— У меня есть для тебя новости, Дэвид, — сказала она.
Я взглянул на нее:
— Приятные?
— Да, дорогой.
Она уселась на камень и заставила меня сесть тоже.
— Я говорила с отцом.
— Надеюсь, не о нас?
— Не совсем. О работе. И он не возражает, чтобы ты ее взял.
Я почувствовал торжество. Все складывалось удачно.
— Ты уверена, Валерия?
— Да, я поняла это по его глазам, он очень обрадовался.
— Но надеюсь, что о нас ты ему ничего не сказала, — спросил я, слегка испугавшись.
— Нет, об этом позже. Ты рад, Дэвид?
— Даже если бы все было в десять раз хуже, и то я был бы рад. А теперь… Рад? Это не то слово. Я просто счастлив, это чудесно…
Валерия улыбнулась.
— Мне еще нужно поговорить с доктором Пирелли, — сказала она. — У него находятся деловые бумаги отца. Но раз отец согласился, доктор не будет возражать против передачи их тебе.
— Значит, мне не нужно уезжать в понедельник?
— Конечно, нет. У тебя будет комната в доме, а у Виччи поселится твой преемник. Завтра утром я приготовлю тебе комнату. Тебе понадобится только лишь один стол. Мы подберем что-нибудь в Милане.
— Я не понимаю, почему мне и дальше не помогать твоему отцу? Какой смысл приглашать постороннего человека, если я под рукой? Скажи доктору Пирелли, чтобы он никого не искал.
Валерия сжала мою руку.
— Когда ты будешь жить в доме, Дэвид, мы будем чаще встречаться.
Я обнял ее.
— А что скажет Лаура? — спросил я.
— Это ее совсем не касается.
Во всяком случае, насколько я знаю, это дело, действительно, больше не будет касаться ее, как, впрочем, и все остальные дела тоже.
Я привлек к себе Валерию и начал страстно целовать ее.
Около половины восьмого мы вернулись на виллу. Лаура сидела на веранде и читала, Бруно полулежал в кресле и смотрел на отдаленную вершину Контекки.
— Уже так поздно? — спросила Лаура и захлопнула книгу, а потом посмотрела на часы. — Да, тебе пора, Бруно. Сегодня вечером с тобой останется Валерия. Я пойду после ужина в лодочный ангар. Мне хочется послушать танцевальную музыку, а ты ведь ее не любишь.
Когда Лаура ушла, я перекатил кресло Бруно в спальню.
— Не знаю, как вас и благодарить, синьор, за то, что вы хотите доверить мне свою работу, — сказал я Бруно. — Я постараюсь сделать все, что смогу, чтобы работа шла дальше в соответствии с вашими пожеланиями.
Глаза Бруно улыбались мне. Потом он перевел взгляд на Валерию, а затем вновь на меня.
— Мы обсудим все это завтра утром, — сказала Валерия, нежно погладив отца по щеке. — У тебя был долгий день, папа, и тебе пора отдохнуть.
Уложив Бруно в кровать, мы вышли на веранду.
— Что ты делаешь сегодня вечером, Дэвид?
Я был рад, что стою спиной к свету и могу избежать ее взгляда.
— Мне хотелось бы сегодня вечером поудить немного, если я не буду здесь нужен.
— Пойди поешь, а примерно в половине одиннадцатого зайди ко мне. Отец тогда уже уснет.
— Он знает, как я благодарен ему?
— Ты не должен себя чувствовать особенно благодарным. Ты ведь поможешь ему, он и сам так беспокоится о своих заметках.
Неожиданно до меня дошло, что во время нашей следующей встречи все должно быть уже позади. Я взял ее руку.
— Я люблю тебя, Валерия.
— Я рада. Я тоже люблю тебя.
Я оставил Валерию и шел по саду, когда на меня наскочила Лаура.
— Дэвид, в моей машине что-то испортилось. Стартер не работает. Ты можешь ею заняться после ужина? Завтра утром мне нужно ехать в Милан.
Я посмотрел на Лауру. Ее лицо показалось мне высеченным из мрамора, каким-то застывшим. Глаза ее блестели. «Никуда ты не поедешь», — подумал я. А вслух сказал:
— Хорошо, я займусь машиной.
— Ты можешь починить стартер?
— Конечно.
Посмотрев на меня неподвижным взглядом, она повернулась и пошла к себе в комнату. А я отправился в гараж. Было двадцать тридцать пять, когда я увидел, что Мария идет по дорожке к воротам. Медленно и тяжело ступая, она скрылась из виду. Скоро наступит черед моим действиям. У меня было все готово. Пистолет лежал в брючном кармане, мешочек с песком был спрятан под рубашкой. Я чувствовал себя удивительно спокойным теперь, только где-то в области желудка была какая-то тяжесть. Я бросил взгляд на виллу. Лаура как раз выходила из своей комнаты. Я взял в руку гаечный ключ и опять принялся за работу. Когда Лаура вошла в гараж, у меня был вполне занятой вид.
