— Ну, Ваня… — восторженно протянул черт, топнув копытом.
— Все лавно на челта не похож, — заключил ребенок.
— Так я же в гриме. — Вытерев руками лицо, черт зачесал волосы назад, открыв рога, и улыбнулся. — Теперь похож?
— Уже лучше, но…
— Мне бы похмелиться, — мечтательно заявил рогатый агент, — я мигом бы вернулся в форму.
— Вот тепель похож, — признался Ванюша. — Э…
— Что такое?
— Забыл, — поник ребенок.
— Что забыл?
— Как вас звать…
— Зови чертом. У нас не принято говорить свое имя, ибо оно дает человеку, знающему его, власть над нами.
— Холошо.
— Кушать подано! — сообщил Пантелей, войдя в тронную залу с факелом в одной руке и оплывшей свечкой в другой.
— Иду! — Посадив черта на плечо, Ваня последовал за горбуном на кухню.
— А зачем это вы зверюгу блохастую принесли?! — возмутился Пантелей.
— Время показать, кто здесь хозяин, — высказал мнение Локи.
— Пантелей!
— Да, пророк?
— А почему вы не кушаете — голодный, навелное?
Горбун опустился на скамью и взял со сковороды яйцо, приготовленное по непонятному рецепту: с одного бока запеченное, с другого поджаренное, а в середине ни то ни се.
— Как такую гадость можно есть?! — невольно вырвалось у глубоко законспирированного агента, когда он заглянул в сковороду, намереваясь поживиться чем-нибудь. От этих бананов его уже мутить начало.
Пантелей вскочил, испуганно взирая на заговорившую обезьяну.
— Она… она…
— Он, — обиженно поправил агент.
— А… у… Но…
— Не нужно столько слов, — буркнул Локи.
— Успокойся, Пантелей. Все нолмально, — уверил горбуна ребенок.
— Он вражеский лазутчик! — Горбун наконец сумел несколько прийти в себя и тотчас потянулся за половником.
— Не… — махнул рукой Ванюша. — Он свой.
— Как?
— Скажи ему, что ты теперь главный, — подсказал Локи.
— Тепель я тут главный, — сообщил Ванюша.
Черт догадался поддержать ребенка, заявив:
— Точно. Власть переменилась.
— Но Агагука…
— Сидит в темнице сырой, — подсказал узник стальной маски.
— Пленник.
— А… — Стрельнув глазами из угла в угол, Пантелей неуверенно опустил поварешку.
— Пообещай ему повышение в должности и двойную зарплату. — Отлично разбирающийся в человеческих слабостях Локи уже не сомневался, что горбун готов к перемене власти.
— Как? — не понял ребенок.
— Что? — спросил Пантелей.
— Повторяй за мной. С сегодняшнего дня ты…
— С сегодняшнего дня ты будешь получать в два раза больше платы…
Озабоченное лицо Пантелея прояснилось.
— …и станешь главным моим советником.
На лице горбуна появилась довольная улыбка.
— Хм… как мало человеку для счастья нужно.
— Чего пожелаете?
— Ничего, — ответил Ванюша, покосившись на яичницу, которая так могла именоваться лишь по причине своего происхождения из яиц и приготовления на сковороде, получившаяся же субстанция относиться к продуктам питания едва ли имела моральное право. О своем желании позавтракать он предпочел умолчать. Мелькнула, правда, мысль не бродить по дворцу в темноте, которая стала не столь густой, как утром, хотя все же ходить без опасения наступить на что-нибудь или врезаться во что-то невозможно, а починить намеренно испорченный генератор. Но от заманчивой идеи пришлось отказаться. Одновременно с освещением включится и система отопления, а встретиться с отмерзшим Павлом Отморозовым желания нет. Его переманить на свою сторону невозможно.
Оставив так и не тронутый завтрак, Ванюша в сопровождении адского агента и горбуна отправился в тронную залу. От костра осталась лишь горстка едва тлеющих угольков, не способных развеять темноту. Столько же света давал огромный камень, определяя свое местоположение. Только и всего, что в темноте на него не налетишь, но не больше.
Освещая путь свечой, запас которых обнаружился у Пантелея, Ванюша приблизился к стеклянному цилиндру, у центральной металлической стойки которого извивается танцовщица.
На появление зрителей она не прореагировала, все так же страстно лаская металл шеста и зажигательно тряся своими слабо прикрытыми прелестями. Создавалось впечатление, что она не прекращала исполнение танца, рассчитанного преимущественно на половозрелую мужскую аудиторию, и в полной темноте, работая за совесть, а не за страх.
