Читать интересную книгу Киноклуб - Крейг Маклей

– Если обещаешь воздерживаться от первых двух пунктов, когда бодрствуешь, третий готова вытерпеть.

– По рукам.

– Что еще я должна о тебе знать? – спрашивает Робин. – Лучше предупреждай сразу.

– Кажется, это все, – отвечаю я. – Не считая одного случая в посольстве в прошлом году. Но подробности разглашать запрещено.

– В смысле?..

– Тсс. И так уже сболтнул лишнего.

Робин качает головой:

– С тобой не соскучишься.

– Между прочим, в кино застенчивые ботаники вроде меня, которые от смущения несут всякую чушь, потом обязательно оказываются супергероями.

– Даже если ты окажешься не супергероем, а просто ботаником, я тебя люблю. Потому что ты мой ботаник.

– Что верно, то верно.

Робин оборачивается через плечо на затемненное стекло, отделяющее нас от водителя.

– Шоферу ведь не видно, чем мы тут занимаемся?

– Не знаю, – пожимаю плечами я. – Но думаю, что нет. А если все-таки видно, нам ведь не жалко, правда? Бедняга целыми днями по дорогам мотается. Хоть какое-то развлечение.

Робин влезает ко мне на колени:

– Тогда давай развлечем шофера как следует.

– По-моему, мы скоро доедем до аэропорта.

– По-моему, для нас это сейчас не проблема.

И тут у меня звонит телефон. При других обстоятельствах не стал бы брать трубку, но сейчас играет рингтон, который закрепил за номером сестры, а Кэти не станет звонить с утра пораньше без веской причины. Но когда подхожу к телефону, слышу в трубке мужской голос. Звонит Поли, директор ресторана «Соррентино», и рассказывает, что сегодня Кэти специально приехала на работу пораньше, чтобы посмотреть, как на кухне будут устанавливать какое-то новое оборудование. Но не успела прийти, как через пять минут свалилась как подкошенная. «Скорая помощь» уже приехала, и сейчас Кэти везут в больницу. Говорят, у нее, возможно, внутреннее кровотечение.

Решение принимаю молниеносно.

Нью-Йорк подождет.

Глава 29

На бешеной скорости мчимся через весь город. Вбегая в приемный покой, едва не врезаюсь в стеклянные двери, не успевшие разъехаться достаточно быстро.

– Кэти Беннетт! – как оголтелый ору я при виде первого человека в медицинской форме. У здешних сотрудников она в цветочек. – Беременна! Только что привезли! Где?

Медсестра, явно привыкшая к бегающим и вопящим родственникам, с олимпийским спокойствием уточняет:

– Вы ей кто?

– Брат! – не понижая голоса, сообщаю я. – Как она? Где она?

Медсестра жестом показывает, чтобы следовал за ней. Проходим по коридорам через несколько автоматических дверей, чтобы открыть которые нужно приложить к ним специальную карточку, которые выдают только персоналу. Робин со всех ног несется за мной, стараясь не отставать. Так крепко стиснул ее руку, что, должно быть, перекрыл все кровообращение. Предлагал Робин отправиться в аэропорт одной, но она отказалась наотрез.

– За кого ты меня принимаешь? – кипятилась она, приказав шоферу лимузина развернуть машину и как можно скорее мчаться в больницу. – Между прочим, Кэти мне тоже почти сестра, так что поехали, и без разговоров!

Наконец через последнюю дверь входим в коридор, где стоит стойка регистратора. По громкой связи кто-то велит принести в отделение скорой помощи какой-то инфьюзер. Ох и не нравится мне это, хотя, что такое инфьюзер, понятия не имею. Стулья в коридоре металлические, с сиденьями, обитыми дешевым дерматином, во многих местах треснувшим и покрытым пятнами. Впрочем, сидеть на них все равно не могу. Вообще не могу сидеть. Только мерить шагами коридор.

Медсестра что-то говорит регистратору, и минут через пять к нам с Робин подходит врач, на вид не старше меня. Одета в зеленую форму, защитные очки сдвинуты на лоб.

– Вы отец ребенка? – спрашивает она.

Качаю головой:

– Нет, я брат Кэти Беннетт.

– У вашей сестры произошло редкое осложнение – разрыв матки. В результате началось внутреннее кровотечение. Сейчас ее везут в операционную. Будем делать кесарево сечение.

– Как это – кесарево сечение? У нее ведь срок только в сентябре! – пугаюсь я.

– Сейчас ваша сестра на тридцать третьей неделе беременности. Конечно, ребенку не мешало бы еще подрасти, но, к сожалению, в сложившихся обстоятельствах других вариантов нет, – объясняет врач. – Ждите здесь. Будем держать вас в курсе дела. Постараемся сделать все, что можем.

