играла легкая, соответствующая случаю улыбка, но глаза смотрели настороженно, монарший коготь выбивал раздраженную дробь на подлокотнике, за спинкой трона хмурил брови неполный состав совета.
― Очень давно уже не вливалась в совет новая кровь, ― задумчиво заговорил император, ― Близится полдень, первосвященник ждет.
«Тебе здесь рады», ― влезла с комментарием Тьма, зацепилась щупальцами за верх клетки и принялась раскачиваться. «Я знаю рецепт великолепного яда для этого потрясающего мужчины».
Тоир Иш махнул рукой, и тут же передо мной возник коленопреклоненный гоблин с небольшим деревянным ларцом в руках, лакей опустился на одно колено и открыл крышку. Внутри на подушке из розового бархата лежал миниатюрный кинжал. Солнечный луч каким-то чудом преодолел завесу серых туч, лезвие тускло блестело, и топаз в рукояти засиял ровным голубым светом.
«Красота», ― умилилась Тьма, протягивая загребущее щупальца к ларцу, камень ощетинился сетью молний, сияние чуть ослабло. Любопытное дитя бездны разъяренно зашипело, и, баюкая обожженную конечность, поделилось: «Я у дворфов видела тигль для плавки артефактов. Может, одолжим?»
Я протянула руку и взяла кинжал, рукоять тут же слегка нагрелась, но молнией кусаться не спешила. Лакей поднялся с колен, предложил следовать за ним и бодренько засеменил к подножию холма. В толпе мелькнула светловолосая макушка Риареля, эльф нашел общий язык со своими прозревшими сородичами и сейчас споро подливал им эль в кружки, успевая строить глазки горгоне из совета.
«Проныра. Пошли, прозревшие сами виноваты, что с ним связались», ― захихикала Тьма.
Гоблин остановился, поджидая меня, пришлось догонять. У подножия холма высекала искры из мостовой и рвала упряжь четверка злобных коняг, готовых затоптать насмерть любого сумасшедшего, рискнувшего к ним приблизиться. На месте кучера сидел дворф, он курил трубку, с затаенной гордостью любуясь каждым выпущенным колечком.
Гоблин остановился в нескольких шагах от кареты и многозначительно кашлянул. Кони в ответ оглушительно заржали и попытались встать на дыбы.
― Ну-ну, не балуй, ― добродушно пожурил дворф, не отрывая взгляда от очередного дымного кольца.
Гоблин сделал робкий шаг вперед и повторил попытку привлечь внимание кучера:
― Мастер Эйшт…, ― едва уловимый шепот не смог вряд ли смог бы различить даже эльф, но кони услышали. Копыта ударили о камень, лошади попытались рвануть вперед, но мозолистая рука тут же натянула поводья.
― А ну цыц, ― прикрикнул дворф, и зверюги замерли, как вкопанные.
― Мастер Эйшт,― зажмурившись от страха, проверещал гоблин, но подгорник и так уже смотрел на нас, не выпуская поводьев из рук.
― Госпожа Рин, ― усмехнулся дворф, ― наслышан, наслышан. ― Он выпустил струю дыма, ― раз Его Величество просит, то отвезу вас, так и быть.
Лакей схватился за голову, с ужасом глядя то на меня, то на дворфа. Я не двигалась с места, внимательно разглядывая коней и кучера. Кони замерли, словно неживые, по их шкуре то и дело пробегала мелкая дрожь. Ирцхаор чуть нагрелся, то ли предупреждая, то ли подталкивая вперед, гоблин еще что-то говорил, но мне было уже все равно. Рука коснулась черной блестящей шкуры.
«Заклятые кони», ― предположила Тьма, прислушиваясь к тому, как под шкурой бьется запертая сила. «Может, на полет заговорили, вот от переизбытка энергии на земле и бесятся».
― Нет, здесь что-то другое, ― мысленно парировала я, ― что-то более древнее и сильное. Никогда ничего подобного не видела.
― Кони мои непростые, по небу, как по земле пойдут, ― вывел меня из задумчивости голос дворфа.
Я кивнула и направилась к карете, взмокший лакей открыл мне дверь и помог устроиться. Кони рванули вверх, разрывая облака и поднимаясь к самому солнцу, и тут же стремительно спикировали вниз. Копыта ударили о мостовую, мастер Эйшт открыл дверцу кареты и подал мне руку, помогая выйти. Пальцы коснулись его руки, глаза дворфа на мгновение стали абсолютно черными, он втянул носом воздух и облизнул губы.
«Сссссладкая», ― долетел до меня едва слышный шепот.
Я тряхнула головой, отгоняя наваждение. Мастер Эйшт вежливо улыбался мне, ожидая, когда я отпущу из захвата его руку.
― Удачи, госпожа Рин, ― дворф вернулся на место кучера и пришпорил коней.
«Чего застыла?» ― поинтересовалась Тьма.
― Ты не заметила?
«Заметила, что тебя вон там уже ждут ― не дождутся, а ты дворфу глазки строишь», ― фыркнула клякса.
Меня действительно ждали. Древнее приземистое строение с узкими окнами-бойницами было исписано рунами сверху донизу. На пороге с оплывшими свечами в руках стояли четверо послушников. Как только я перешагнула порог храма, жрецы одновременно задули свечи снаружи, и тут же тысячи свечей вспыхнули внутри. Я стояла на вершине огромной лестницы, широкие ступени спускались вниз, образуя амфитеатр. Свечи продолжали загораться, пока не осветили алтарь и первосвященника, они ожидали меня в центре амфитеатра.
Алтарь ничем не отличался от тех, что я видела на Холме и на границе ― все тот же камень, покрытый рунами. Первосвященник держал в руках чашу, послушники и жрецы занимали места в амфитеатре. Мой бодрый спуск по лестнице прервал зычный голос первосвященника:
― Готова ли ты отдать себя служению Империи, сестра моя?
Тьма захихикала и устроилась поудобнее, готовясь к занятному зрелищу.
― Готова, ― голос прозвучал неожиданно громко, но решительно. Часть свечей погасла, скрыв от меня адептов на верхних уровнях.
― Отдаешь ли ты свою душу матери нашей Тьме?
― Отдаю.
Следующий круг свечей гаснет, мрак наступает на зал.
― Принимаешь ли ты покровительство Изначальных богов ― истинных хозяев мира?
― Принимаю.
Теперь горело всего несколько свечей на нижней ступени амфитеатра, первосвященник поставил на алтарь стеклянную чашу, украшенную затейливым золотым узором.
― Пусть кровь твоя послужит порукой твоим словам.
Я сжала в руке кинжал и, ни на секунду не задумываясь, полоснула по запястью. Кровь полилась в чашу. Первосвященник молча наблюдал за тем как на стекле проступают черные линии, как тускнеет и опадает золото, как чаша наполняется до краев и опрокидывается на алтарь.
Мир подернулся дымкой, уши заложило, кажется, наверху открылась дверь, и в зал влетела какая-то птица. Совсем рядом раздалось хлопанье крыльев, а потом теплые руки обняли меня за плечи, не давая упасть. Мир вновь обрел четкость.
― Ее клятвы приняты, ― голос Лиора прогнал остатки наваждения.
Меня все еще шатало от слабости, во рту пересохло, и без поддержки сидхе я вряд ли смогла бы стоять сама, но руки не спешили меня отпускать. Фейри помог подняться на первую ступеньку лестницы, а потом подхватил меня на руки и