— Какие ножки, — облизнулся Локи.
Черт же за время своего сидения на пальме успел мысленно предаться с исполнительницей танцев всем вообразимым способам греха и поэтому смотрел на нее с небольшой толикой настороженности, словно на бывшую любовницу, которая, несмотря на все ее старания, так и не сумела выбиться в жены.
— Она, навелное, замелзла? — сочувственно произнес Ванюша, глядя на голые ноги танцовщицы. — Нужно ее выпустить.
Подергав овальной формы дверцу, Ванюша обнаружил, что она закрыта на небольшой врезной замок.
— А где ключ?
— Не знаю, — пожал плечами горбун — При мне ее ни разу не открывали. Но, может, подойдет один из этих.
Пока Пантелей пробовал все находившиеся на кольце ключи, Ваня подсвечивал ему.
— Не подходят, — вздохнул горбун.
— Попробуйте молотком, — предложил Локи.
— Мне нужна проволочка, — заявил рогатый агент, — и несколько минут.
— Ничего не нужно, — вздохнула танцовщица, прекратив наконец-то свои стимулирующие определенные фантазии телодвижения.
— Мы хотим выпустить вас на свободу, — сообщил Ваня.
— Я сама могу выйти.
— Но замок…
Танцовщица загадочно улыбнулась и, присев на корточки, заглянула в замочную скважину. Ее зрачок сузился. В нем вспыхнул огонек. Направив лазерный луч в отверстие, танцовщица неторопливо просканировала им внутренности замка. Луч мигнул и погас. Зрачок девушки вернулся в первоначальное состояние.
Локи восторженно присвистнул и прошептал:
— Богиня…
Танцовщица поднесла к губам указательный палец и игриво провела розовым язычком по алому от лака ногтю.
Тут уж и Пантелей засопел, представив, как эта чудесная плясунья будет смотреться в сарафане и кокошнике.
А девушка тем временем начала покусывать влажно блестящий ноготок, не очень изысканно сплевывая себе под ноги.
— Какой интересный способ обольщения…
Спустя минуту танцовщица облизнула свой обкусанный ноготь, испортивший своим видом безукоризненный маникюр, и показала его Ване.
— Ключ?
Девушка улыбнулась и, вставив ноготь в замок, с легкостью открыла его. Дверца бесшумно открылась, выпустив ее наружу.
— Здравствуйте, — вежливо поздоровался Ваня. — Как вас зовут?
Девушка загадочно улыбнулась и, ухватив себя за верхнюю губу, с легкостью задрала ее до затылка.
— Что за…
Черт спал с лица, чувствуя себя жестоко обманутым и оскорбленным.
Ухватившись свободной рукой за нижнюю губу, танцовщица принялась стягивать с себя шкуру. Первым показалось помятое лицо заросшего, как урка, мужчины с бисеринками пота на лбу. Протиснув плечи, он выскользнул из фигуристой оболочки, сбросив ее, словно змея шкуру во время линьки, и предстал ладно скроенным мужчиной в помятом костюме. Отбросив ногой отслужившую личину, вызывающе топорщащую вверх силиконовые груди, он одним движением пригладил волосы, уложив их в строгую прическу, вторым смахнул со щек недельную щетину, воспользовавшись для этого возникшим из рукава кинжалом, третьим одернул дорогой костюм и, слегка кивнув, представился:
— Меня зовут Бонд. Джеймс Бонд.
— Профессионал, — с плохо скрытой завистью обронил черт.
— Шпиён, — сообразил Пантелей.
— Ваня, — представился ребенок, с интересом разглядывая прославленного агента английской разведки.
После знакомства они проследовали в подземелье, решив, что лучше освободить и остальных агентов высших сил, томящихся в подземной камере после своего одновременного провала. Это будет не лишним, если Агагука по какой-то причине решит покинуть камеру и проверить обстановку во дворце. Не стоит забывать о том, что он все же божество, а значит, на многое способен…
Рванувшийся в приоткрытую дверь сквозняк затушил свечу, но Джеймс Бонд достал из кармана авторучку, клацнул ею и пошел первым, освещая дорогу светом яркого луча, бьющего из колпачка.
Дойдя до округлой комнаты, в центре которой стоял каменный трон с прикованным к нему существом, он остановился.
— Это Кощей? — уточнил Джеймс.
— Да, — ответил Пантелей.
— Вот он-то нам и ответит на все вопросы, — обрадовался английский агент.