Нежные руки гладят плечо и пальцами просачиваются в волосы, лаской доводя до блаженного состояния. Голову мою бережно обнимает, поцелуй даря в макушку, но попадая в душу. Моя. Родная, нежная, любимая. Избранная для темного эльфа — воистину чудо, единственная во всем мире.
Вздохнул, наслаждаясь мгновением близости. Ради такого жизнь отдать не жалко. Глаза прикрыл, полностью сокровищем своим проникаясь — музыкой слышится любимое сердце, а в голове роятся мысли.
Я постоянно думаю о том, каково ей со мной после дворца? Не жалеет ли она о своем решении, не мечтает ли о том достатке, что у нее был? Наемники не самые удобные мужчины для жизни, и уж точно еще ни один из нас не додумался таскать любимую женщину с собой.
Она сбежала, чтобы быть подле меня, а я пока даже не могу обеспечить ей спокойную жизнь, не говоря о крыше над головой. Возвращаться в клан я не хочу. Никогда не буду там за нее спокоен. Туссэт защитит, но другие женщины могут не принять. И все же, с наемничеством придется завязать, если хочу создать с ней семью.
— Одного только не пойму, Ай, — с усилием, без желания заставил себя приподняться на локте, чтобы заглянуть в умиротворенный лик любимой. — Скрываясь от нас, ты шла на встречу с твоим якобы другом. Ему, значит, позволено было быть рядом с тобой, а мне нет?
Не сразу открывая глаза, девочка усмехнулась ревнивым ноткам в моем вопросе, но почувствовала, что ответ действительно важен. Губы дрогнули, она вздохнула.
— Честно говоря, я хотела просто попрощаться с Ша-Энгом, — призналась, бессознательно пальцами начиная теребить завязку моей полурасстегнутой рубахи. — Я не боялась за него так, как за остальных. Во-первых, он считается стражем Гера, к нему у него не было бы подозрений даже в случае, если бы нас нашли вместе. А во-вторых, он дракон и стихийник… В общем, давай не будем об этом. Я поняла, свою ошибку. Только, Фаль, — малышка подняла глаза. — Я все равно не жалею. Не попади я к работорговцам, так и мучилась бы с зельем, а оно со временем погубило бы меня. Все, что делается — к лучшему. Видимо, сильно предназначение…
Малышка отвела глаза, пряча эмоции, но не понять, о чем она говорит, было невозможно. Будучи эрлиной, она не уверена, что сможет уйти от своей участи, и в этот миг я остро ощутил, как не согласен с волею богов! Одеяло сжал в кулаке, склонившись к ее лицу, едва удерживая бьющееся внутри меня возмущение:
— Ты — моя, Ая. Ты для меня, — твердо произнес, видя алый блеск в отражении девичьих очей. — Хочу, чтобы в глазах твоих был только я. Убей меня, если хочешь, но не переставай любить.
— Разве нравится тебе моя от тебя зависимость? — прошептала робко, не в силах разорвать наш зрительный контакт, пока я неумолимо склоняюсь все ближе.
— Зависимость? Да, пусть будет зависимость, — расплылся в улыбке, чувствуя внутри себя нечто по-демонически довольное, побуждающее губами коснуться ее шеи, вырвать легкий стон. — Хочу привязать тебя к себе, не оставив и шанса освободиться. Ты моя, хочу, чтобы всецело принадлежала мне.
* * *
Этой ночью нам было хорошо вдвоем. Заснуть в объятиях друг друга, делясь теплом на двоих, дыханием и даже, кажется, сном. Не удивлюсь, если стал визитером в ее астральном царстве, но в моем сне все принадлежало ей. Оттого проснуться перед рассветом и обнаружить ее на своей груди оказалось еще слаще.
— Куда ты? — шепчет она сквозь сон, стоит мне, кажется, неслышно выбраться из нашего ложа, чтобы выпустить шорса и потихоньку размяться.
— Спи, эльфенок, — целую малышку прямо в глаз, который более не открывается. Она что-то невнятно бормочет и, подтянув импровизированную подушку поближе, обнимает ее, погружаясь в сон.
Бросаю на нее последний полный нежности взгляд и все же выхожу на крыльцо лачуги, чтобы всей грудью вдохнуть утреннюю прохладу и насладиться мыслью: а ведь она ничего не сказала против наречения женой.
