В этот период переход к партизанами осуществлялся как одиночками и мелкими группами, так и целыми подразделениями. Так, 15 сентября перешла рота капитана Провоторова с вооружением и 15 лошадьми[1089], через несколько дней стало известно о подготовке к переходу полка майора Тарасова, который после раскрытия заговора был повешен по приказу Каминского. В это же время из артдивизиона ушли 27 чел. во главе с капитаном Малаховым, 126 чел. — из 2-го полка, 25 сентября — 30 танкистов[1090].
Каминскому удалось жесткими мерами восстановить дисциплину, пополнить бригаду за счет служащих местной вспомогательной полиции. Несмотря на уменьшение численности и катастрофическое падение дисциплины, РОНА продолжала оставаться сильным боеспособным соединением. На 25 ноября 1943 г. бригада по-прежнему включала пять стрелковых полков, штаб, гвардейский батальон. На вооружении РОНА имелись 12 танков: один КВ, восемь Т—34, три БТ—7; три бронемашины БА—10; три танкетки; одна 122-мм гаубица; три 76-мм орудий; восемь 45-мм орудий; 8—10 батальонных минометов; 15 станковых и 50—60 ручных пулеметов[1091].
Летом 1944 г., с освобождением территории СССР, РОНА была выведена за пределы Белоруссии. К этому времени вопрос о скором поражении Германии уже не вызывал сомнений, что действовало на каминцев деморализующе. Отсутствие в бригаде достаточного количества кадровых офицеров привело к тому, что дисциплина продолжала падать, в результате каминцы к осени 1944 г. превратились, по сути, в морально разложившуюся банду[1092]. Уместно привести одно из свидетельств: «Из вагонов высыпала дикая орда вооруженных и невооруженных, одетых в разномастную униформу людей. Среди них были и женщины, увешанные украшениями, а офицеры, которые были распущены так же, как и большинство солдат, имели по три, четыре и пять пар часов на руках.. .»[1093]
Кроме того, на территории Орловской области в период ее оккупации был сформирован и действовал еще ряд коллаборационистских военных формирований, представлявших собой типичные боевые единицы так называемых восточных войск (под немецким командованием, набранных из местного населения, военнопленных, окруженцев, перебежчиков).
Типичные черты создания, организации, кадрового состава и вооружения восточных батальонов можно рассмотреть на примере 619-го восточного батальона. История его создания напрямую связана с деятельностью военной комендатуры в селе Одрине Ка-рачевского района Орловской (ныне Брянской) области. Комендатура начала функционировать в начале 1942 г., ее штат составлял всего 25—30 немецких солдат и офицеров, на которых и возлагалась борьба с партизанами и советским подпольем. Попытки действовать путем выявления через осведомителей из местного населения просоветски настроенных лиц, явных и потенциальных сторонников партизанского движения, по-видимому, не дали должных результатов. Это и породило идею сформировать 619-й восточный батальон, что и было начато в декабре 1942 г. В его состав вошли военнопленные красноармейцы, местные жители — добровольцы и призванные по разверстке. Численность батальона (включая 3-ю и 4-ю роты, находившиеся в стадии формирования) к началу марта 1943 г. составила 140 русских и 11 немцев (командный состав), на вооружении помимо винтовок было 4 тяжелых и 6 легких пулеметов[1094]. 4 марта 1943 г. партизанами были разгромлены 1-я и 2-я роты под командованием коменданта Вольфганга фон Шредера. Последний вместе с оставшимися в живых бойцами двух рот попал в плен[1095]. Две оставшиеся роты были отправлены в г. Карачев, где формирование батальона продолжилось, причем большая часть бойцов 3-й и 4-й рот были переведены в заново сформированные 1-ю и 2-ю роты, ставшие основным боевым ядром батальона. В конце марта — начале апреля 1943 г. численность батальона составляла 343 чел., в т.ч. 295 русских и 48 немцев. Количество личного состава распределялось по подразделениям следующим образом:
— штаб — 20 русских, 11 немцев;
— 1-я рота — 136 русских, 10 немцев;
— 2-я рота — 100 русских, 10 немцев;
— 3-я рота — 38 русских, 9 немцев;
— 4-я рота (тяжелого оружия) — 1 русский, 8 немцев.
