоткрытые, чуть припухлые, алые губы. Она тоже обвила его тело руками, и он почувствовал в ней дрожь желаний. Наверняка почувствовал это возбуждение его меч, который явно горел желанием вонзиться в нее.

Макоули чуть отклонил Еву и стал раздеваться. Она хорошо понимала, что надо следовать его примеру. Сняла туфли и повернулась к нему спиной. Он понял и быстро расстегнул молнию на спине.

Макоули уже заметил, что женщины, с которыми ему довелось переспать, а их было не менее сотни, всегда смущались, когда надо было снимать платье, чем в те моменты, когда снимали блузку или кофту, юбку или брюки. Что-то подобное происходило и с Евой. Он повернулся к ней боком, и сняв брюки, бросил их поверх пиджака на кресло. Туда же была положена и рубашка. Присел на краешек кресла, снял плавки и носки. Через некоторое время Ева тоже совершенно нагая стояла перед ним. Он с улыбкой показал вниз, где торчал его член:

— Ты видишь, как он хочет тебя?

— А ты? — перейдя на «ты», вдруг спросила Ева и, шагнув к нему, обвила его шею руками. Он был явно выше ее, и его жало уперлось в ее живот. Оба жарко дышали и явно рвались в бой. Они отбросили покрывало и легкое одеяло. И бой, а точнее, жаркое сражение, которое называется танцем любви, началось.

Глава 30

Миссис Элизабет Богарт явно волновалась перед рассмотрением в суде иска Каролы Цайс к Президенту Макоули. Уединившись с адвокатом Барбарой Декарт, еще и еще раз оговаривала каждую деталь предстоящего судебного заседания.

— Барбара, дорогая, — умоляюще говорила она своей подруге, — ни в коей мере не упрощай ситуацию. На первый взгляд все ясно: Миссис Цайс утверждает, что имела счастье прикоснуться не по своей воле рукой к члену Президента и почувствовала его зубы на своих губах, а тот с гневом отвергает эти утверждения. Ты не должна забывать, что прокурор Гордон — хитрая лиса. Он, конечно же, знает, что Макоули впервые собственной персоной явится на судебное слушание и не применет воспользоваться моментом. Президент не имеет опыта, никогда не участвовал в подобных спектаклях. Гордон же может неожиданно притащить в зал этих Мерлин Биделл и Беллу Крипас. Да и Моника Левин, по-моему, уже крепко сидит у него на крючке. А вдруг Гордон решит, что наступил «час икс», и притащит с собой в суд эту тройку кобылиц? Сама понимаешь, тогда случится катастрофа. Гордон легко расколет и девиц, и Макоули.

— Не волнуйся, Лиз. Мы полностью контролируем действия Гордона. Он действительно готовится взяться как следует за Биделл и Крипас. Ему активно помогает Анджела Мор. Эта дамочка — офицер спецслужбы, мы это уже точно знаем. Она записала рассказы Левин, Крипас и Биделл о их любовных делах с Президентом. Гордон, скорее всего, обладает магнитофонными записями их рассказов. Но если он представит в суд кассеты с рассказами без согласия рассказчиц, то ему можно будет предъявить целый ряд обвинений в совершении преступления. Гордон, конечно же, это понимает, а времени для того, чтобы заставить девиц признаться и после этого притащить их в суд по иску Цайс, у него не было. Я уже не говорю о нашей с ним договоренности координировать свои действия. Я понимаю тебя, Лиз, Президент почему-то решил явиться лично на судебное слушание, и дело получает неожиданный оборот. Гордон уже обратился к своим сторонникам из числа газетчиков не оставить без внимания этот эпизод.