68. Искренность
68. Искренность
Наследный принц империи не мог себе позволить сон и в эту ночь. Перебирая кипы бумаг, подписывая указы и вникая в прошения, он глаз не сомкнул, стараясь отвлечься от собственных проблем. Драконья сущность стала более раздражительной, способной оскалиться в случаях, где раньше бы сохраняла ледяное спокойствие — отсутствие рядом Аи плохо сказывается на внутреннем звере, уже успевшем привязаться к своей нареченной, и сделать с этим Геррион уже ничего не мог.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Случай с ее ранением знатно подорвал выдержку как звериной, так и человеческой ипостаси. И если принц не рвался явить беглянку двору и жениться, то зверь неиствовал и требовал скорее ее найти и обезопасить от происков врагов, смиряясь с неправильностью суждений своей людской половины. Прячется она хорошо, но это же не будет длиться вечность.
Тяжело вздохнув и спрятав лицо в ладонях, Геррион не сразу отвлекся на звук открывшейся двери и безмолвное присутствие в кабинете кого-то еще. Убрав пальцы с глаз, принц продолжал подпирать подбородок, молча глядя на своего верного жреца, сейчас нерешительно жмущегося у двери, не смея пройти вглубь комнаты.
— Ну, что еще? — поинтересовался устало, сбившись со счета, в который раз за сегодня это происходит. Выпрямившись, собрал ближайшие подписанные бумаги и стопкой отложил в сторону. — Мне некогда спать. Уходи, Саверий, если собираешься вновь затянуть эту песню.
— Тут другое, мой принц, — жрец пересек половину из разделяющего их расстояния, чуть понизив голос. — Мне только что доложили. Госпожа Мариэль с момента пробуждения никого не пускает в свои покои. Ее личная прислуга, будучи неоднократно отосланной, сочла предупредить меня сразу же.
В груди тут же отозвалось волнение. Догадка настырным червячком начала прогрызать новый лаз в граните терпения ледяного дракона, заставляя его сразу же подняться из-за стола, не откладывая выяснения причины на позднее время. Дела подождут, их ворох бесконечен.
— Мариэль нездоровится? — принц задал вопрос на ходу, минуя замершую статую личного мага, впрочем, мигом оживившуюся и поспешившую за своим повелителем.
— Объясняет свое поведение так, но еще вчера она была здорова. Мне взять лечебные снадобья с собой, мой господин?
— Не торопись, — Геррион нахмурился, направляясь прямым коридором к жилым покоям в сердце дворца. — Отец с Тарувиэлем задерживаются. Вестей от них не было?
— Нет, мой принц, — жрец мотнул головой. — Господин советник не информировал о возвращении.
— Демоны, — едва слышно выругался наследник, предполагая, что названной дочери советника придется изолироваться в покоях на неопределенный срок.
Небрежно махнув рукой жрецу, принц дождался, пока маг буквально за пару секунд уберет с глаз стражу и прислугу, приставленных к покоям дорогой сердцу женщины. Саверий, наконец, поклонился и сам перед уходом, предоставляя своего господину поле для действий.
Легко постучав по зачарованной двери, Геррион на мгновение замер. Кажется, совсем немного разделяет его сейчас с девушкой, что занимает огромное место в его сердце, на самом же деле эта пропасть неизмерима.
— Мари, открой дверь, это я.
Не прошло и нескольких секунд, как преграда распахнулась, являя пред очами слегка растрепанную, но невероятно прекрасную, словно воплощение богини плодородия, женщину, глядящую на Герриона с такой надеждой, что, кажется, весь мир с этим ее чувством не сравнится.
— Ты пришел, — прошептала она, забыв скрыть радость на лице. Мужчина не мог не улыбнуться в ответ. — Я знала, что ты не оставишь меня одну. Прости, что все так…
— Все хорошо, — мужчина с особой нежностью привлек ее ближе к себе, чтобы осторожно убрать золотые волосы с лица. — От Тарувиэля нет вестей, тебе придется пока не попадаться другим на глаза. Все, что нужно, принесет Саверий. Оставит под дверью, а ты заберешь спустя пару минут. Прости, что не предусмотрели эту ситуацию.
Девушка широко улыбнулась, не сводя влюбленных глаз с мужчины, представляющего для нее едва ли не целый мир. К такому взгляду разве возможно остаться равнодушным?