этом хотел поговорить. — Он отодвинул тарелку, похлопал себя по животу. — Ты прям самый настоящий шеф-повар. Очень вкусно, Настя, правда. Спасибо большое.
— Я рада, — сказала она, вставая и убирая тарелки со стола. — Говори, не отвлекайся, я пока посуду помою.
— Ты лучше садись напротив. Поговорим — потом помоешь.
Настя поставила тарелки на стол, подошла, взяла его за руку и потащила в комнату.
— Настюха, ну опять ты начинаешь, — заупрямился Виктор.
— Пошли, пошли. — Она, продолжая с силой тянуть за руку, посадила его на диван. — Так удобно?
— Да, удобно, — сказал Виктор, откидываясь на спинку.
Настя прямо в своём сарафане прыгнула на кровать, легла на живот, подложила обе ладошки под подбородок, положила на них голову.
— Теперь говори. Удобно, когда я так?
— Более чем, — улыбнулся Виктор.
Она умела удивлять своей непосредственностью. Он до сих пор не определился, что скажет Насте, а о чём пока умолчит. По сути, он ведь её совсем не знал, и как она отреагирует на ту или иную ситуацию, понятия не имел. Но в любом случае, если он её ещё не приручил, чтобы быть за неё ответственным, то она как раз наоборот — сама того не ведая, приручала Виктора всё больше и больше.
— Уф, даже не знаю, с чего начать. Всё так непросто. Ладно, — Виктор понизил голос почти до шёпота, показав рукой вокруг комнаты, — у стен тоже есть уши. В общем, я забрал в офисе этих грёбаных «Южных врат» не только твои документы, а ещё документы двух десятков других девчонок.
— Что значит забрал? — перебила Настя. — Без спросу, что ли?
— Блин, солнце, не будь наивной! Ты думаешь, мне бы их кто-нибудь отдал?
— Ты назвал меня солнцем, это так приятно, — она улыбнулась, указывая на него пальцем. — Я думала, может, как-то за деньги; я не знаю, как это делается.
— За деньги и забрал, — ухмыльнулся Виктор. — Точнее, забрал и документы, и деньги. Пробрался в офис, когда там никого не было, вытащил всё, что было в сейфе, покидал в коробку, — Виктор показал рукой на коробку. — Ну, ещё кое-что забрал и свалил оттуда. Я сделал всё чисто, и вряд ли они меня вычислят, но ты должна быть осторожна. Во-первых, не звони никому из твоих знакомых девочек оттуда. Во-вторых, если тебя вычислят эти бандосы (а у них наверняка есть твой Белозерский адрес), то ты знать ничего не знаешь. На самом деле это маловероятно, но всё же ты должна быть к этому готова, — Виктор сделал паузу, ожидая, как Настя отреагирует, но ни капли испуга или озабоченности в её глазах не увидел. Напротив, она подняла обе руки, держа в них воображаемый пистолет.
— Мы с тобой как Бони и Клайд.
— Ну, тип того, — чуть не рассмеялся Виктор. — Но ты, наверное, не до конца понимаешь степень опасности. Если они что-нибудь пронюхают, то нам несладко придётся.
— А можно заглянуть в коробку? — спросила она с азартом, вскочив с кровати.
— Валяй, — согласился Виктор. — Но имей в виду, там только малая часть.
Настя с усилием подняла коробку:
— Ух, тяжёлая какая! — притащила в комнату, двумя руками вытащила все папки и положила стопкой на пол. Увидев кучу денег на дне коробки, поднесла руки ко рту, прошептала: — Витя, я никогда не видела столько денег сразу. Сколько здесь?
— Может, миллиона два — два с половиной, не знаю, почём сейчас доллары.
Настя перевернула коробку, высыпав деньги на ламинат, и стала раскладывать пачками.
— Долларов столько много, можно на море съездить, например, в Италию, — она подняла на него глаза.
— Где-то я это уже слышал! — рассмеялся Виктор и добавил: — Там евры, в Италии.
Настя разложила деньги аккуратными стопками.
— Один миллион семьсот тысяч вроде и ещё двадцать тысяч долларов. Можно даже в МГУ попробовать поступить.
— Да хоть в Гарвард, — сказал Виктор и добавил тихо: — Если нас не грохнут раньше.
— А как тебе мой новый сарафанчик? — спросила Настя, ловко крутанувшись, как танцовщица на сцене.
— Чётко, — Виктор одобрительно кивнул. — Ещё чего-нибудь купила?
— Да, смотри, полусапожки на осень. — Она сбегала в прихожую и вышла в ярких красных сапожках на низком каблуке. — Нравятся? — спросила она, вставая на носочки.
— Прям модница, — похвалил Виктор. — Красивые. Правда, я в этом не очень понимаю. Ладно, Настюха, чего делать-то будем?
— Ну, давай приют откроем, — сказала она, сняв свои сапожки, и села рядом на диван.
— В смысле приют? — не понял Виктор.
— Для животных такой. Я видела объявления в газете, часто люди, подбирают собак бездомных, а потом им хозяев новых ищут. А в приюте они бы жить могли.
— Я кошек больше люблю, — сказал Виктор.
— Да всё равно, можно и для кошек, я не об этом. Просто ты вот деньги эти если украл, тебе может потом плохо быть. Заболеешь или под машину попадёшь. А так, если на доброе дело пустить, то, может, и обойдётся.
Виктор в изумлении уставился на Настю. Чего-чего, но таких речей он явно от неё не ожидал. Вот уж точно загадочная душа! Она порой выдавала такое, что хоть стой, хоть падай, и этим не переставала раз за разом его удивлять.
— А чего, думаешь, я неправильно сделал, что деньги у них спёр?
— Ну а если бы кто-нибудь у тебя спёр, Витя, тебе бы понравилось? — Она расправила ему закатавшийся на футболке рукав, погладила по руке. — Да ты не расстраивайся, у них там денег, я думаю, много. Ты же не последнее взял, но всё равно, это как-то… не знаю, — она задумалась, взяла его за руку двумя руками, — это не по-христиански.
— Ой, кто бы говорил! — вырвалось у Виктора.
Он тут же пожалел о сказанном, но было поздно. Она сразу убрала руки и как-то вся сжалась. Потом сказала:
— Ладно, поздно уже, ты, наверное, спать хочешь. Я тоже пойду лягу.
Извиняться смысла не было. Виктор встал с дивана, собрал деньги и бумаги обратно в коробку и поставил её в угол комнаты.
Пошёл на кухню, вымыл тарелки и сел за стол. Вот кто за язык тянул? Девочка так старалась, как родного накормила, напоила, а он её носом — в грязь. Словно припомнил, где она недавно была. Жестоко получилось. Не по-людски. Сидел молча, думал: может, показалось и придёт сейчас девочка. Но не пришла. Обиделась. За стенкой было тихо. Через полчаса зашёл в комнату. Настя лежала на кровати, закрывшись одеялом, телевизор не включала. Её сарафан аккуратно висел на спинке кресла. Вероятно, спала. Виктор, не раздеваясь, лёг на диван, укрылся пледом. Нуо