Хоу, какие страсти, «усраться можно». Вот что в таких случаях надо говорить? Я, например, не знаю.
— Рон, ты сам себя-то слышишь? Тебе не противно? Дружить с Гарри, чтобы остальные завидовали? Купаться в лучах его славы? Это ты называешь дружбой?
— Гарри — мой друг, — тяжело дышит Рон, — а ты рушишь нашу дружбу. Все было прекрасно, пока Гарри не побежал спасать тебя от тролля!
— А, вот оно в чем дело, — киваю. — Скажи, Рон, а на Хагрида ты тоже злишься?
— При чем тут Хагрид?!
— Гарри и с ним дружит, очень крепко, между прочим.
— Хагрид — это другое!
Сузив глаза, пристально смотрю на Рона. Какие интересные тараканы в головах у окружающих! Непонятно, правда, почему именно мне постоянно приходится работать психологом. Видать, погнул чакры в прошлой жизни, а в этой спал не по фень-шую. Или наоборот.
— Рональд, а ты спрашивал Гарри, в каких условиях он вырос? — вкрадчиво так и тихо спрашиваю.
— Нет, но это же Гарри Поттер! Сам Гарри!!! Он же знаменитость! Все его знают! — мечется Рон.
— И ты еще называешь себя другом Гарри, ай-яй-яй, — покачиваю головой. — Поинтересуйся на досуге.
— И поинтересуюсь! Гарри — мой друг! Я его обязательно спрошу!
— Спроси, спроси. После этого приходи, поговорим, кто кому друг, а кто просто к чужой славе примазаться решил.
— Да я!!! Да ты!!! — кричит Рон. — Что б ты понимала в мужской дружбе, девчонка!!!
О, я много чего понимаю в мужской дружбе, хе-хе.
— И Кубок школы мы из-за тебя проиграем! — продолжает орать Рон. — Как ты могла?!
— Как я могла? — почти шиплю. — Или это я завела дракона в нарушение всех правил и законов?!
— Но баллы сняли с тебя!!!
— Спроси у Гарри, что там было.
Из меня как будто выдергивают стержень. Внезапно весь этот разговор становится скучным и серым. Рональд в своем репертуаре — сразу помчался обвинять, даже не уточнив информацию. Вот теперь рыжик выглядит так, как будто его мешком из-за угла стукнули.
— Гарри там тоже был?!
— Был, был. И с него — представляешь? — тоже сняли баллы. Давай договоримся так: сходи поговори с Гарри, и о его детстве, и о том, что вчера было. Если после этого тебе внезапно захочется прийти и извиниться, я пойму. Возможно, ты даже перестанешь сверлить мне спину взглядом, это будет еще лучше. Возможно, ты даже поймешь, что я не претендую на вашу с Гарри дружбу. Ведь все в этой жизни возможно, не так ли?
Рон шевелит челюстью, как будто перетирает мои слова в удобоваримую кашицу. Потом злобно сопит и, выдавив: «Возможно», уходит искать Гарри. Вот и ладушки. Как сказали бы в духовной литературе, «красота и величие момента непоправимо разрушены». Выдохнув, спускаюсь к озеру. Полюбуемся на водную гладь, пообливаемся. Интересно, что за вчерашнее пропишут в наказание? У кого я еще на отработке не был? Хе-хе, неужели к профессору Спраут зашлют, навоз в теплицы таскать?
Это было бы весело.
Неделя пролетает на одном дыхании. Подготовка к экзаменам, доделка диадемы, разборки со школьниками. Вначале три факультета взялись третировать Гарри, показывая на него пальцем и отпуская оскорбления. Ученики четвертого факультета, то есть Слизерина, — наоборот, хлопали в ладоши и благодарили Поттера. И еще неизвестно, что больнее уязвляло Гарри, который всем сердцем ненавидел факультет змей и их декана.
Пришлось принять меры и целый день ходить рядом с Гарри.
Тыкать пальцем в ответ, возвращать оскорбления, вызывать на дуэль и творить прочие малоприятные вещи. Связываться с «чокнутой Грейнджер» никто не рискнул, и давление на Гарри ослабло. С самим мальчиком-который-выжил пришлось проводить отдельный разъяснительный разговор, но вроде основы он понял. Во всяком случае, презрительное молчание других учеников и сокомандников по квиддичу Гарри обижало уже не так сильно. Кстати, о квиддиче. Вот Гарри не страшно входить в вертикальное пике на скорости за сотню километров в час, а экзаменов боится и сильно мандражирует.