С этими словами доктор дотронулась до моего плеча, видимо желая успокоить, но этим жестом только перепугала меня до полусмерти. Потом врач разворачивается и быстро шагает вперед по коридору. Чувствую себя будто контуженный после взрыва. Единственное, что слышу, – как кровь стучит в ушах. Так и стоял бы столбом посреди коридора, если бы Робин не усадила на один из стульев. Сказала, иначе свалился бы на пол мешком, и помощь пришлось бы оказывать и мне тоже.

– Роды должны быть совсем не такими, – произношу я.

Собственный голос звучит так, будто доносится из сломанного репродуктора на телефонном столбе. Сижу, как изваяние, потрясенный и придавленный известием – у Кэти редкое осложнение. Разрыв матки. Кровотечение.

– Все будет хорошо, – произносит Робин, вытирая рукавом глаза, и крепко меня обнимает.

– Не надо было позволять Кэти ходить на работу! – сокрушаюсь я. – Вот до чего довело ее проклятое упрямство!

– Не вини себя, – произносит Робин. – В этом никто не виноват.

Тут распахиваются двери, и в коридор врывается не кто иной, как Дэвид С. Окслейд.

– Где она? – кричит он. – Где Кэти?

Прежде чем успеваю осознать, что делаю, вскакиваю со стула и бросаюсь на него. Единственное чувство, которое сейчас испытываю, – жгучее желание прикончить этого подонка на месте.

– Где Кэти? Вопрос в том, где был ты! – ору я в ответ. – Вернее, где не был – здесь, рядом с ней и ребенком!

Уже протягиваю руки, чтобы схватить мерзавца за шею, но тут меня останавливает неизвестно откуда взявшийся РТ. Он обхватывает меня за туловище, будто защитный тэкл в американском футболе, атакующий квотербека.

– Остынь! – также на повышенных тонах орет он. Я между тем пытаюсь высвободиться. – У Дэйва с Кэти все не так, как ты думаешь!

– Не так, как я думаю?! – взрываюсь я. – Тут и думать не над чем! Моя сестра может умереть, и во всем виноват этот слизняк! Отпусти меня!

Регистраторша хватается за телефон, собираясь вызвать охрану. Первый раз в жизни закатил публичную сцену, но должен признаться, что сегодня выступил так эффектно, что с лихвой отыгрался за все годы хорошего поведения.

– Это не моя вина! – Дэвид вскидывает вверх руки, будто сдается в плен. – Я ее не бросал!

– Не бросал?! – взрываюсь я. – Что ты несешь? Оставил беременную жену совсем одну!

– Кэти ни в какую не пускала меня обратно домой! – оправдывается Дэйв. – Приходится ночевать в подвале вашей редакции!

Эти слова заставляют меня несколько остыть. Хотя вынужден признаться: джентльмены весом килограммов сто тридцать, железной хваткой вцепившиеся в мои плечи, тоже сыграли тут свою роль. Охранники грозятся вышвырнуть меня за дверь. Робин умоляет не приводить угрозу в исполнение и поспешно объясняет ситуацию. Видя, что я, похоже, успокоился, охрана сменила гнев на милость и ограничилась строгим предупреждением: если сделаю хоть что-то, нарушающее тишину и покой в больнице, даже просто громко кашляну, меня тут же отволокут вниз и сдадут с рук на руки полиции. Убедившись, что я уловил суть, охранники отходят.

– Что ты сказал? – переспрашиваю я у Дэйва и сразу вспоминаю раскладушку в подсобке. Так и знал: что-то здесь нечисто. Теперь ситуация значительно прояснилась. – Ты ночевал в редакции?..

– Кэти устроила грандиозный скандал и выставила меня за порог! – сообщает Дэйв. – А ведь с фильмом ничего не получилось – съемки сорвались из-за потери источника финансирования. Но об этом потом поговорим! Где Кэти? Что случилось?

Робин вкратце обрисовывает ситуацию. Я тем временем достаю из кармана мобильник и пытаюсь дозвониться до родителей, но они отправились на автобусную экскурсию в Вашингтон и, естественно, отключили телефоны – все время попадаю на голосовую почту. А сообщение оставить не могу: у папы с мамой голосовая почта вечно переполнена, потому что сообщения удалять они не умеют. С досадой отсоединяюсь и опускаюсь на стул. Интересно, давно ли мы здесь? Может быть, пять минут, а может быть, полдня – потерял счет времени. За одной из дверей дальше по коридору находится операционная, где моя сестра сейчас борется за жизнь, но единственное, что я могу сделать, – это сидеть и ждать новостей. Собственная беспомощность настолько выводит из себя, что хочется крушить и громить все вокруг. Но вместо этого продолжаю сидеть неподвижно.

– Слушай, – окликает РТ, устроившись на стуле напротив. – Понимаю, что момент неудачный, но… Прости меня, пожалуйста. Я козел.

Застываю, уставившись в пол, а Робин ласково поглаживает меня по шее. У меня просто нет сил сердиться на РТ. По сравнению с тем, что происходит сейчас с Кэти, наша глупая ссора кажется не стоящим внимания пустяком.