Читать интересную книгу Аптекарь, его сестра и ее любовник - Сандра Браун

— А ты думаешь, они…

— Слушай, я не знаю. Я одно хочу сказать: что бы ты ним ни сделал, все будет мало, если он что-то сделал с Лилли.

Датч стиснул рулевое колесо.

— Я пущу ему кровь.

Глава 28

— Я не хочу спать.

Простые слова Лилли словно перерезали ниточку, на которой была подвешена выдержка Тирни, и он начал действовать. Одеяло, разделявшее их, было отброшено, он оказался на ней, его губы овладели ее ртом даже раньше, чем одна рука обвилась вокруг нее, а пальцы другой вплелись ей в волосы.

Его язык был силен и искусен. Поцелуй вышел таким сладким, таким волнующим, что Лилли позабыла обо всех, кто целовал ее до этой минуты. Ей казалось, что ее кости начали таять.

Тирни поднял голову и заглянул ей в глаза. Она встретила его взгляд без страха, без опасения. Не отрывая от нее пристального взгляда, он просунул руку между их телами и расстегнул ее легкие брючки. Его рука забралась внутрь. Он погладил ее через трусики. Они были влажны от желания. Он наклонил голову и скользнул языком по ее полураскрытым губам. Она дышала горячо и часто. Его рука забралась внутрь шелковых трусиков, ладонь накрыла заветный холмик, пальцы скользнули в глубину. А потом он просто замер, держа ее так, пока они целовались. Только их языки терлись друг о друга, словно спариваясь, пока ее лоно пульсировало в теплом и надежном гнезде его руки.

Может быть, ему что-то подсказала ее спина, слегка выгнувшаяся ему навстречу, отчего она еще крепче причлась к его ладони. А может быть, это был тихий, протяжный стон, вырвавшийся из ее горла. А может, и его собственное желание заставило его втиснуть колено между ее ног и раздвинуть их. Он приподнялся на локте, расстегнул пряжку брючного ремня и «молнию» на джинсах, а она тем временем освободилась от брюк и белья. Одним плавным движением он согнул руку, опустился нее, вошел в нее, глубоко погрузился в нее. У Лилли вырвался бессвязный возглас наслаждения, который Тирни подхватил, после чего они оба затихли, и в тишине слышался лишь слаженный стук их сердец. Их дыхание смешивалось, образуя облачка пара у них над головами.

Потом он начал двигаться. Сначала это было лишь легкое покачивание бедер — его и ее. Но вот он начал вытягиваться все дальше и проникать в нее все глубже, постепенно, но равномерно наращивая темп. И вдруг он с тихим рычанием остановился. Ее руки, обнимавшие его за талию, скользнули ниже, ему на ягодицы, и подтолкнули его.

Он громко застонал, прижался лицом к ее шее и кончил.

Когда оргазм миновал, он расслабился, распластался на ней, и Лилли приняла на себя весь вес его тела. Но ненадолго. Тирни позволил себе передохнуть лишь несколько мгновений и опять приподнялся на локтях.

Пристально следя за выражением ее лица, он медленно провел рукой по ее бедру вниз, подхватил ее под колено и подтянул вровень со своим плечом. То же самое он проделал с другим коленом. Теперь ее колени оказались прижатыми к груди, нежное лоно раскрылось, обнажилась его сокровенная сердцевина. Тирни просунул руку между их животами. Подушечкой большого пальца он нашел во влажной глубине то, что искал. Его прикосновение было нежным, но ее пронзило острое наслаждение, буквально вбросившее вверх все ее тело.

Лилли чуть ли не рыдала, пока его палец дразнил и мучил ее маленькими круговыми движениями. Тирни склонил голову к ее груди, царапнул зубами сосок, чтобы она почувствовала ласку сквозь множество слоев одежды, и еле заметно усилил нажим большого пальца.

Наслаждение нарастало, нервные окончания по всем телу Лилли от макушки до пят гудели и трепетали. Соски напряглись до боли. Крик застрял у нее в горле, груд, вздымалась навстречу его губам. А стенки ее лона все еще сжимали его пенис, глубоко спрятанный у нее внутри.

Толчки оргазма продолжались несколько минут. Когда они утихли, Тирни легко поцеловал ее в губы и обнял обеими руками.

Ни один из них не сделал движения разъединиться.

Они не обменялись ни единым словом.

Они даже не потревожили укрывавшие их одеяла…

* * *

Лилли проснулась, сохранив отчетливое воспоминание о прошедшей ночи. Каждая деталь проигрывалась у нее в уме сама собой, даже пока она спала. Ее тело казалось тяжелым и ленивым, томным от страсти, сонным от насыщения. Тирни прижимался к ней сзади, ее попке было тепло и уютно у него на коленях.

Когда она попыталась шевельнуться, он протестующе заворчал и крепче сжал рукой ее талию.