— Ты выяснил, что там испортилось?
Я обернулся и посмотрел на нее. Она стояла спиной к свету и смотрела на меня. У нее на шее был жемчуг. Меня снова охватило торжество. Даже мои ошибки исправляла судьба. Я совсем забыл о жемчуге и пошел бы к лодочному ангару без него, а тогда пропал бы мотив убийства для Беллини. Мне повезло, что моя ошибка была исправлена самой Лаурой.
— Кто-то подложил тебе свинью, — сказал я. — Испорчено зажигание. Мне понадобится полночи, чтобы исправить.
— Прошу тебя, сделай все, что можно, я буду очень благодарна тебе.
— Ладно, починю.
Склонившись над мотором, я услышал, как она ушла. Выждав еще пару минут, я выпрямился, вытер тряпкой замасленные руки, натянул на них заранее купленные перчатки, переобулся и направился следом за Лаурой. Быстро темнело. Солнце уже спустилось за горы, и закат окрасил багровым цветом озеро и далекие снежные вершины. На ногах у меня были спортивные туфли, и я бесшумно спустился к гавани. У входа в лодочный ангар я остановился и посмотрел на озеро. Но было уже слишком темно, чтобы различить на его глади небольшую лодочку Беллини. Я взглянул на часы. Было 20.51. Осторожно поднявшись наверх по лестнице, я повернул ручку двери, но она оказалась запертой. Я достал второй ключ, и он сразу же подошел к замку. Можно было не опасаться, что Лаура услышит щелчок, потому что радиоприемник был включен на полную мощность. Крик Лауры тоже никто не услышит. Я повернул ключ в замке и открыл дверь. Лаура стояла у окна и смотрела на озеро. Закрыв дверь, я окликнул ее. Она вздрогнула и обернулась. Ее лицо было белее снега, а в широко раскрытых глазах застыл страх и бессильная ярость.
— Что тебе здесь нужно? — спросила она, сделав неверный шаг в мою сторону.
— Я только хотел тебе сказать, что не могу починить твою машину.
Она бросила быстрый взгляд на каминные часы — и на лице ее отразилась паника.
— Уходи! Попытайся еще! — крикнула она. — Почему ты вообще пришел сюда? Займись своей работой!
Я подошел к камину, и мой взгляд упал на тяжелый бюст Данте, стоящий на каминной полке. Пожалуй, он подойдет еще больше, чем мешок с песком.
— Я не могу сделать невозможного, — ответил я.
— Сейчас же вернись к работе!
— Не хочется. Я поеду сейчас в Стреза. У меня свидание с одним другом. Тебе придется взять машину Виччи, если уж это так важно.
Лаура, как завороженная, смотрела на меня широко раскрытыми глазами. Я ясно читал ее мысли. Через три минуты сюда должен прийти Беллини, и мы столкнемся с ним нос к носу. Его нужно задержать. Лаура быстро повернулась к радиоприемнику. Если она его выключит, Беллини повернет назад. Однако она не успела дотронуться до ручки, потому что я схватил ее за плечо и оттолкнул.
— Не думай, что тебе удастся убить Валерию, — сказал я. — В тот вечер ты выболтала свой страшный план не только Бруно, но и мне. Я был тогда не в Милане, а на веранде рядом. Мне известно все.
Лаура смотрела на меня с лицом, искаженным яростью. Вдруг она заметила, что я в перчатках и держу бюст Данте. Наши глаза встретились. В эти последние секунды она поняла, что ее ждет. Ее алый рот приоткрылся для крика о помощи, а глаза злобно заблестели. Как тигрица, попавшая в ловушку, Лаура набросилась на меня. Я со всей силой ударил ее в висок. Она пошатнулась и судорожно вцепилась мне в рубашку, чтобы не упасть. Я отбросил Лауру от себя. Она упала навзничь и застыла. Я стоял над ней, переводя дух. По лицу у меня струился пот и слепил меня. И без проверки было ясно, что Лаура мертва. Так лежать могла только мертвая. Еще пару секунд я стоял над ней, тяжело дыша. Потом, собравшись с силами, я нагнулся и снял с шеи жемчуг, стараясь не смотреть на струившуюся из виска кровь. Затем, спотыкаясь, спустился вниз. Над горами стояла луна и бросала свой нежный свет на гладь озера. Прислонившись к двери, я смотрел на воду. В отдалении, может быть, метрах в четырехстах, я увидел лодку Беллини, направляющуюся к берегу. Он опоздал, несмотря на все свои обещания. Мне было плохо, ноги дрожали, и сердце колотилось, как молот, я предпочел бы скорее всего удрать. Мысль, что мне предстоит встреча с Беллини, наводила на меня ужас.
— Чизхольм?
Этот тихий окрик, раздавшийся совсем рядом со мной, напугал меня до полусмерти. Я медленно повернулся, как человек, ожидающий встречи с привидением. Из глубокой тени деревьев ко мне двинулся высокий силуэт доктора Пирелли.