О Джонни Пьер Сиртак отозвался в самых лестных выражениях. Бегло просмотрев документы, мистер Шофф ласково спросил:
– По какому маршруту вы хотели бы отправиться, косморазведчик Голд?
Накануне Джонни получил брошюрку с описанием всех предлагаемых ИСКР маршрутов. Маршруты делились по степени сложности. Числовым выражением сложности маршрута являлся так называемый коэффициент сложности. Простейший маршрут имел коэффициент сложности 1 (единица); чем больше косморазведчиков погибло при освоении данного маршрута и чем опытнее они были, тем выше был коэффициент сложности. В брошюрке самый высокий коэффициент сложности, двести тридцать, имели две маршрута, восьмой и девяносто третий.
– Я выбираю восьмой маршрут, – твердо сказал Джонни.
Мистер Шофф поднял брови.
– Вы не шутите, косморазведчик Голд?
– Я хотел бы отправиться по восьмому маршруту, сэр, – подтвердил Джонни.
– Понимаю, за выполнение этого задания Служба дает миллион семьсот тысяч кредов, но… Вам известно, что тридцать четыре косморазведчика, многие из которых были куда опытнее вас, не сумели справиться с этим маршрутом?
– Да, сэр.
– И это вас ничуть не настораживает?
– Я хочу рискнуть, сэр. Простите, сэр в “информационном листке” ИСКР я прочитал, что кроме денег тот, кому удастся разработать этот маршрут, получит право дать название звезде. Это действительно так?
– Это так. Звезда, к которой мы никак не можем проторить дорожку, имеет только код, вот ей-то и даст имя счастливчик. Как я понимаю, вы ответили на мой вопрос: вами движет честолюбие. О честолюбие, честолюбие, сколько разбитых голов на твоей совести! На квалификационном экзамене вы получили высокие оценки, косморазведчик Голд, но это еще мало о чем гово shy;рит. Я тридцать лет в Службе, за это время я повидал немало молодчиков, от которых после икс-теста все ждали чудес, и что же? Из них сейчас живы только те, кто не сделал ни единого рабочего вылета.
Пьер Сиртак, понимавший, что от трупа выпускника платы за учебу не дождаться, поддакнул:
– Серьезно, Джонни, к чему тебе так рисковать? Возьми для начала маршрут два или три, испытай себя, а там, глядишь, и на большее можно будет замахнуться.
– Все-таки мне хотелось бы поработать на этом маршруте, – проговорил Джонни после недолгой паузы.
Мистер Шофф медленно произнес:
– Вам вольно рисковать собственной жизнью, косморазведчик Голд, но я не могу с такой же легкостью рисковать кораблем стоимостью в миллион кредов. Берите маршрут с коэффициентом десять, это очень высокий коэффициент для неоперившегося новичка, и подписываем контракт.
Джонни отрицательно мотнул головой.
– В таком случае, я должен подумать, – мис shy;тер Шофф закрыл папку с бланками контракта.
– Когда можно узнать ваше решение?
– Вам сообщат.
Пьер Сиртак, знавший, что у Джонни в кармане не густо, милостиво разрешил:
– Пока можешь жить в казарме, Голд.
Из штаб-квартиры ИСКР Джонни отправился на аллею Слез. Растрескавшиеся каменные глыбы, протянувшиеся вдоль аллеи, источали алмазные струи – казалось, камни оплакивали весь мир, не забывая тех, о ком некому было всплакнуть.
Если бы они только знали, думал Джонни, проходя по аллее. В его душе не было страха и не было пустой бравады, он ясно представлял себе, что, избирая самый сложный маршрут, он поступал правильно. Погибни он, и его смерть стала бы величайшим почитанием памяти Лолы, самой великой жертвой, которую только мог принести смертный. Выполни он задание, и на небе появилась бы звезда, носящая ее имя, и большую честь трудно было вообразить. Но если бы он погиб, выполняя какое-то мелкое задание, разрабатывая какой-то рядовой маршрут… Это все равно, что подносить к памятнику самые дешевые цветы, оступиться и упасть в лужу.
В штаб-квартиру ИСКР его пригласили через две недели. На этот раз в коридорах здания-лабиринта было куда менее шумно, большинство косморазведчиков определились со своим назначением. В приемной мистера Шоффа Джонни попросили подождать. Опускаясь в кресло, Джонни заметил, что в приемной находился еще один посетитель.
