Если сумею таковой найти.
Мне ведь уже не страшны будут ни грозы, ни люди, а силы останутся, говорят, их даже прибавляется, немного, но при моих талантах любая кроха важна.
— Или в деревню подамся… там мои умения пригодятся.
— Это неразумно.
Ну да, наверное.
— Почему?
Ему действительно важно знать? Похоже на то.
— Потому что я не смогу жить по твоим правилам. И если уж заводить семью, то настоящую, такую, где я люблю, и где меня любят.
— А если такую не получится?
— Тогда буду одна.
Он молчал минуту или две, а потом тихо произнес:
— Все время забываю, насколько ты молода.
И склонна к пустому мечтательству. Знаю. Но реальность и так слишком многого от меня требует, поэтому хочу себе кусочек сказки в личное пользование.
Пусть бы и совсем-совсем маленький.
Глава 23
Охота
Как и следовало ожидать, ни в морге, ни на месте преступления Крайт ничего нового не обнаружил, отчего испытывал глубочайшее чувство вины. Ему все еще казалось, что любую проблему можно решить с лету, а когда не выходило, Крайт терялся и впадал в задумчивость.
— Переоденься во что-нибудь приличное, — велел Виттар.
Одежда щенка пропиталась городской вонью, среди которой солировала яркая нота формалина, небось, привязавшаяся еще в морге. И самого Виттара запах этот не сильно смущал, но вот в месте, куда им предстояло отправиться, лучше было бы не привлекать особого внимания. Да и запахи — полбеды. На обшлагах пиджака появились пятна. И манжеты рубашки выглядели затертыми, неопрятными.
Как у него выходит?
— Я… — Крайт не спешил уходить. — Я бы хотел кое-что показать вам… в лаборатории. Если вы… может быть, вы найдете время…
Он глянул исподлобья.
— Это за Перевалом, — добавил, точно зная, что теперь Виттар найдет время и спустится. — Аномалия.
И тут же, словно испугался, что пообещал слишком много, добавил:
— Я не знаю, связано ли это с… с вашим братом.
Под лабораторию Виттар отдал подвалы. Хорошие каменные подвалы, появившиеся задолго до того, как дом принял нынешнее обличье. Некогда сами эти коридоры и были домом. И убежищем. И тюрьмой. И склепом, который, впрочем, лет двести тому решено было перенести. Здесь устраивали то ледник, то винный склад, то хранилище, при том, что хранили не всегда разрешенные законом вещи… Ходили слухи о подземных ходах, ведущих к реке, и о сокровищах, спрятанных Торхеймом Злою Секирой, который якобы не погиб в море, но сумел вернуться домой.
О призраках. Невинно замученных жертвах.
О крысах столь огромных, что сами способны были охотиться на кошек, а то и на людей.
О потайной жиле, которая начинается от самого центра мира и идет в обход Каменного лога. Будто бы в ней заключена истинная сила дома Красного золота.
Как бы там ни было, но среди всех обличий последнего времени — Виттар помнил свое разочарование, когда вместо ожидаемых им сокровищ, он наткнулся на бочонки с солониной, кувшины оливкового масла и каменные полки, на которых вызревали сыры — лаборатория больше всего соответствовала настроению дома.
Газовые рожки наполняли древний зал зыбким светом, и тот преломлялся в зеркалах и отполированных плоскостях приборов — назначения многих оставались для Виттара загадкой. Привычно гудел воздуховод, расширенный, невзирая на затраты, и крылья ветряка слабо шевелились, как и многосуставчатые лапы копира, что замер в углу этаким стальным пауком. Кульман под ним был чист, а глаза из горного хрусталя задернуты шторками. В переплетении стеклянных и железных труб, тонких, с волос в разрезе, металась молния, рыжая, как Крайт. На столах царил знакомый беспорядок.
Тубы с чертежами. Тубы без чертежей, раскрывшие черные зевы, словно оружейные стволы. Чертежи без туб, перемешанные с листами кальки. Банки всех размеров. Пробирки в железном штативе, почему-то перекошенном на один бок. И механический сепаратор, оседлавший табурет, который чудом выдерживал вес прибора.
Куски хрусталя и металла.
Записная книжка, исчерканная, изрисованная.
Миска с костями, кажется, куриными. И фарфоровый кофейник, правда, без крышки, которую с успехом заменял круглый ониксовый шар.
— Я… я уберусь, райгрэ Виттар. Честное слово, — Крайт подобрал потемневший огрызок и отправил его в мусорное ведро.
А ведро зазвенело, и Крайт, охнув, кинулся спасать что-то очень важное и ценное.
Неисправим.
Карта, раскинувшаяся на полу, являлась копией той, которая висела в библиотеке, вот только над ней раскинулась паутина разноцветных нитей. Вычерченные на стекле, они казались висящими в воздухе.
— Видите?
Крайт прижимал к груди нечто сложное, стеклянное-металлическое, ощетинившееся патрубками и каменными иглами.
— Поставь своего…
— Это для поисков, — пояснил Крайт и, встав на колени, выпустил существо. Во всяком случае, оно казалось довольно-таки живым.
Бронзовая сороконожка, чей панцирь сиял и переливался. И тонкие конечности с трудом удерживали слишком грузное тело. Но вот внутри что-то щелкнуло, и чешуйки панциря поднялись, выпуская тончайшие стебельки-паутинки. Одни были выше, другие ниже, и вот уже сороконожку окружило облако шевелящихся шелковых нитей.
— Ее можно настроить на определенный образец… — Крайт не спешил подниматься. — Она очень чувствительная… даже на большой территории. А если зону поиска ограничить, то чувствительность возрастает.
Сороконожка не спешила двигаться, она раскачивалась, и пушинки клонились то влево, то вправо.
— Как десяток самых лучших ищеек… я ведь слышу все и сразу…
А сотворенное Крайтом существо — одну-единственную ноту в симфонии мира.
— Сначала я пробовал искать вашего брата, — Крайт протянул руку, и сороконожка защелкала, словно жалуясь на что-то. — Но параметры очень размытые…
Но на этом эксперимент закончен не был, иначе Крайт вряд ли бы рассказал об опыте, который считал неудачным. Все-таки щенок и сам не способен адекватно оценить то, до чего доходит.
— Я настраивал… на вас вот… всегда показывала, где вы есть. И еще на других тоже… и на королеву, — последние слова он произнес шепотом и торопливо пояснил. — Мне подумалось, что если она где-то след оставила, то это место будет опасным. И надо предупредить…
— Нашел?
— Вот, — он ткнул в красную паутину, раскинувшуюся от холмов. — Там еще долго эхо стоять будет. А здесь что-то другое…
Судя по карте — топи, в которые определенно лезть не стоит.
Следующее красное пятно — Карийская пустошь, где до сих пор нет надежных троп.