Читать интересную книгу История нравов. Эпоха Ренессанса - Эдуард Фукс

в своих правах мужа.

Наиболее распространенное наказание заключалось, как и во все времена, в том, что муж избивал обоих провинившихся. Часто он призывал соседей, чтобы выставить обоих прелюбодеев на публичное посмеяние, но так поступали только глупцы, забывавшие, что они тем выставляют напоказ свой собственный позор и сами же ставят себя в неловкое положение. Такого позора муж избегает только тогда, когда убивает обоих. Циники мстят так, что сначала подвергнут любовника на глазах неверной жены гнусному наказанию, а потом уже убивают его. Такие акты мести рассказаны нам многими новеллистами. Другая разновидность циничной мести состояла в том, что муж кастрировал любовника, а жена должна была присутствовать при этой ужасной процедуре, о чем у нас также имеется немало сообщений. Самое дьявольское наказание, какое только мог придумать обманутый муж, приписывается одному итальянскому дворянину, который имел право считать самого себя чрезвычайно сильным в любви. Так как его жене и этого было мало и она все-таки отдавалась любовникам, то он заметил цинично: «Надо дать ей возможность хоть раз в жизни насытиться» – и предал ее в руки двенадцати оплаченных носильщиков и гребцов, пока несчастная не скончалась, что произошло на третий день.

Жестокой мести обманутого мужа соответствовал не менее жестокий прием предусмотрительного мужа искусственно обеспечить себе находившуюся в опасности верность жены. Мы имеем в виду механические средства защиты физической верности жены, которыми пользовались мужья в эпоху Ренессанса.

Как ни высоко ставила вся тогдашняя жизненная философия действие моральной проповеди, прославляя на все лады целомудрие, все же более хитрые мужья думали: «Чем безопаснее, тем лучше». И это «лучшее» находили в том, что дьяволу – в данном случае дьяволу разврата – ставили ножку, портили ему игру. А этой цели лучше всяких моральных принципов и восторженных похвал целомудрию достигали, по мнению предусмотрительных мужей, прочные механические средства, «запиравшие вход в эдем земной любви». Раз жена знала, что она лишена возможности удовлетворить просьбы любовника, то она могла из необходимости сделать добродетель, отвергнуть с гордым выражением лица нашептывания алчного ухажера и с более спокойной совестью победить собственные дурные мысли.

Эта философия привела к изобретению железного охранителя целомудрия, известного под названием «пояса целомудрия» или «пояса Венеры». Он был устроен так, что носившая его на себе женщина могла исполнять свои естественные потребности, но не половой акт, и запирался очень сложным замком, ключ от которого находился в руках мужа, жениха или любовника.

«Пояс целомудрия» был, бесспорно, не единственным техническим средством, которым пользовались против неверности женщин. В народных низах, по всем вероятиям, были в ходу приемы, аналогичные тем, которыми еще теперь пользуются на Балканском полуострове, некоторые из которых описаны Фридрихом Штраусом, лучшим знатоком нравов этих стран, в его «Антропофитии». Эти приемы заключаются в том, что в женский половой орган вводятся предметы, которые нелегко изъять, или впрыскиваются разные кислоты, вызывающие длительные воспалительные процессы и доставляющие женщине при малейшем прикосновении самые ужасные боли. Об употреблении таких средств в эпоху Ренессанса у нас более подробных сведений не имеется, и только косвенно, исходя из внутренней логики явлений, мы вправе заключить, что ревность господского права отличалась тогда не меньшей продуктивностью и жестокостью, чем теперь.

Безусловно достоверные сведения имеются у нас об употреблении «пояса Венеры», а также о распространенности этого средства. Установлено, что им пользовались во всех странах, и притом в продолжение целых столетий. Правда, вплоть до последнего времени существование этого технического средства обеспечения женской верности подвергалось сомнению. Романтики, идеализирующие прошлое, ни за что не хотели допустить возможности подобной жестокости или в крайнем случае относили его употребление к Средним векам, к эпохе крестовых походов. Поступая так, можно было оправдать применение этого средства тем, что рыцарь пользовался им поневоле не только для того, чтобы обеспечить себе верность жены во время своего отсутствия, а главным образом для того, чтобы обезопасить ее от возможного изнасилования. Нелогичность такого взгляда, а также мысль, что мы имеем перед собой изобретение именно эпохи Ренессанса, мы уже выяснили и обосновали в другом месте, в нашей «Истории эротического искусства».

Сомнение в фактическом существовании «пояса целомудрия», утверждение, что мы имеем здесь дело с придуманной более поздними эпохами эротической мистификацией, находили себе пинту в том обстоятельстве, что при ближайшем исследовании хранящихся в разных коллекциях и музеях поясов многие оказались более или менее рафинированными подделками. Но рядом с ними имеется и не меньшее количество настоящих, а, кроме того, в последнее время удалось найти немало литературных свидетельств в пользу их существования. Еще гораздо более важно следующее обстоятельство: новейшие раскопки, история которых нам достоверно известна, несомненнейшим образом доказывают истинное существование этого средства. Последнее относится, например, к поясу коллекции Пахингера из Линца. Этот пояс был найден его владельцем на скелете молодой женщины, относящемся к XVI веку, вырытом на одном австрийском кладбище случайно в его присутствии. Установить имя и социальное положение этой женщины оказалось невозможным. Что женщина эта принадлежала к высшему классу, видно было из того, что скелет находился в оловянном гробу.

Безусловно настоящие пояса находятся, далее, в Мюнхенском национальном музее, в Венеции, в королевских коллекциях в Мадриде, в музее Тюссо в Лондоне, в музее в Пуатье. Следует заметить, что все эти пояса относятся к эпохе Ренессанса, среди них нет ни одного экземпляра, который восходил бы дальше начала XV века.

Для оценки этого инструмента с точки зрения истории нравов важно знать, какие классы употребляли его и в каком размере они им пользовались. На первый вопрос необходимо ответить, что это были господствующие и имущие классы: купеческая крупная буржуазия и круги, связанные с княжеским абсолютизмом. Что же касается второго вопроса, а именно распространенности этого средства, то нужно думать, что оно было значительно в этих классах и в особенности в кругах абсолютизма и в группах, экономически и социально с ним связанных, что это далеко не было единичным явлением. Из этого, разумеется, еще не следует, что большинство женщин и тем менее все женщины этих кругов были таким образом «заперты и застрахованы».

Если сфера распространения «пояса целомудрия» определяется убедительнейшим образом их драгоценностью и артистической обработкой – очень многие такие пояса сделаны из серебра, даже из золота, и многие отличаются красивой чеканкой и инкрустацией, – то распространенность этого средства подтверждается немалым количеством литературных ссылок. Другим доказательством служат многочисленные изображения, сохранившиеся до нас и иллюстрирующие его употребление.

Если большинство изображений немецкого происхождения, то литературные данные встречаются во всех странах и рассеяны повсюду: в новеллах, стихотворениях, поговорках, пословицах, загадках, шванках, масленичных пьесах, а также