— Всё в порядке. Деньгами мы обеспечены. Вот вам по двадцать тысяч франков. Если понадобится за что-то платить, то не вытаскивайте на свет всю пачку. Отщипните от нее немного и держите отдельно для расходов по мелочам.
— Понятно, а двадцать тысяч это сколько? — поинтересовалась Ферида. — Много?
— Много. Но насколько много я еще и сам не знаю. Выясним постепенно. Машину, наверное, можно купить. А, может быть, и не одну.
— С нас за мороженое взяли четыре франка.
— Так вы что, на улицу выходили?
— Только ненадолго в кафе, — призналась Охота. — Очень нам вчера мороженое понравилось, а тебя всё нет и нет.
Только тут до меня дошло, что настроение у них какое-то странное. Совсем не похоже на полученное недавно удовольствие.
— Что-то произошло?
Охота открыла было рот, чтобы ответить, но не успела ничего произнести. Мы услышали требовательный стук в дверь их номера. Охота смешалась. Быстро прохожу туда и распахиваю дверь. Двое мужчин.
— Что вам, господа?
— Нам нужны, — стоящий впереди мужчина лет пятидесяти заглянул в какую-то бумажку, — Охота и Ферида Амазонские. А вы, полагаю, — месье Андроник?
— Правильно полагаете. С кем имею честь?
— Комиссар полиции первого округа Вивьен Легран, — и мужчина показал какую-то бляху. — Со мной месье Буше — адвокат. Позволите войти?
— Входите, но говорить будете не с девушками, а со мной. Они мои подопечные.
— Подопечные? Это как? — поинтересовался Легран, проходя с адвокатом в номер. — Вы что, за них отвечаете? Перед кем или чем?
— Перед их родителями. Это мои племянницы. Присаживайтесь, господа.
— Понятно. Но какой, однако, молодой дядя! Может быть, оно и к лучшему. С женщинами иногда трудновато разговаривать, — и комиссар оглянулся на стоящих у камина Охоту и Фериду.
— Я не в курсе событий. Только что пришел. Они что-нибудь натворили?
— Можно и так сказать. Портье нам сообщил, что вы только что вернулись. Несколько минут назад месье Буше принес в комиссариат заявление о нанесении побоев и увечий его клиенту месье Фернану Мале. Это известный и уважаемый в Лионе финансист. Его отправили в больницу.
Я взглянул на девочек. Обе внимательно и с глубоким интересом изучают лепнину на потолке.
— Можно осведомиться об обстоятельствах случившегося?
— Конечно, именно для выяснения этого я сюда и прибыл, — ответил Легран.
— Очень хорошо. Тогда сначала я задам вопросы. Вы не против, комиссар?
— Сделайте одолжение, а я послушаю.
— Месье Буше, раз вы предъявляете претензии, то должны тогда иметь представление о случившемся.
— Да, со слов моего клиента и гостиничной прислуги. Месье Мале заявляет, что нападение на него ничем не было спровоцировано. Горничная, оказавшаяся в коридоре, утверждает, что месье Мале выскочил из своего номера, прижимая к себе сломанную руку, а вслед за ним вышли вот эти две молодые особы и скрылись за своей дверью. У месье Мале сломано еще и два ребра. Он долго не сможет водить свою машину. Мы подадим в суд за нанесение увечий, и сейчас я здесь, чтобы проследить за арестом виновных.
— Так, значит, эти особы вышли из номера месье Мале?
— Да.
— А как они там оказались? Взломали дверь? Ворвались? Преследовали вашего клиента? Влезли в окно?
Адвокат замялся, а Легран заинтересованно обернулся к нему.
— Нет, он сам их пригласил.
— Это уже интересно. И девушки вдруг беспричинно накинулись на него с кулаками? Или пинали ногами?
— Не знаю. Месье Мале утверждает, что предложил им по бокалу шампанского, а в ответ получил удар в грудь и, падая, сломал руку.
— Странная какая-то история, — промолвил Легран.
— Надо послушать и другую сторону. Охота, что там у вас произошло?
— Мы возвращались из кафе, и тот человек, который сказал, что его зовут Фернан, остановил нас в коридоре и стал говорить всякие приятные слова. И сам он внешне приличный человек. Правда, не очень молодой. Потом пригласил нас выпить по бокалу вина за знакомство. Мы же не знали, что у него на уме, и, ничего неприятного не подозревая, согласились. Вино было чудесное. Но этот Фернан вдруг почему-то стал прижиматься к Фериде и хватать ее за грудь. Это уже нахальство! Ферида его и треснула хорошенько, чтобы он опомнился. У нас такое поведение не принято.
— Но это только их слова! — вмешался адвокат.
