— Отойди сама, девчонка, — отрезала Тиримо. — Беги отсюда, играй с другими куклами, а эту не тронь!
Аллиэ бросила насмешливо:
— Ласточка… ты горишь.
Тиримо закричала. Она горела. Она каталась по полу, пытаясь сбить пламя, но жар окутал её прекрасным одеянием.
— Твои крылья в огне, — говорила, надвигаясь, Аллиэ. — Твоих птенцов съела рыжая кошка. Ты таешь, снежная королева, таешь, снегурочка, ибо даже в тебе есть нечто настоящее. Вернись в свой сон, и я, быть может, не возьму твою жизнь. Решайся, ты почти…
Огонь и взор нашли хрустальный цветок на шее Тиримо. Ласточка сжала его в кулаке, сцепила зубы и выпрямилась, превозмогая боль.
Потом сняла оберег и ткнула в лицо Аллиэ.
Двое двергов возникли обоеруч Тиримо: Ингерд Скетдоттир и Скет Халльсон, мать и дед Тидрека. Они оба ненавидели Тиримо. Но — Тидрека ненавидеть не могли. Ибо он был мастером.
Эдельвейс распустился, высвобождая поток света и холода. Жар исчез, Аллиэ пошатнулась. Призраки в переходах замерцали алым. Над горами вставало солнце.
— Аллиэ, оставь! — Дейрах схватил её за руку, она вырвалась:
— Пусти! Я их всех уничтожу, я могу!..
— Я знаю, — кивнул он с грустью. — Я этого и боюсь.
А Тиримо выхватила кинжал-подарок и молнией рассекла противнице кожу на лице. Аллиэ закричала.
Золотое сияние ворвалось в подземелье, разрезав мрак на тени. И в тенях укрылось всё — Аллиэ и Тиримо, дверги, сомнения и вопросы. Солнце било в глаза идола, наполняя их светом жизни.
Он хотел жить. Теперь он точно знал это.
И ещё рассвет сказал ему, кто он есть.
* * *
— И кто же? — вяло полюбопытствовал Тидрек.
— Мастер-следопыт.
Видя недоумение, бочонок продолжил.
— Я помню себя ясенем, растущим в том лесу, что вы зовёте Альвинмарк. Я очень хорошо знаю этот лес. Путники часто в нём теряются, и бывает, что навсегда. Потому-то и нужны там следопыты, проводники, лесничие. Думаю, меня возьмут. Я — плоть от плоти леса, в этих горах мне делать нечего.
— Допустим, — зевнул Тидрек. — Что мне с того?
— Помоги покинуть горы, — бочонок огляделся. — Меня не видели, но это дело времени. Следующей встречи с той ведьмой мне не пережить…
Тидрек долго молчал. Потом кивнул.
— Верни маску — и пойдём.
— То забери, то верни, — удивился ясеневый Гельмир. — Тебя не поймёшь…
— Каждый имеет право на странность, — Тидрек натянул на идол мешковатый плащ с капюшоном, свесил края. — Ну ты красавец… Есть еще одно дело, которое нам надо завершить. Ты — не Гельмир, значит, у тебя должно быть своё собственное имя. Идём искать твоего батюшку…
* * *
Коль скоро Сульд Сефнарсон и был удивлён случившимся, то виду не подал. Словно все его творения имели привычку оживать. Плотник отослал из мастерской учеников, закрылся с двумя гостями и просил не беспокоить.
— Скверное это дело, — ворчал Сульд, снимая фартук и моя руки. — Да что говорить, вы и сами знаете… Что ж, велика ваша удача, ибо я не из тех, кто побежал бы сплетничать. На колени, Гельмир Ясеневый!
Сульд набрал черпак воды, освятил его Руной Жизни и вылил на темя идола. Трижды.
— Из ясеня ты родился, — гулко, нараспев говорил Сефнарсон. — Ясенем же и зовись. Отныне и впредь называйся Ясеневый Сын Сульда, Асклинг Сульдарсон. Живи пока у меня, ибо я твой отец, а вскоре я отправлю тебя в Альвинмарк.
