Стемнело, но Карлос не появился. Не появились и Гэлвины, их рейс задерживался из-за плохой погоды. При этом ветер начал утихать, и к тому времени, когда мы приступили к вечерней трапезе, небо прояснилось и почти полная луна взирала на нас из пролива, его вода вдруг стала совсем неподвижной и черной, как полированный обсидиан.
В этот вечер опять было рагу — мы ели побольше свежего мяса и овощей, пока была такая возможность, и только я отдал Айрис пустую тарелку для добавки, как на палубе раздался топот ног и чей-то голос позвал:
— Эй вы, там! Есть кто дома?
Потом чуть гнусавый голос окликнул еще раз, растягивая слова, теперь уже из рубки у нас над головами.
— Гэлвины!
Айрис вскочила на ноги.
— Давайте, спускайтесь!
Вошедший мужчина был высок, можно даже сказать, долговяз, с узким, покрытым бледными веснушками лицом, соломенного цвета волосами и интенсивно синими глазами, сияющими, как сапфиры, в ярком свете кают-компании.
— Энди Гэлвин, — представился он и, пока мы пожимали друг другу руки, прибавил: — А это моя жена, Гоу-Гоу.
Она еще не сошла с лестницы, виден был только низ ее темно-красных брюк. Вниз ввалился пузатый чемодан, а потом в мгновение ока она уже стояла рядом со своим мужем, а мы, застыв, молча на нее пялились. Все, что я запомнил от этой первой встречи с самой необыкновенной молодой женщиной, какую мне только доводилось видеть, это белое сияние ее крупных зубов, обнаженных в ослепительной дружелюбной улыбке, казавшейся еще шире от пурпурной помады, почти точно подобранной в тон ее брюк. Золотистая, цвета кофе с молоком кожа, широкие ноздри, глаза черные, а кучерявые волосы и того чернее, отчего она была поразительно похожа на страшненькую куклу-негритенка.
Я заметил тень злости, промелькнувшую на лице ее супруга. Айрис тоже этого не упустила, так как она оправилась от потрясения раньше, чем мы с Нильсом, и, поспешно шагнув вперед, гостеприимно обняла девушку.
— Добро пожаловать на корабль. Я — Айрис.
Она слегка замялась.
— Нам так и звать вас Гоу-Гоу или, может, лучше вашим настоящим именем?
— Нет, Гоу-Гоу, если вы не возражаете. Вы только взгляните на меня. Я даже и не вспомню, чтобы кто-то называл меня иначе.
Она рассмеялась. Смех у нее был низким и заразительным. От нее исходило обаяние, вмиг же нас покорившее, и в салоне сразу стало как будто светлее и веселее. Они ели в самолете, но не заставили себя долго упрашивать отведать нашего рагу. Позже, в более раскованной атмосфере, которая установилась после обильно сдобренного ромом кофе, он признал, что был не столь откровенен насчет происхождения своей жены, как ему, возможно, следовало бы.
— Я думал, что если расскажу, что она на четверть аборигенка, то это испортит все дело, а я очень хотел принять участие в этой экспедиции. Так же была настроена и Гоу-Гоу, после того как получила согласие своей фирмы.
Об этом первый заговорил Энди, не Айрис, но теперь, когда все открылось, я видел, что она нервничает.
— Есть два момента.
Она порывисто склонилась над столом, беря девушку за руку.
— Я беспокоюсь о Гоу-Гоу, Энди, не об экспедиции. Она ведь из теплого климата.
— Я тоже, — ввернул Гэлвин.
— Нет, генетически нет. У вас нордический тип, достаточно взглянуть на вашу кожу.
— А она на четверть черная, вы это хотите сказать?
Сказал он это с вызовом, едва ли не задиристо.
— Нет, я хотела сказать не это. Цвет кожи не имеет значения, кроме того, что он свидетельствует о предрасположенности к жаре, а не к таким холодам…
— Она привычна к холодам, миссис Сандерби. Ее отец родом с Оркнейских островов[120], а когда она окончила ветеринарный колледж, начала работать в Снежных горах[121]. Там я ее и встретил. Так или иначе, естественная среда обитания австралийских аборигенов — пустыня. В случае племени ее матери — пустыня Симпсона, где ни один белый человек не выживет без доставки продовольствия по воздуху, а они живут там, совершенно ни в чем не нуждаясь, в адской жаре в течение дня и лютом холоде ночью. Попробовали бы вы так, миссис Сандерби, еще и без одежды…
Рассмеявшись, Айрис подняла руки вверх:
— Ну ладно, мистер Гэлвин…
Она передразнила его официальность.
— Если только ей это не навредит. Я не хотела бы, чтобы Гоу-Гоу пострадала от вашего стремления примкнуть к нам.
— Она не пострадает. Я позабочусь об этом.
Склонившись над столом, он спросил, пристально глядя на Айрис:
— Вы сказали, что есть два момента. Какой второй?
— Ее опыт в море!
— Практически нулевой. Это я сообщил вам в письме. Мы женаты меньше года, и после приобретения дома я не мог позволить ничего большего, чем старый спортивный швертбот. Она немало на нем ходила, так что корму от носа отличить может, умеет лавировать и перекидывать парус, и, хотя она коротышка, я вас уверяю, делает она это быстро и уверенно. Правда, дорогая?
Он улыбнулся ей, потом нам.
— Я это утверждаю не голословно. К тому же она, — прибавил он более серьезно, — отличный ветеринар и умеет обращаться со множеством повреждений костей и отличит опухоль от беременности.
Он снова сбился на шутливый тон.
— В общем, определяйтесь, а утром сообщите нам свое решение.
Поднявшись на ноги, он продолжил:
— А сейчас мы бы с радостью познакомились с нашими койками и повалились. Из-за погоды и каких-то проблем у экипажа самолета мы добирались сюда три дня, и теперь оба едва стоим на ногах.
Они остались ночевать на борту, так что Нильс и Айрис решили, что будем завтракать в девять, чтобы дать им возможность подольше поспать. Но когда я пришел на следующее утро, они уже были на палубе.
— Еле дождался, чтобы все тут посмотреть.
Он был бодр и весел, а его жена стояла у штурвала наверху, ярко-красная вязаная шапка с ушами совершенно изменила ее внешность.
— Уже во всем разобрался, с прямыми парусами и остальным, за исключением пары канатов за фок-мачтой. Вы ставите между мачтами генакер, да?
Я кратко ввел его в курс использования фишерманов и узких стакселей, после чего мы направились вниз завтракать. Проходя через рубку, он задержался наверху сходного трапа.
— Хорошее у вас тут оборудование. — Он кивнул на радиоприборы позади штурманского стола. — Неплохой комплект для любительской радиосети и для однополосной модуляции на высоких частотах. У кого-нибудь на борту есть разрешение?
Я помолчал в замешательстве.