— Понятно. Так же, как и слова месье Мале. Комиссар, я вам кое-что поясню. Девушки довольно строгого воспитания, но чересчур доверчивые. Их учили полагаться на порядочность людей. Правда, и окружение там, где они живут, достойно доверия. Так что тут, несомненно, и моя вина. Мне нужно было настрого им запретить разговаривать с посторонними, а я этого не сделал. Не думал, что в таком месте, как «Ритц», может произойти что-то подобное. Месье Буше!
— Да.
— Ответьте, пожалуйста, еще на один вопрос.
— Какой?
— У вашего клиента были какие-либо основания думать, что встреченные им в коридоре девушки — особы легкого поведения?
— Не знаю, но одеты они довольно вызывающе.
— Что вы под этим подразумеваете? Демонстрацию обнаженных частей тела? Так этого не только нет, но брюки скрывают и то, что у всех женщин открыто. Или девушки одеты так же, как жрицы любви Парижа? Сомневаюсь. Уличным дивам вряд ли по карману такая одежда, как на моих племянницах. Так что очень странно слышать о вызывающей одежде. Или, может быть, мои родственницы где-то скомпрометировали себя поведением, и вашему клиенту стало об этом известно?
— Последнее вряд ли возможно, — подал голос комиссар. — Портье сообщил, что вы прибыли вчера вечером, а вот на столе лежат использованные железнодорожные билеты. Кроме того, портье говорит, что вы все вчера выходили только раз. Вероятно, поужинать. Вас видели в кафе напротив. Я склоняюсь к тому, что месье Мале в расстройстве не совсем точно описал события.
— Как же так, комиссар! — вскричал адвокат. — Месье Мале — уважаемый человек, а эти неизвестно кто.
— Приезжайте в Рим со своим клиентом и будете там оба неизвестно кем, — возмутился я. — А мы окажемся уважаемыми людьми. Ваши оскорбительные высказывания меня разозлили, месье Буше. Комиссар, вы полномочны принимать заявления и жалобы прямо на месте происшествия? Или только в комиссариате?
— Могу и здесь.
— Отлично! — я встал и нажал кнопку вызова прислуги. Горничная появилась мгновенно. Словно стояла и ждала за дверью. — Принесите бумагу и чем писать, — распорядился я.
— Тоже будете жаловаться? — поинтересовался Легран? — На что?
— Не только жаловаться. Сначала напишу объяснение о самозащите от развратника. Это в ответ на жалобу месье Буше. И потом, разумеется, заявление об оскорблении действием и попытке изнасилования. Все основания для этого есть. Равно как и основания для задержания господина Мале по обвинению в домогательстве. В прокуратуре любят, наверное, развлекаться такими делами. Вот уж жители Лиона потешатся, когда прочтут в газетах о том, что уважаемый финансист арестован за попытку изнасилования.
— Вы не сделаете этого! — как-то совсем не своим голосом прохрипел адвокат.
— Почему не сделаю? Сделаю и доведу до суда. Если вашего клиента и не посадят, то уж возмещение за оскорбление действием он выложит девушкам солидное.
В дверь постучали, и горничная принесла бумагу и письменные принадлежности.
— Господа, господа, успокойтесь, — властно и решительно произнес Легран. — Так нельзя. По существу-то конфликт пустяковый. Неверно истолкованное любвеобильным господином Мале простодушное поведение девушек. Он за это достаточно поплатился. И, скорее всего, при открывшихся обстоятельствах в прокуратуре расценят его жалобу как недостоверную. И я тоже не вижу причин для преследования защищавших свою честь девушек. Зачем вам раздувать это дело? Месье Мале с очень уж большой вероятностью его проиграет. Зачем упорствовать? А вы, месье Андроник, наверное, прибыли в Париж отдохнуть, а вместо этого будете таскаться в полицию, прокуратуру и суд. Отдых испортите. Попробуйте договориться. Я тоже здесь заинтересованное лицо. Столько серьезных преступлений в округе, а я буду заниматься мелким скандалом. Помилуйте!
Наступило напряженное минутное молчание. Я встал и вызвал горничную:
— Чай на пятерых и пирожные.
Комиссар Легран шумно вздохнул, поняв мое молчаливое согласие обсудить компромисс. Буше сокрушенно покачал головой.
— Вы не знаете Мале. Упрям как бык.
— Ничего, — посочувствовал ему Легран, — растолкуйте ему, во что обойдется упрямство, если и в самом деле девушки подадут на него в суд за домогательство и это попадет в газеты. Самозащита с их стороны вряд ли будет подвергнута сомнению. Факты, свидетельства и аргументы не в пользу господина Мале.