Читать интересную книгу Ребекка с фермы Солнечный Ручей - Кейт УИГГИН

Теперь мы переходим к девочкам, которых знаем лучше, так  как  являемся  одной из них. Девочки кажутся лучше, чем мальчики, потому что  их  проступки  не такие шумные и заметные. Они могут не слушаться своих родителей и  тетей,  шептаться на уроках, говорить злые слова своим одноклассницам,  лгать,  быть  надутыми и ленивыми, но, делая все это,  они  держатся  довольно  вежливо  и  благовоспитанно, и никто не хочет бить их ремнем, потому что  у  них  нежная  кожа и на ней быстро появляются синяки.

Наказания  делают  человека  очень  несчастным,   а   поощрения   очень  счастливым, а когда человек счастлив, он хочет  в  будущем  вести  себя  как  можно лучше. Мы были знакомы с девочкой, которая ежедневно поощряла  себя  в  течение недели, и, как кажется,  это  воспитывало  в  ней  такой  прелестный  характер,  какого  только  можно  желать.  Но,  возможно,  если  бы  человек  продолжал поощрять себя годами, он стал бы себялюбив. Человек не знает этого  точно, он может только опасаться.

Если собака загрызет овцу, мы должны побить собаку сразу и прямо на том  месте, где она может видеть эту овцу, иначе она не будет знать, что мы имеем  в виду, забудется и загрызет другую. То же самое и с родом человеческим.  Мы  должны быть тверды и терпеливы, прибегая к наказанию,  независимо  от  того,  как мы любим того, кто провинился, и как она голодна. Не будет пользы,  если  бить человека одной рукой и протягивать ей маринованную свеклу  другой.  Это  запутает ее, и она может вырасти, не умея отличить хорошее от плохого[63].

Теперь мы с почтением обращаемся к Святому Писанию, а  людей  в  Библии  наказывали все время, и, кажется, им это шло на пользу. Любой  скажет:  кого  Бог любит, того наказывает, но мы думаем, что Бог  умеет  наказывать  лучше,  чем мы, и лучше знает, как и когда это делать, поскольку  занимался  этим  с  дохристианских времен, когда человечество не могло об этом  знать,  до  1492  года от Рождества Христова, когда Колумб открыл Америку.

Мы думаем, что не сможем разузнать все до конца об этом предмете до тех  пор, пока не попадем  на  Небеса,  где  те,  кто  оказался  там,  поротые  и  непоротые, смогут встретиться и, отложив свои арфы, обсудить, как  они  туда  попали.

И мы ласково советуем мальчикам быть более тихими и благовоспитанными и  попробовать  применить  к  себе  поощрения,  чтобы   посмотреть,   как   это  подействует. Поощрения - это не  только  те  маленькие  розовые  карточки  с  похвалами, которые мы получаем по пятницам и которые мальчики иногда рвут  и  с презрением бросают на ветер, а девочки заботливо хранят в конвертике.

Есть поощрения великие и замечательные,  ведь  мальчик  может  добиться  того,  что  станет  губернатором,  или  школьным  попечителем,  или   членом  правления железной дороги, или президентом, в то  время  как  девочка  может  стать только женой и матерью. Но все мы  можем  украсить  себя  кротостью  и  смирением, особенно девочки, которые нуждаются в этом больше, чем мальчики.

Р.Р.Р. 

* * * * * * 

Рассказы и люди 

Октябрь, 187 - .

Есть люди в книгах, а есть люди в Риверборо - и они  очень  отличаются.  Здесь у нас они никогда не беседуют о борзых конях  и  дамских  лошадях,  не  говорят "я узрел" или "мне мнится", а  если  бы  какой-нибудь  шотландец  из  "Роба Роя" приехал в Риверборо и захотел жениться на одной из нас,  девочек,  мы не поняли бы его, если б только он не  объяснился  жестами;  хотя  Хальда  Мизерв и говорит, что, если бы знатный вельможа -  с  огромными  поместьями,  где в его распоряжении множество крепостных, -  попросил  бы  ее  стать  его  женой, она сумела бы догадаться о его намерениях, на каком бы  языке  он  ни  говорил.

Дядя Джерри Кобб думает, что люди в  Риверборо  не  годятся  для  того,  чтобы писать о них рассказы, но я знаю, что о некоторых из них можно было бы  написать.

Хоть Джек-тыковка еще совсем младенец, если  бы  кто-нибудь  написал  о  нем, вышел бы настоящий рассказ: как его мать умерла, а отец уехал, а  мы  с  Эммой-Джейн уговорили тетю Сару Кобб взять  его  к  себе,  так  что  мистеру  Перкинсу не пришлось везти его на ферму-богадельню, и как нам было весело  в  то лето, и о нашей невозместимой потере, когда его отец  осенью  вспомнил  о  нем и приехал, чтобы забрать  его,  и  как  тетя  Сара  унесла  кроватку  на  колесиках обратно на чердак, и мы с Эммой-Джейн услышали, как она плачет,  и  тихонько ушли.