Ну и, конечно, «Боевитые Ежики» продолжают общаться друг с другом, как и раньше.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Не знаю уж, о чем там Рон с Гарри неделю назад говорили, но Уизли поумерил обвинительный пыл и претензии и больше не сверлит спину взглядом. «Благодать-то какая, лепота!»
Суббота, 16 маяСледующая неделя — учебная, и все, дальше экзамены. Сидим в библиотеке. Рон зубрит планеты и спутники, я лениво размышляю, где бы мне достать сердцевину для заготовок под палочки. Гарри, выходивший по каким-то делам, прибегает и скороговорочным шепотом уверяет, что все пропало. Снейп додавил Квиррелла, и теперь зельевар доберется до Философского камня! Поттер чуть ли не бьет себя в грудь и уверяет, что все слышал в малейших деталях! Как говорится, «всем срочно баяцца!».
Вежливо интересуюсь, а что, собственно, Гарри с того, что Снейп доберется до камня?
Отводит глаза. Понятно, ненависть к зельевару туманит мозг. О-хо-хо, ладно, не будем разубеждать.
На следующее утро, пока я собираюсь на тренировку «Боевых Ежиков», прилетает сова. Почему-то вспоминается: «В телеграмме одна лишь строчка — посторонних убрать, точка!» Разворачиваю записку, а там четким, убористым почерком три строчки, хе-хе.
«Ваше наказание будет приведено в исполнение сегодня, в одиннадцать часов вечера.
Мистер Филч будет ждать вас в вестибюле.
Профессор МакГонагалл». Прищурившись, осматриваю записку со всех сторон. И всё? Такое ощущение, что меня наебали. Ни тебе двухнедельных отработок, ни угроз и кар небесных. Наказание на один вечер, точнее на одну ночь? В подземелья на экскурсию… хотя стоп. Филч и вестибюль? Наказание вне Хогвартса? Хоу, да ладно, вы, наверное, шутите — ночью да в Черный лес?
В общем, ерунда какая-то, а не наказание.
Или тут как в присказке «в черном-черном лесу, черной-черной ночью»?
В любом случае, до 23.00 еще далеко, а у нас нынче воскресенье. Тренировка «Яростных Ежиков», доделка каплевидной сердцевины на диадему и прочие неотложные и не очень дела. Никуда Филч от нас не денется!
Доделал-таки каплю на диадемный полукруг. Хм-м-м, туда бы еще сердцевину закатать, да такую, чтобы со мной резонировала. И тогда хрена лысого кто через ментальный щит пролезет. Будет очень неплохо, если судьба подкинет еще пару роялей в кустах во время сегодняшней экспедиции в Запретный Лес. А нет, так нет, все равно вначале надо провести полевые испытания диадемы, тут мощь не особо важна.
Спускаемся с Гарри в вестибюль.
Разъяснительная работа днем проведена, но все равно нервничает мальчик. Ничего, главное, чтобы со страху не выкинул какую дурнину с палочкой в руках. Внизу, плотоядно улыбаясь и потирая руки, уже ждет Филч. Малфой мнется с ноги на ногу неподалеку. Ах да, МакГонагалл же говорила, что накажет всех.
Молодец все-таки наш декан. Дала слово — и сдержала.
Филч ведет нас к хижине Хагрида и скрипит, что вот, мол, теперь мы познаем боль и ужас и никогда больше не будем нарушать школьные правила. Талант! Конечно, соответствующий ночной антураж тоже роль играет, но все равно Филч мастерски запугивает детишек. Еще не дошли, а Гарри с Драко уже потряхивает. Из темноты выныривает Хагрид.
— Это ты, Филч? Скорее, пора уже начинать!
— Ха-ха, давайте, детишки, вас ждет дорога в Запретный Лес. Посмотрим, сколько вас вернется оттуда целыми и невредимыми, — радостно хрипит наш завхоз.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— В Лес? — пищит Малфой. — Но там же полно чудищ всяких… оборотней!
— Ха-ха! — едва не подпрыгивает Филч. — Раньше надо было думать! Я вернусь утром, заберу… то, что от вас останется.
Хагрид закидывает на плечо огромный арбалет. За спиной у него колчан с болтами, возле правой ноги Клык. Драко бледнеет еще сильнее.