Немецкие офицеры и фельдфебели занимали исключительно командные должности, причем младшие офицеры занимали преимущественно штабные должности, а боевыми подразделениями командовали, как правило, немцы, не имевшие офицерских званий. Так, после соответствующей подготовки командиром 1-й роты был назначен фельдфебель Бюхнер (февраль 1943 г.). Бывшие командиры РККА занимали второстепенные командные должности, например, заместителей командиров взводов, командиров отделений[1096].
Что касается укомплектованности подразделений батальона личным составом, их численности, ответ на этот вопрос дает строевая записка 1-го взвода 1-й роты батальона. На 3 апреля 1943 г. численность взвода составляла 35 чел., в т.ч.:
— ячейка управления взводом — 6 чел. (ком. взвода — фельдфебель Бернике, зам. ком. взвода — Денисов, водитель и 3 посыльных);
— 1-е отделение — 9 чел. (ком. отделения, 3 пулеметчика, 5 стрелков);
— 2-е отделение — 8 чел. (ком. отделения, 3 пулеметчика, 4 стрелка);
— 3-е отделение — 9 чел. (ком. отделения, 3 пулеметчика, 5 стрелков);
— гранатометчики — 3 чел.[1097].
Основная часть рядового состава батальона была представлена молодыми людьми (в основном 1921—1923 гг. рождения, реже — 1915—1920 гг. рожд.). Таким образом, основная масса бойцов выросла, получила воспитание и образование при советской власти. Что касается социального положения, то большинство солдат батальона в прошлом крестьяне. На втором месте стояли рабочие, представители интеллигенции, люди творческих профессий встречались исключительно редко. По крайней мере в сохранившемся в архиве автора списочном составе батальона, а также списке лиц, отобранных немцами для службы в батальоне, значится лишь один человек, не относящийся к рабоче-крестьянскому сословию, — художник Виктор Козин, уроженец Тамбова, 1921 г. рождения[1098].
С июня 1943 г. 619-й восточный батальон был преобразован в кадровый батальон (Stammbataillon), служивший для пополнения личным составом восточных частей 2-й танковой армии. Несмотря на это, он продолжал использоваться в антипартизанских и охранных операциях. К ноябрю 1943 г. понесший большие потери в боях с партизанами и поредевший на 2/3 личного состава батальон был расформирован[1099].
Особое место в ряду коллаборационистских формирований занимают те из них, которые были созданы спецслужбами Третьего рейха. Наибольший интерес к использованию граждан СССР проявила военная разведка (абвер), в функции которой входили сбор разведданных на территории СССР, подрывная работа среди населения и партизан[1100]. С этой целью с первых месяцев оккупации в каждом из крупных городов были созданы абвергруппы, их отделения действовали во многих районных центрах. Каждая из них придавалась штабу той или иной немецкой армии. В обязанность абвергрупп входила разведывательная и контрразведывательная работа. Борьба с партизанами осуществлялась путем заброски в партизанские отряды агентов с задачей выявлять оперативные планы партизанского командования, парализовывать деятельность партизан на основных коммуникациях к фронту, осуществлять убийства партизанских командиров. С этой целью абвергруппами готовились небольшие агентурные отряды из советских военнопленных или местного населения[1101]. В течение первых полутора лет войны деятельность агентурных групп была довольно эффективной, а органы советской контрразведки не имели достаточного опыта для их обезвреживания[1102]. Однако бывали случаи, когда агенты абвера либо разоблачались партизанами, либо сами являлись к ним с повинной[1103]. Если в течение 1941 г. абвер обходился сетью агентов, мелкими отрядами особого назначения, казачьими сотнями, использовавшимися для борьбы с партизанами, то зимой 1941—1942 гг. положение изменилось. Поражение немцев под Москвой, переход войны в затяжную фазу и активизация вследствие этого партизанской борьбы потребовали использования на оккупированных территориях более крупных анти-партизанских частей. Инициаторами создания одной из них стали Н.Н. Иванов, С.Н. Иванов, И.К. Сахаров, К.Г. Санин (Кромиади)[1104]. Очевидно, основываясь на опыте советско-финляндской войны и будучи убеждены в антисоветских настроениях значительной части населения СССР, эти лица выступили с инициативой создания крупных национальных частей для свержения коммунистического режима СССР[1105]. Руководство абвера, заинтересовавшись их предложением, дало согласие на формирование части, выделив для ее развертывания поселок Осинстроя (Осинторф), в 25 км северо-восточнее Орши.