— В туалет, — прошептала она.

— Возвращайся скорее.

— Посторожи мое место. — Лилли выскользнула из постели, но оглянулась на него через плечо. Его глаза были закрыты, но на губах играла улыбка.

В камине лишь несколько углей тлело под слоем пепла. Воздух был ледяной. Лилли набросила на себя пальто и на цыпочках пробежала к двери в спальню. Пружины скрипнули, когда она толкнула дверь. Лилли опять оглянулась через плечо. Но Тирни снова уснул. Он дышал глубоко и ровно.

Пусть проспит еще несколько часов, решила она. Ему надо было восполнить вчерашнее переутомление. Его тело нуждалось в отдыхе, чтобы выздороветь.

В ванной стоял невообразимый холод. Она быстро сделала все свои дела и вернулась в гостиную. Тирни все еще спал.

Стараясь не шуметь, Лилли подложила в камин два оставшихся полена, помешала кочергой тлеющие угли и добавила несколько щепок растопки, чтобы пламя занялось.

Скоро им понадобится новый запас дров. Поколебавшись лишь минуту, Лилли начала собирать свою разбросанную одежду. Свое белье и брюки она нашла под одеялами у самого края матраца. Все остальное было раскидано по полу в полном беспорядке.

Собрав все, она торопливо оделась. Ее сапожки наконец-то высохли. Кожа задубела, но уже не была влажной и холодной. Лилли натянула перчатки и обмотала шею шарфом Тирни.

Перед самым выходом она воспользовалась ингаляторами.

Выйдя на крыльцо, она сразу заметила, что тучи разошлись. Хотя солнце находилось много ниже горной вершины, горизонт на востоке окрасился в золотисто-розовый цвет. Небо над головой было усеяно звездами, все еще заметными в глубокой синеве оттенка индиго. Прозрачные облачка проносились над вершиной, подхваченные ветром. Ветер был силен, он гнул кроны деревьев и ломал сучья.

Но, несмотря на ветер, в воздухе чувствовалось обещание спасения.

И все же, решила Лилли, они должны быть готовы ко всему. Кто знает, может быть, помощь и не придет сегодня.

В поленнице под навесом крыльца остались одни только толстые обрубки. Если их не наколоть, они не будут гореть. Тирни сумел расколоть топориком поленья поменьше, но против этих здоровенных кругляков топорик бессилен.

Лилли бросила взгляд через поляну в ту сторону, где находился сарай. После его возвращения накануне вечером снег шел не так сильно, протоптанная им дорожка все еще была видна.

Она же приняла лекарство. Ей потребуется всего несколько минут, чтобы сбегать к сараю и вернуться. Сколько Тирни ни уверял, что колуна нет в ящике с инструментами, она знала, что колун там. Он просто не заметил.

Конечно, она не так глупа, чтобы самой колоть дрова. Эту задачу она прибережет для него. Он, конечно, рассердится на нее за то, что принесла топор, но после того, как он спас ей жизнь, это самое меньшее, что она может для него сделать: избавить его хотя бы от похода за топором. Холодный воздух вливал в нее бодрость, хотя дышать приходилось сквозь шарф Тирни. Да и сама по себе возможность размяться была приятна после двухсуточного безвылазного сидения взаперти.

Лилли решительно спустилась по ступеням, чтобы не передумать, и двинулась вперед по тропе, которую Тирни протоптал в снегу.

Тирни. Странно, что она ни разу не назвала его Беном. Даже в тот день на реке она назвала его по имени только раз, да и то он тут же ее поправил: «Все зовут меня Тирни». Ему это шло.

Взволнованная воспоминанием о том, сколько раз она повторяла его имя прошлой ночью в порыве страсти, Лилли поплотнее завернулась в пальто и поглубже утопила улыбку в его шарфе. Казалось, все нити шарфа пропитались его запахом. Она упивалась им.

Чувствуя себя счастливой, как никогда, Лилли пересекла поляну.

А потом она вошла в лес.

* * *

Уильям Ритт провел Датча и Уэса под навесом для шин к задней двери, а потом через кухню в гостиную его дома.

— Угли еще тлеют. Сейчас я разведу огонь. — Он сел на корточки перед камином и принялся за работу.

Датч с ума сходил от нетерпения. Каждая минута, проведённая им в бездействии, работала на пользу Бегли.

И все же он не решался наорать на Уильяма, хотя ему ни хотелось. Вдруг этот мозгляк не испугается его угрозы конфисковать снегоходы и не отдаст им ключи? Поэтому он стоял и молчал, пока Уильям подкладывал дрова в камин и помешивал кочергой угли.

Пока это не вылетело у него из головы, он вынул двустороннюю рацию из застегнутого на «молнию» кармана лыжного костюма, толкнул Уэса локтем в бок и сунул ее ему в руку.