Асклинг встал, принимая новое имя, то единственное имя, что подходило ему. Он плакал смолой от счастья. Сульд же глядел сурово, но благодушно. А Тидрек…
Тидрек мыслями был далеко. И ему уже не было дела до какой-то там ясеневой бочки…
* * *
Не сказать, чтобы Аллиэ О'Кирелл легко простила Дейраха за то, что тот её остановил. Не слишком её радовал шрам под левым глазом, хотя он и не уродовал лица. И сказать, что она гневалась, значит не сказать ничего.
— Зачем ты вмешался?! — шипела она, точно лесная кошка.
— Затем, что ты погубила бы всё дело, — Дейрах не смотрел ей в глаза. — Может, дверги живут под землёй, но они не слепы. Да и родичи нашей Ласточки… Я намереваюсь выполнить обещание мастеру.
— Нам мало удачи в этих горах… — лицо каменеет, становится жёстким.
— Хорошо, что мы сделали своё дело, можем уходить.
— Но бочонок…
— Наплюй.
— Нет! — Аллиэ взяла на ладонь светлую ясеневую стружку, сжала кулак. — Проклинаю тебя, Асклинг Сульдарсон. Как сгорит эта стружка, так и ты в пепел обратишься!
На ладони вспыхнуло пламя. Аллиэ сдула горячую золу. Она знала новое имя. Она знала, что теперь Асклинг нигде не найдет покоя, знала и радовалась.
Только пламя могло возродить его, но Аллиэ полагала, что вряд ли тот осмелится взойти на костёр.
— Больше так не делай, Дейрах, — зелёные глаза наливаются свинцовым льдом. — Помни, я ведь отдала тебе Корд'аэна. Хотя и поклялась отплатить ему сама.
— Лиса я придушу и без твоего соизволения, — Дейрах жёстко усмехнулся. — Я ведь не любил его, так как ты… сестрица.
Страшные очи Аллиэ обещали шторм.
* * *
…Тиримо пришла. Прекрасная как рассвет на севере, верхом на бородатом финнгалке. Она молчала. Финнгалк спросил:
— Ты разгадал мою загадку?
— Да, — отвечал Тидрек, не решаясь снять маску. — Мастер, слепой, раб.
— Правильно, — зверь зарычал. — Но почему?..
Тидрек понял, что не знает ответа.
— Колдун, тварь, подарил тебе ответ, — оскалился финнгалк.
— И поэтому ответ ничего не стоит, — добавила Тиримо.
Тогда Тидрек сорвал маску. Заорал от боли: к бронзе приросло лицо, кожа рвалась, обнажив чудовищный облик. И понял ответ:
— Меня ведут на поводке сквозь мрак, — улыбался он голой костью черепа. — Я думаю, будто знаю куда, и всегда обманываюсь. Слепой: это очевидно. Раб: его ведёт хозяин, у раба нет прав, да и хозяин не обязан говорить, куда ведёт его. Мастер: когда он в поиске, когда он творит, то очень смутно представляет себе конечную цель. Умелец всегда высвобождает внутреннюю сущность вещи, а ведёт его вдохновение. Без слепого не будет потехи, без раба не будет хозяйства, без мастера не будет вещей на продажу. Я прав?
Нет ответа. Молчание. Туман.
Лишь ветер качает верхушки пихт.
…Тидрек проснулся во тьме. Тиримо приедет завтра. Маска…
Пусть будет маска.
* * *
Тиримо была неестественно печальна. Тидрек обнаружил на её теле свежие ожоги. Сколько бы он не выспрашивал — молчала. Наконец рассердилась:
— А где тот идол, что стоял у тебя в углу?! Где твой мудрый мастер Гельмир?
Он смолчал. Хотел было рассказать, да язык не повернулся. И ещё показалось: маска слетит…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});