Он улыбнулся, вспоминая, как складывались отношения с каждым из его друзей, как постепенно, словно мозаичное панно, рождалась дружба из фрагментов их общей, одной на всех, радости, совместных переживаний и случавшихся время от времени конфликтов. Он в свое время был потрясен тем, что Мастерсон, Рэндалл и Керкленд не поленились отправиться в Шотландию, чтобы найти его тело. Теперь он понимал, что ради любого из них сделал бы то же, что и они для него. Они были больше, чем друзья, они были почти братья.
Он отчетливо помнил, как швырнул Рэндалла через всю комнату во время одного из уроков Каларипаятту. У Рэндалла рука оказалась сломанной. Он смеялся, превозмогая боль, и потребовал, чтобы Адам научил его этому приему, как только рука заживет. Мистер Ричардс, местный хирург, мужчина средних лет, отличавшийся редким хладнокровием и невозмутимостью, лечил тогда Рэндалла. Теперь он мог вспомнить по меньшей мере пару трогательных историй с участием его самого и каждого из трех его друзей, а кроме того, в его воспоминаниях теперь присутствовали еще Уиндем и Баллард – двое других его одноклассников.
– Очень многообещающее начало, – задумчиво сказала Мария. – Раз ты вспомнил такой большой отрезок жизни с такой полнотой, то же может произойти с другими периодами твоей жизни.
– Возможно. Надо лишь подобрать нужные ключи, – сказал Адам. – Леди Агнес – ключ к моей школьной жизни.
Мария постаралась ничем не выдать своих эмоций.
– Дженни может стать ключом к недавнему прошлому.
Вошедший в комнату Уорф выглядел обеспокоенным.
– Вы ранены, ваша светлость?
Мария встала, отпустив руку Адама.
– Оставляю вас заботам вашего слуги. Хирург скоро приедет. День выдался для вас весьма богатым на события.
Попытка покушения и возвращение изрядного куска памяти – да, содержательный день. Он испытывал радостное возбуждение от того, что к нему вернулась немалая часть его жизни. Возможно, он сможет найти в этих воспоминаниях ключ к разгадке того, кто пытался его убить.
Только вот тяжело смотреть, как уходит Мария.
Глава 28
Марии все лучше удавалось покидать Адама, не оглядываясь на прощание. Может быть, когда ей придется окончательно уйти из его жизни, она до совершенства отточит мастерство. Она даже не стала падать на кровать в слезах. Нет, пусть и почти вслепую, она дошла до гостиной, которую делили они с Джулией, и села в кресло. Подруги ее дома не было, и потому она – о счастье! – могла погрустить в тишине и в одиночестве.
Были ли женщины ключом к прошлому Адама? Леди Агнес отворила большую дверь, и Мария подозревала, что Дженни сделает то же, когда вернется в Лондон. Адам нашел еще часть своего прошлого в святилище, смежном с его спальней. Вскоре большая часть его жизни вернется к нему.
Он перестанет нуждаться в ней, и так тому и быть. Прошло не слишком много времени с тех пор, как они встретились, – всего несколько недель. Она вернется домой и заживет своей жизнью – жизнью мисс Кларк из Хартли-Мэнора. Когда она станет седой и старой, время, когда она знала Адама, будет всего лишь мелкой рябью на глади озера ее жизни.
Но она не забудет его. О нет, она его не забудет.
Мария пребывала в оцепенении до тех самых пор, пока в комнату с сияющим лицом не влетела Джулия.
– Мария, как я рада тебя видеть! Я так чудесно провела время с бабушкой! Чем дольше я с ней говорила, тем крепче она становилась. Я очень рада, что приехала сюда.
Мария сделала над собой усилие, чтобы встряхнуться. Жалость к себе – непозволительная слабость.
– Ты и сама выглядишь лет на пять моложе, – приветливо сказала она. – Расскажи мне о своей бабушке.
Выражение лица Джулии изменилось, да и говорила она, тщательно подбирая слова, чтобы не сказать лишнего.
– Она мудрая и добрая женщина, и она всегда была на моей стороне, даже когда все прочие члены семьи меня не одобряли. Не знаю, как бы я жила без нее.
– Для того и даны людям бабушки, – сказала Мария со светлой печалью в голосе. – Бабушка Роза тоже снисходительно и ласково относилась ко мне, даже когда я вела себя из рук вон плохо.
Джулия, шурша юбками, уселась в кресло напротив подруги.
– Хорошо провела время в парке с Эштоном?
– Все было прекрасно до того самого момента, когда в него дважды стреляли, – с кривой усмешкой сказала Мария. – Рана оказалась не слишком серьезной, но, согласись, это не самое лучшее начало дня.
Джулия испуганно вскрикнула, и Мария подробно рассказала ей обо всем, что случилось в парке.
– Странно, как такой приятный во всех отношениях мужчина смог нажить себе столь опасных врагов, – задумчиво протянула Джулия. – И тебя тоже могли ранить или даже убить.
Мария вздохнула:
– Я окажусь в полной безопасности, когда уеду из Лондона, а это случится всего через несколько дней. Хочется надеяться, что и Эштону тогда ничто уже не будет угрожать.
– За него не волнуйся. Он умен, богат и не обделен связями, а кроме того, у него есть хорошие друзья.
– Надеюсь, что этого хватит. – Сердце ее сжалось при одной мысли о том, что его жаркое, страстное тело скует смертный холод.
Она заметила, что кисти ее сжаты в кулаки, и медленно их разжала. Ей пришло в голову нечто такое, о чем она не решилась сказать вслух. Однако после непродолжительной внутренней борьбы добродетельная Сара в очередной раз потерпела поражение.
– Джулия, ты знаешь, каким образом женщина может предохранить себя от беременности?
Джулия моргнула, но больше никак не проявила своего удивления.
– Я знаю пару методов. Ни один из них не дает стопроцентной гарантии, но обычно они работают. – Она чуть заметно улыбнулась. – Женщины по большей части именно за этим ко мне и идут. Особенно те, у которых и так много детей. Рожать или нет – всегда было женской заботой.
– И какой из способов лучший? – Мария уставилась на свои руки, которые вновь непроизвольно сжались. Если бы Джулия спросила у нее, зачем ей это, она сгорела бы со стыда.
Но Джулии ни к чему было спрашивать.
– Губка, вымоченная в уксусе, обычно помогает. – Спокойным, нейтральным тоном и доброжелательно она подробно объяснила, как использовать губку. – У меня с собой есть парочка таких губок. Никогда не знаешь, когда женщине может потребоваться помощь. Хочешь, я тебе дам одну?
– Пожалуйста, – еле слышно прошептала Мария.
Джулия встала и пошла к себе в спальню за губкой. Вернувшись к Марии, она положила ей руку на плечо.
– Ты уверена, что знаешь, что делаешь?
– Я могла бы этого не делать. – Ногти впились в ее ладони. – Но… я, возможно, буду всю жизнь жалеть, если этого не сделаю.
– Ну что же, зато честно.