Читать интересную книгу Культурология: Учебник для вузов - Бэлла Эренгросс

Так происходит в романах Е.И. Замятина «Мы», О. Хаксли «О дивный новый мир», Дж. Оруэлла «1984» и др. У людей нет даже имен, они обозначаются буквами, цифрами, условными знаками.

В романе Е. Замятина «Мы» все живут под постоянным надзором Хранителей. Для удобства наблюдения за людьми – жилые помещения прозрачны и только изредка по особому разрешению можно пользоваться «правом штор».

«Это право у нас только для сексуальных дней. А так среди своих прозрачных, как бы сотканных из сверкающего воздуха, стен мы живем всегда на виду, вечно омьшаемые светом. Нам нечего скрывать друг от друга. К тому же это облегчает тяжкий и высокий труд Хранителей. Иначе мало бы что могло быть», – рассуждает главный герой [21, с. 248]. Но рассуждает он так до тех пор, пока в его жизнь не войдет любовь, и окажется, что этот «идеальный» мир не пригоден для нормального человеческого бытия.

То же происходит и в романе Дж. Оруэлла, где под контролем не только поступки и поведение людей, но мысли и чувства. А во имя любви ко всемогущему Старшему Брату, которого никто никогда не видел, преследуется любовь к любому другому, в том числе и любовь между мужчиной и женщиной.

Это романы-предупреждения. Главное для них – показать, что может произойти, если нивелируется человеческая индивидуальность, и не допустить этого.

«Мы не предсказываем будущее, мы предотвращаем его», – говорит американский писатель-фантаст Рэй Брэдбери.

Его повесть «451° по Фаренгейту» – предупреждение об опасности, нависшей над человечеством сегодня: люди перестают читать. В повести показано общество, где чтение – государственное преступление. Ведь, читая книгу, каждый воспринимает и оценивает прочитанное по-своему, а в разных книгах представлены разные точки зрения, и люди становятся неодинаковыми. А это опасно для общества, где хотят всех уравнять, сделать одинаковыми и неспособными к самостоятельным решениям и поступкам.

«Пусть люди станут похожими друг на друга как две капли воды; тогда все будут счастливы, ибо не будет великанов, рядом с которыми другие почувствуют свое ничтожество», – убеждает брандмейстер Битти. В этом обществе пожарные – самая важная государственная должность. Их задача – находить и сжигать книги и книгохранилища, преследовать книгочеев. «Если не хочешь, чтобы человек расстраивался из-за политики, не давай ему возможности видеть обе стороны вопроса. Пусть он видит только одну, а еще лучше ни одной» [22, с. 235]. И действительно, стоило пожарному Монтэгу начать читать книги, как обнаружилась его непохожесть на других людей: он начал мыслить, рассуждать, думать и стал врагом для всех, кто разучился это делать и живет бездумно. Предупредить бездумное, бездуховное существование, в которое люди могут себя загнать, – главная задача повести. К сожалению, человечество не часто прислушивается к пророчествам художников. Нет, совсем не напрасно один из эстетиков назвал прогностическую функцию искусства даром Кассандры: ее прогнозам не придавали значения, а они сбывались.

Но о чем бы ни было художественное произведение, к какому виду или жанру оно ни принадлежало, оно всегда доставляет нам удовольствие, наслаждение. Читать книгу, смотреть картину, спектакль или кинофильм, слушать музыку – всегда удовольствие. И в этом еще одно назначение искусства, его гедонистическая функция. С ней связана возможность переключиться, отвлечься, отойти от повседневных дел и забот, отдохнуть.

Однако ограничивать искусство только гедонистической функцией нельзя. «Ни музыка, ни литература, ни какое бы то ни было искусство в настоящем смысле этого слова не существуют просто для забавы, – утверждал создатель величайших произведений музыкальной культуры П.И. Чайковский. – Оно отвечает гораздо более глубоким потребностям человеческого общества, нежели обыкновенной жажде развлечений и легких удовольствий». Это особенно важно напомнить сейчас, когда средства массовой информации, телевидение, кинопрокат наводнены произведениями, рассчитанными на самый низкий вкус, развлекающими и опустошающими человека. А отравленный и приученный к современной массовой культуре человек не может и не хочет воспринимать ничто иное. Опасность этого очевидна! Превращение искусства в безделушку, а тем более изображение и прославление низменных человеческих чувств, секса, насилия, безнравственности опустошают человека, ведут к угасанию его самосознания и искажают, извращают подлинную суть и назначение искусства.

