Но любой из них мог оказаться советским агентом. К тому же содержание перебежчиков — это серьезные расходы, особенно обременительные для британской разведки с ее сравнительно небольшим бюджетом. Англичане пытались сократить расходы. Перебежчикам обещали солнечную Австралию, но там их помещали в малопривлекательные лагеря для перемещенных лиц. Но советской стороне скоро стало известно, что на Западе можно угодить не только в лагерь, но и просто за решетку…
В определенном смысле все, кто тогда бежал на Запад, жили в страхе, потому что считались злейшими врагами советской власти. Некоторые из них исчезали или умирали при странных обстоятельствах.
— Я сам был свидетелем того, как вылавливали людей в Париже — невозвращенцев, — рассказывал мне Никита Струве, сын известного эмигранта из России. — Похитили молодого человека, невозвращенца, который жил в нашем доме на первом этаже — кстати, в квартире внука Льва Толстого, который его пригрел. Мы жили на втором. Мне было четырнадцать лет, я слышу крики: «помогите, спасите». Кинулся к окну и увидел: черная машина уезжает. Тут же спустились, взломали дверь — кровь и так далее. Человек исчез. Интересно, где он покоится — в Париже или его вывезли в Россию? Мы поместили эту историю в газеты, было расследование, установили, что его похитили советские военные. Этим советская военная миссия занималась в разных городах Франции. Люди пропадали бесследно… Некоторые так спасались — вербовались во французскую армию и отправлялись воевать во Вьетнам. Но они военную миссию послали во Вьетнам вылавливать людей, записавшихся в иностранный легион. Даже там находили. Это одно из самых страшных воспоминаний, как выкрали человека из нашего дома.
В начале 1954 года советская разведка отправила боевую группу, чтобы уничтожить руководителя исполнительного бюро Народно-трудового союза в Западной Германии Георгия Сергеевича Околовича, эмигранта, родившегося в Елгаве. Он руководил оперативным сектором по подготовке и заброске агентуры в Советский Союз.
Но руководитель боевой группы капитан Николай Евгеньевич Хохлов из 13-го отдела Первого главного управления КГБ передумал убивать Околовича. 18 февраля 1954 года капитан пришел к Околовичу домой (он жил во Франкфурте-на-Майне) и представился:
— Георгий Сергеевич, я — Хохлов Николай Евгеньевич, сотрудник органов госбезопасности. ЦК КПСС приказал вас ликвидировать. Убийство поручено моей группе.
Околович позвонил своему куратору в британской разведке и сказал, что у него только что побывал советский чекист, который сообщил, что приехал из Москвы, чтобы его убить. Вместо того чтобы выполнить задание, он пил с Околовичем чай. Оперативная группа британской разведки перехватила двух помощников Хохлова.
— Мы познакомились с их оружием, — рассказывали британские разведчики, — Патроны с цианистым калием выстреливались из электрического пистолета, замаскированного под пачку сигарет. Выстрел был практически бесшумным. На расстоянии трех метров пуля входила в дерево на десять сантиметров. С тех пор, когда мне предлагали сигарету, я инстинктивно отшатывался.
Британская разведка не располагала тогда такими изощренными средствами убийства. В распоряжении агентов МИ-6 был массивный пистолет, которым можно было стрелять из рукава пальто, но выстрел звучал настолько громко, что для тайных операций он мало подходил. Лаборатории советской разведки опередили британцев.
История с Хохловым поставила Лондон в трудное положение накануне совещания в верхах в Женеве. 1 мая капитана Хохлова переправили в Англию. Некоторые британские чиновники хотели бы устроить ему пресс-конференцию, которая, несомненно, вызвала бы всплеск эмоций. За пять месяцев это было пятое бегство сотрудника советских спецслужб. Руководители МИ-6 объяснили премьер-министру Уинстону Черчиллю, что хороший прием, оказанный перебежчикам, соблазнит и других чекистов. Это среди прочего позволит выяснить имена предателей, которые могут работать в британской разведке и министерстве иностранных дел.
Но Черчиллю не хотелось губить встречу в Женеве. Он запретил пресс-конференцию Хохлова. Единственное, на что согласился Черчилль, — выслать из Англии двух сотрудников советской разведки, которые слишком грубо вели вербовочную работу.
Советские граждане, просившие политического убежища, создавали массу неприятностей западным правительствам. В апреле 1944 года Виктор Андреевич Кравченко, работавший в Вашингтоне, решил остаться в Соединенных Штатах.
Он родился в Днепропетровске; инженер по профессии, сделал неплохую карьеру в Главметалле и был отправлен в Вашингтон для работы в советской закупочной комиссии, которая заказывала все необходимое для Красной армии в рамках программы ленд-лиза. Через эмигрантов он стал зондировать американские власти — нельзя ли остаться? Заняться его делом поручили директору ФБР Эдгару Гуверу, для него это было в новинку. Он потребовал санкции президента.
Для американских дипломатов история с Кравченко представляла крайне неприятный инцидент, угрожавший испортить отношения с Советским Союзом. Они не могли скрыть своего раздражения. Чарльз Болден, занимавшийся советскими делами в государственном департаменте, надеялся, что Виктора Кравченко удастся уговорить вернуться в Советский Союз. Дипломаты искренне сожалели, что его нельзя выслать и что он имеет законное право попросить убежища.
— Впрочем, — говорили они в своем кругу, — вполне возможно, что НКВД избавит иммиграционные власти от проблем и заберет его само.
Виктору Кравченко удалось остаться, и в конце сороковых его книга «Я выбрал свободу» стала желанным аргументом в войне идей. Книга разошлась по всему миру миллиоными тиражами. Это он познакомил мир с аббревиатурой ГУЛАГ. Он не походил на других перебежчиков — не разведчик и не представитель творческой интеллигенции.
Книга Кравченко стала ударом для многих коммунистов. Во Франции коммунистическая газета «Леттр франсез» подала в суд на Кравченко, заявив, что написанное в книге — клевета. Кравченко приехал во Францию и предстал перед судом.
Кто-то тогда верил, что Кравченко — американский агент и книжка написана по заказу ЦРУ. Но его адвокаты пригласили в качестве свидетеля Маргарет Бубер-Нойман, вдову Хайнца Ноймана, второго человека в ЦК компартии Германии. Его расстреляли в Москве в 1937 году. Маргарет сама просидела в Советском Союзе несколько лет. В 1940 году вдову второго человека в компартии, как и некоторых других немецких коммунистов, НКВД выдало гестапо. Может быть, это ее спасло. Она приехала в Париж, чтобы рассказать о ГУЛАГе то, что видела и пережила сама…
31 июля 1948 года из Нью-Йорка уходил советский пароход «Победа». Среди пассажиров не оказалось возвращавшихся на родину двух преподавателей школы для детей советских сотрудников — Оксаны Степановны Касьенкиной, учительницы химии, и Михаила Ивановича Самарина, учителя математики. Они сдали багаж, но к отходу судна не явились. Не оказалось их и дома. Причем Самарин исчез с женой Клавдией Михайловной и детьми Татьяной, Еленой и Владимиром.
Все они попросили политического убежища. Приняла их младшая дочь Льва Толстого Александра Львовна, которая помогала беженцам из Советской России. Самарины жили на «толстовской ферме» в штате Нью-Йорк и ждали, когда американские власти решат их участь. Самарин заявил американским журналистам,