был холодный как лёд. Он долго лежал молча, размышлял обо всём, потом незаметно уснул.
Глава 10
Глава десятая. Август 2005, Санкт Петербург
Поздно вечером Мовлад Мержоев, развалившись, сидел в удобном кожаном кресле в комнате отдыха VIP-сауны. Заведение находилось в районе Кудрово на юго-востоке Питера. На низеньком столике перед ним стоял стеклянный прозрачный чайник с чаем. Рядом на блюдечке в пиале из тонкого фарфора дымился ароматный чай. В руке, перебирая пальцами, он вертел патрон от АК-47. Два его партнёра по бизнесу, Вован и Тимур, только что разъехались по домам, а он решил остаться. Хотелось ещё немного посидеть и подумать.
День был долгий и нервный. Произошло сразу несколько событий, которые вывели Мовлада из ритма привычной размеренной жизни. Началось всё с того, что не срослась сделка по покупке караоке-бара, за который он должен был внести задаток десять миллионов рублей. Приехал на встречу честь по чести, привёз наличку, а продавец включил заднюю. В принципе, ничего экстраординарного в этом не было, да и предварительный договор был всего лишь устным договором о намерениях. Так что здесь без претензий, но сама форма отказа была немного не по понятиям. Продавец не приехал, не извинился за отмену сделки, а просто послал молодого лошковатого представителя, который двух слов связать не мог. Потом позвонила его исполнительный директор, а по-простому — мамка София и сказала, что сразу несколько девочек, которые оказывали интим-услуги, съехали со своих квартир в неизвестном направлении. Про двух из них он уже знал точно. Одна была деревенская малолетка Настя, убежавшая от VIP-клиентов, причём прямо у него из-под носа. Вторая — матёрая проститутка Лана, давно работавшая под крышей «Южных врат». Документы и той, и другой лежали в сейфе на Дыбенко. Про других девок он пока не знал, но когда приехал в офис, то обнаружил, что из сейфа пропало много чего ценного, включая почти два миллиона рублей. Пропажа налички волновала меньше всего, но вот кому понадобились паспорта проституток? Кому-то из них самих, как вариант. И если Настя была просто малолетняя дура, то Лана, эта хитрожопая стерва, частенько обманывала его, обслуживая клиентов мимо кассы. Она могла обворовать либо сама, либо кого-то попросить. Давно хотел поставить видеонаблюдение в офисе — вот и результат самонадеянности. Случилось также нечто необычное. Когда Мовлад заходил в офис, ему явно показалось, что прямо перед ним стоит мужик и в упор смотрит на него взглядом, полным ненависти. Это длилось всего мгновение. Словно мимолётная вспышка, но она так чётко отразилась и запомнилась в мозгу, что он бы однозначно узнал этого человека, если бы встретил где-нибудь на улице. Можно было, конечно, отнести это к кокаиновому глюку, но Мовлад в этот день не нюхал. Что это были за игры разума, он не знал, но, отметив для себя, что это, очевидно, что-то нездоровое, решил пока повременить с наркотиками. Оставив Софию разбираться в конторе одну, Мовлад созвонился с двумя своими партнёрами по фирме и назначил встречу. Надо было ввести их в курс дела и порешать, в каком направлении копать. Сам же поехал домой — деньги в офисе оставлять было не комильфо. Принял решение переодеться и после уже поехать в баню поговорить, а заодно и снять усталость. Машину в подземный гараж ставить не стал, бросил прямо у входа на тротуаре. Парковаться здесь нельзя, но кто же осмелится сделать ему замечание? Тем более он всего-то на полчасика.
— Здравствуйте, Мовлад Ахмедович, — охранник привстал из-за своей стойки.
Мержоев молча кивнул.
— Меня заругать могут за машину на тротуаре, — охранник смотрел вслед Мержоеву, направляющемуся к лифтам.
— Я быстро, — сказал тот, нажимая на кнопку вызова, — пять минут.
Дома никого не было. Жена с детьми поехала по кружкам и тренировкам. Ключ странно повернулся в замке. Как будто там что-то слегка заклинило, но потом отпустило. «Надо будет смазать», — подумал Мовлад и сразу направился в свой кабинет. Привычным движением отдёрнул бамбуковую шторку, набрал код, повернул ручку сейфа. И замер. Сейф был пуст. На средней полке ровно посередине блестел патрон от автомата Калашникова. Причём именно блестел. Такой до зеркального блеска начищенный патрон. Взяв его в руки, Мержоев почувствовал неприятную дрожь. Нет, он не испугался. Он давно перестал бояться за свою жизнь. Здесь было что-то другое. Скорее, злость, и если кто-то пытался завладеть его вниманием, то у него это получилось. И этот кто-то явно начал против него направленную и продуманную войну. Это не была череда совпадений, а строго выверенные ходы. И они зашли в святая святых, в его жилище, где могли быть его жена и дети. Мовлад был в прострации всего несколько секунд. Потом мозг заработал на-полную, и он начал действовать чётко и без промедления.
Сначала позвонил жене. Узнав, что она в порядке, набрал своему компьютерщику и партнёру в одном лице, Тимуру, и быстро спустился вниз, к охране. Тимур приехал почти сразу. Прогнав охранника из-за стойки, скопировали себе всё, что было на видео за последние три дня. Тот пытался сопротивляться, что, мол, так нельзя, надо делать официальный запрос, но Мержоев бросив на стол несколько тысячных, показал ему кулак, и тот, успокоившись, согласился. До бани было недалеко, но уже собирались вечерние пробки, и пришлось потолкаться. Мержоев не нервничал. К пробкам он давно привык, в них он думал. Думал о своём бизнесе, планировал свои ходы наперёд и анализировал уже сделанные.
Мовлад родился в конце шестидесятых в небольшом посёлке в долине реки Терек. Потом родители переехали, и в первый класс он пошёл уже в Грозном, а в пятнадцать лет стал чемпионом Чечни по греко-римской борьбе среди юношей. Затем, по настоянию отца, он поехал в Питер и поступил в Лесгафта. Пока учился, параллельно увлекся боями ММА, на чём и заработал свои первые деньги. Тогда уже вовсю шла горбачёвская перестройка, и Мовлад понял, что надо зарабатывать не кулаками, а головой. Учиться было уже неинтересно, и институт он окончил только из уважения к родителям. Но не обошлось и без накладок — Мержоев только чудом не сел за изнасилование. Он потратил на отмаз почти все свои деньги, но остался на свободе. Каким-то удивительным образом не хватило улик. Потом дела пошли резко в гору. Дисциплина, взятая из спорта, природная самоуверенность и беспринципность, а также незаурядный ум и хитрость дали свои плоды. Мержоев теперь решал вопросы не только с помощью силы, а стал договариваться, подкупать, брать в долю, а