Есть у искусства еще много разнообразных функций. Но все названные и неназванные собираются в единое целое, аккумулируются способностью искусства не просто увлечь, отвлечь, порадовать, но и дать особое эстетическое чувство: непосредственное эмоциональное переживание, возникающее при восприятии совершенных явлений. Это чувство могут вызывать не только прекрасные произведения искусства, но и явления самой действительности: благородный поступок, самоотверженность, красота природы, человека или результат его труда. Но искусство по самой своей природе вызывает эстетическое чувство – удивление и восхищение его, искусства, способностью глубинного постижения жизни, дающей возможность понять и увидеть окружающее по-новому, а также тем, как это сделано в художественном произведении, т. е. совершенством художественной формы, возможностью прожить и пережить то, что показано, и тем самым испытать нравственное очищение. Искусство дает возможность испытать разные по характеру и направленности душевные состояния. Эстетическое наслаждение – это сложный духовный процесс, проявляющийся в различного рода эстетических состояниях: радости от общения с прекрасным, восхищения совершенством созданного художником, потрясения открывшимся миром и т. д.

Постоянное общение с искусством развивает в человеке эстетическое начало – эстетическое чувство, эстетический вкус, формирует эстетический идеал. Именно поэтому искусство является важнейшим средством эстетического воспитания – целенаправленной деятельности по формированию у человека способности воспринимать и оценивать прекрасное в жизни и в искусстве, жить, творить и взаимодействовать с миром по законам красоты.

Но, как уже говорилось, ни одна из функций искусства не может быть самоценной. Не существует независимо от других и эстетическая функция. В искусстве имеет значение не просто высокое художественное мастерство, благодаря которому идея художественного произведения находит свое эстетическое, высокохудожественное воплощение, но и то, какая это идея. Совсем не безразлично, что именно показывает, выражает и утверждает искусство.

Однако в последнее время среди части интеллигенции стало вновь распространяться мнение, что значимость художественного произведения определяется только его художественным уровнем, что эстетическая функция искусства является единственным критерием его оценки.

Как показала история искусства, эстетическая функция связана с идеологической. И если высокопрофессионально, художественно выражена ложная идея, то воздействие этого произведения оказывается много сильнее, чем та же человеконенавистническая идея, выраженная художественно неубедительно. И никакие художественные находки сами по себе не будут вызывать отторжение ложной идеи. Напротив, они усилят ее воздействие. Действенная сила искусства всегда использовалась для утверждения и распространения определенной идеологии.

Эстетическая функция искусства очень важна. Именно она формирует эстетические воззрения человека, его представления о красоте и прекрасном, уродливом и безобразном. Эти представления определяют не только то, какие внешние проявления красоты привлекают человека, его избирательность в предметах быта, в одежде. И даже не только то, какие у него предпочтения в искусстве, хотя это тоже одно из проявлений художественного вкуса, базирующегося на эстетических воззрениях. То, что человек считает прекрасным или безобразным, красивым или уродливым, в значительной степени определяет его представления о красоте жизни, его образ жизни, его эстетический идеал.

Эстетические воззрения помогают людям (или затрудняют, если они ошибочные, искаженные) ориентироваться в жизни, определяя во многом характер их действий и поступков, ибо эстетический идеал имеет не столько нормативный, сколько побудительный характер: присущие эстетическому идеалу черты образца, нормы воспринимаются как цель, к которой надо стремиться. В этом и состоит социально-формирующий смысл эстетического идеала. Таким образом, эстетические взгляды оказываются связанными с общественно-политическими, с мировоззрением человека, и роль искусства в формировании эстетических взглядов, эстетического идеала особенно.

Итак, искусство обладает способностью дать человеку знание действительности, открывает мир, не замеченный им, помогает общению людей и, следовательно, способствует формированию толерантности, прогнозирует будущее. Восприятие искусства доставляет людям радость, дает отдых и эстетическое наслаждение. Наши представления о красоте и прекрасном и эстетический идеал развиваются под воздействием искусства. Мы живем в мире, созданном искусством и утверждаемых им идеалов.