Миссис Мизерв говорит, что  дедушка  Сойер  был  мастером  рассказывать  всякие истории - прежде чем бабушка сломила его  дух.  Она  говорит,  что  в  молодости он всегда был душой общества и в лавке и в баре,  хотя  обычно  не  пил, и она считает, что я пошла в него, так как больше всех других  школьных  предметов люблю писать сочинения. Но мама  говорит,  что  я  пошла  в  отца,  который всегда, было ему о чем сказать или нет, говорил очень мило; так что,  мне мнится, я должна быть благодарна обоим. Они те, кого называют  предками,  и многое зависит от того, есть они у тебя или нет. У Симпсонов нет  никаких.  Тетя Миранда говорит: все здесь в округе такие  зажиточные  потому,  что  их  предки были первыми поселенцами и выросли на "выжженной земле". И мы  должны  этим очень гордиться.

"Мне мнится" и "мне мнилось" - замечательные выражения  для  сочинения.  Мисс Дирборн они очень нравятся, но Элис и мне никак не удается вставить  их  в сочинение так, чтобы угодить ей. "Мнится" означает то же,  что  "кажется",  но звучит лучше. Пример: если рассказываешь, какой тебе  приснился  сон  про  твою старую тетю: 

Мне мнилось, слышу чудный голос я:

"Дитя, ты так мне помогла сегодня,

Тебя освобождаю от шитья". 

Как пример этот стишок хорош, но, увы, такое слишком невероятно!

Сегодня после обеда я ходила в магазин покупать черную патоку и,  когда  прошла  по  мосту  и  повернула  к  холлу,   увидела   на   обочине   дороги  много-премного отпечатков подковок - отпечатков с  маленькими  дырочками  от  шипов.

"Это плотогоны пришли с верховьев реки, - подумала я, -  и  завтра  они  будут прогонять свои бревна через наш водопад". Я огляделась кругом,  но  не  увидела ни души. Однако  я  все  равно  знала,  что  не  ошиблась,  так  как  отпечатки не могли лгать. Всю дорогу туда и обратно я думала об этом, но,  к  несчастью, забыла про патоку. А так как Элис Робинсон не пустили  гулять,  я  потратила время, отведенное мне для игры, на то, чтобы написать рассказ. Это  первый взрослый рассказ в моей жизни. Он задуман  не  как  школьное,  а  как  настоящее сочинение, как книжка  про  Кору,  жену  доктора,  и  написан  для  мистера Адама Ладда и таких, как он, которые живут в Бостоне. Это  сочинение  из тех, которые печатают  и  за  которые  получают  деньги,  чтобы  выкупить  закладную. 

* * * * * * 

Ланселот, или Поссорившиеся влюбленные 

Прекрасная деревенская девушка была помолвлена с  отважным  плотогоном,  но однажды они поссорились и расстались: он - чтобы лить слезы в хрустальный  поток, сплавляя бревна, а она - чтобы вздыхать и сетовать, занимаясь работой  по дому.

Девушка имела обыкновение стоять вечернею порой на  мосту,  опершись  о  перила, и ее слезы тоже  падали  в  пенящийся  поток;  так  что,  хотя  двое  несчастных влюбленных и не знали об этом, река была их другом, единственным,  кому они поверяли свои тайны и в чьи воды лили слезы.

Месяцы бежали незаметно, и  уже  был  следующий  июль,  когда  однажды,  пройдя по мосту и повернув к холму, девушка заметила следы на песках времен.

"Снова пришли плотогоны!" - воскликнула она, прикладывая руку к  груди,  так как у нее была нетяжелая болезнь сердца, как у  Коры,  жены  доктора,  и  миссис Мизерв, - такая, от которой не умирают.

"Они в самом деле пришли, а  именно  -  тот,  которого  ты  знаешь",  -  произнес чей-то голос, и  из  зарослей  ольхи  выскочил  Ланселот  Литлфилд,  поскольку именно так звали влюбленного и поскольку был это не кто иной,  как  он. Волосы у него вились и выглядели точно чистое золото. Его рубашка,  хоть  всего лишь из фланели, была новая, чистая и красивого цвета, и глядевшей  на  него девушке он казался сказочным принцем.

"Прости", - тихо сказала она, простерая свои изниможденные руки.

"Нет, моя услада, - ответил он. - Именно я должен сказать тебе это". И,  гротциозно припав на одно колено, поцеловал край  ее  платья.  Оно  было  из  ярко-розового льна и искустно отделано белой тесьмой.

Они долго стояли у реки, прижав друг друга к сердцу, как Кора и доктор,  пока вдруг не услышали стук колес на мосту и не  догадались  выпустить  друг  друга из объятий.

Стук колес был все ближе - и что же? - к ним подъехал отец девушки.

"Можно мне обвенчаться с вашей прекрасной  дочерью  сей  же  месяц?"  -  спросил Ланселот, чье имя мы  не  будем  снова  называть  полностью  в  этой  истории.