Мускулистый, скуластый, Сэмюэль Эльм не глядел на Джонни. Эльм и Голд, выпускники школы Сиртаков, недолюбливали друг друга, их редкие контакты в казарме или школе были непродолжительны и резки. Сэмюэль Эльм никогда не забыл бы, как гордо Джонни стоял с факелом, зажженным от Факела Земного Разума, у монумента “Космос Безначальный”, и как будущие косморазведчики зажигали свои факелы от его огня. В тот далекий день Джонни Голд отнял у него, Сэмюэля Эльма, триумф, отнял победу, и это невозможно было простить, пусть даже в последующем Эльм стал первым учеником школы, тогда как Голд оставался вторым.
Вскоре Джонни пригласили в кабинет. В нескольких словах мистер Шофф сообщил, что его пожелание учтено, он допускается к разработке восьмого маршрута.
Вечером Джонни случайно услышал в казарме, что Сэмюэля Эльма утвердили косморазведчиком девяносто третьего маршрута, маршрута той же степени сложности, как и у Джонни.
По тому, какой Джонни дали корабль, можно было безошибочно судить, как много от его полета ждали. Или, лучше сказать, как немного от его полета ждали.
Эту космическую шлюпку притащили со склада металлолома, не иначе: корпус, покореженный метеоритами, выглядел словно поверхность планеты без атмосферы, сплошные вдавлины; искривленные ноги стояли несимметрично; характерные образуемые гравитационными двигателями выпуклости отсутствовали. Это был “Фортунат”, Форчи, как его назвали астронавты, давно снятая с производства модель. На нем летали в те далекие времена, когда человек и помышлять не мог об управлении гравитацией.
Поймав хмурый взгляд Джонни, координатор восьмого маршрута, рыжий губастый бородач, загукал:
– Что, не очень смотрится? Ничего, Голд, я и не на таких катался. Изнутри старина Форчи ничего, его хорошо подлатали, не сомневайся. Только садиться на нем не советую, корпус при посадке может не выдержать. Действуй по инструкции, осмотришь звезду и ее планеты с орбит.
– А на Землю мне что, можно не возвращаться? – осведомился Джонни.
Координатор пошарил пятернею в бороде (некоторым это заменяет чесание в затылке). Вероятность выполнения молодым косморазведчиком задания была столь ничтожна, что казалось бессмыслицей задумываться над его возвращением.
Наконец координатор нашелся:
– Тебя что, не учили, как это делается? Выйдешь на орбиту, подашь сигнал. Мы снимем тебя с “Фортуната”. А, вот и Макс подходит, – координатор показал на сутулого пожилого мужчину, старшего техника маршрута, отвечавшего за техническую подготовку корабля к полету. – Макс, вот этот парень летит. Покажи ему хозяйство.
Макс бросил:
– Пошли, что ли. – И вялой походкой потащился к кораблю.
Перед тем, как зашагать за Максом, Джонни спросил у бородача:
– Полагаю, искродия в баках хватит на обратный прыжок?
– Сам заправлять баки будешь.
“Фортунат” оказался куда лучше подготовленным к полету, чем это можно было подумать, если судить по его наружности. В салоне даже находилась гравитационная установка, так что Джонни не предстояло расплющиваться в кресле при наборе кораблем скорости. Искродиевый двигатель был третьего поколения, то есть позавчерашнего дня, слава богу, что не первого. Межпланетная тяга обеспечивалась “Юпитером-4”, атомным двигателем средней мощности, снятым с другого корабля, и еще на “Фортунате” были его собственные химические двигатели.
– Видишь сам, сынок, мои ребята сработали на совесть, – пробормотал пожилой Макс. – Если тебе повезет закончить маршрут, то уж назад ты без труда возвратишься. С атомной тягой поосторожней, без рывков, в конденсорном котле я не очень уверен.
Когда Джонни и техник выбрались из корабля, координатор тут же сунулся к Джонни с папочкой: “Распишись, Голд”. Джонни равнодушно поставил в нужном месте роспись-закорючку, которой он признавал корабль пригодным к полету.
Координатор распорядился, и к “Фортунату” подтащили шланги. Началась заправка топливных баков.
Через два часа Джонни стартовал.
Выведя Форчи на околоземную орбиту, он переключил двигатель на атомную тягу. Корабль несколько раз тряхнуло. Джонни забеспокоился. Однако же обошлось, вскоре полет выровнялся. “Фортунат” быстро удалялся от Земли.
Как только корабль вышел за пределы солнечной системы, Джонни плавно увеличил скорость до субсветовой. Изображения звезд в обзорном экране стали расплываться. Он проверил корабельную автоматику. Пока что все контрольные приборы, двигатель и системы жизнеобеспечения работали безупречно. Джонни, помедлив, набрал на клавиатуре компьютера команду, включавшую механизм икс-перехода.