– Имеет, – кивнул старец, подходя ближе и дрожащими пальцами проводя по гладкой поверхности посоха. – Лейн, вспомни, что было странного в том паломнике и что он тебе сказал?
– Странного? – эльф задумался. – Да вроде ничего, хотя нет, глаза у него были странные, как у темных, – белесые без зрачков. Я сперва удивился, все же он был человеком, но когда пригляделся… Такое впечатление, что его глазницы были заполнены тысячами маленьких звездочек. Я, помнится, еще спросил, что это за магия, так как, несмотря на все старания, не мог пробить его защиту. Правда, после боя я был еще очень слаб.
– Слаб, – фыркнул гном. – Да мы когда тебя в порту нашли, ты еле дышал.
– Не важно, – отмахнулся эльф. – Он мне ничего не ответил, лишь сказал: «придет время, позови» – и ушел.
– М-да, – Вещун неожиданно улыбнулся. – Надежда, значит, есть.
Уже практически рассвело. Солнце пробивалось сквозь зеленые листья, но грело не очень. Все быстро озябли, тем более легкий ветерок то и дело ронял на них росу с ветвей.
– Лейн, а кто этот священник? – спросил Олрад, едва они отошли от храма.
– Если бы я знал, – вздохнул эльф. – Я встречался с ним до этого всего два раза, но так и не понял. Знаю одно, то, что он нам сказал, малая часть того, что он знает.
Глава 16
Уцелевшие после атаки экипажи собрались около разведенного кем-то костра, рядом с потемневшим от копоти остовом «пантеры». Денис склонился над шипящим от боли Андреем, осторожно посыпая рану на плече остатками «эльторикса». Наконец, стряхнув последние крупинки, он приложил чистую тряпицу и быстро забинтовал руку стрелка.
– Спасибо, Денис, если бы не твой порошок, точно в госпитале бы с неделю отвалялся.
– Возможно, только, увы, у меня остался еще один мешочек, а это на пару раз.
– А у нас такаая трава не растет?
Дейнар покачал головой.
– Не видел.
На самом деле эльф уже много раз пытался отыскать «эльторикс», однако, несмотря на то что многие местные растения были похожи на растения его мира, все же отличий было много. Дейнар вспомнил, как однажды осенью обнаружил дерево, похожее на «айдарс». В родном мире он часто рвал грозди огненно-красных ягод и выдавливал из них сок, который давал свежесть и ясность ума, бодрость духа и тела, однако, выдавив сок из местных ягод, эльф долго плевался. Поэтому он не был уверен, что «эльторикс» этого мира будет обладать нужными свойствами.
Собрав свои мешочки в противогазную сумку, Дейнар опустился рядом с Андреем на лежащее около бруствера бревно.
– Хорошо они закопались, – кивнул Андрей на остатки немецкого танка. – Качественно. Считай, одна башня была видна.
– Да, дали они нам от души, – согласился Виктор, сидевший рядом.
Дейнар мысленно согласился с Виктором.
В результате последних боев из тридцати пяти экипажей полка осталось лишь четырнадцать и то, после последней атаки, из шести экипажей, ушедших в бой, уцелело лишь двенадцать человек. Среди них четверо тяжелораненых, и было неизвестно, выживут ли еще, машин же на ходу осталось и того меньше. Одна сейчас стояла недалеко от их импровизированной стоянки, еще одна пыталась вытащить их танк из воронки. Правда, рота технического обслуживания и прочие подразделения полка пострадали гораздо меньше, хотя, по слухам, даже среди штабных были потери.
Эльф вспомнил, что, после того как стали затихать звуки боя, постепенно удаляясь от них, они вылезли из воронки и, поддерживая раненых, направились за ушедшими вперед войсками. Почему вперед, а не назад, в более спокойный тыл, Дейнар не знал. Они так и брели по полю боя, обходя чадящие машины и спотыкаясь об убитых, пока рядом не остановилась «тридцатьчетверка» Выборнина. Ротный на уцелевшем танке носился по полю боя, пытаясь найти уцелевших.
Эльф почувствовал, что в нем накопилась дикая усталость, он вздохнул и протянул руки к костру. Да, он устал, устал от холода, от этой чужой войны, от этого мира. Дейнар покосился на сидевшего справа стрелка. Андрей казался постаревшим и осунувшимся, он молча смотрел на огонь, а в глазах плескалось бесконечное море усталости. Эльф обвел взглядом сгрудившихся возле костра танкистов. Неожиданно он понял, как устали эти люди. Оторванные от семей, от родных, часто идущие в бой прямо со школьной скамьи, они устали, смертельно устали. Им опротивела эта война, даже больше, чем ему, они не хотели воевать, не хотели погибать, они хотели жить, любить, растить детей. Но он знал, что уже завтра эти ребята будут влезать во чрево своих железных машин и вести их в бой, рискуя каждое мгновение своей жизнью. Ибо было еще то, что вело их в бой, – долг. Долг не перед их вождями и военачальниками, не перед какой-то великой целью, а долг перед собой, перед своею семьей, перед детьми, перед погибшими друзьями, знакомыми, родными. Долг перед той речкой, тем домом, той любимой скамейкой, что стоит между двумя склонившимися над рекой березами, – ДОЛГ перед РОДИНОЙ.
Неожиданно эльф почувствовал, как пустота внутри него, та пустота, которую он чувствовал с детства, будучи изгоем, – заполняется. Он еще раз оглядел этих понурых, уставших людей в грязных комбинезонах и улыбнулся. Это была его семья.
Генерал прошелся перед выстроившимися танкистами, стараясь не смотреть уставшим и подавленным людям в глаза. Дейнар видел, что этому пожилому человеку стыдно и горестно.
– Спасибо вам и низкий поклон, – неожиданно сказал Саблин, низко кланяясь. – И простите меня, ребятки.
Генерал резко развернулся и направился к стоявшему рядом «Виллису».
– А Бате тяжело, – вздохнул Выборнин, наблюдая за отъезжающей машиной генерала.
– Еще бы, – сказал Сергей. – После этой атаки полк, считай, перестал существовать, да у него за всю войну таких потерь не было. А тут…
Семенов махнул рукой.
– Алексей, а давай сейчас к нам, а то твоих всех в госпиталь отправили, чего одному куковать.
– Пожалуй, – кивнул Алексей. – Эти «юнкерсы» меня здорово потрепали, как мы не загорелись, ума не приложу. В крышке двигателя пять пробоин, да и внешние баки как решето.
– Везучий ты просто, – хлопнул Сергей по плечу друга. – Ладно, пошли, а то мои уже утопали.
Дрожащий огонек керосиновой лампы отбрасывал причудливые тени на бревенчатые стены хаты. Дейнар пристроился на полу между храпящим Виктором и Андреем. Хотя уже было далеко за полночь, ему не спалось, поворочавшись, он поднялся. Стараясь не скрипеть половицами, что даже ему удавалось с трудом, эльф вышел из комнаты в соседнюю, заметив, как лежащая у печи старуха тихонько перекрестилась. Усмехнувшись, он подошел к стоящей в углу бадье с колодезной водой и, набрав ее в ковшик, лежавший рядом, напился.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});