Уингейт родился в Индии, когда его отцу исполнился пятьдесят один год. Вырос ярым нонконформистом, в Чартерхаусе демонстративно не ходил в часовню. В Королевскую военную академию Вулиджа в 1921 году его приняли шестьдесят третьим из шестидесяти девяти кандидатов. Учился далеко не блестяще: закончил академию пятьдесят девятым из семидесяти выпускников. Идею дальних тыловых рейдов за реку Чиндуин ему подсказал опыт партизанской войны в Палестине и Эфиопии. «В армии, чтобы вас заметили, надо делать экстраординарные вещи», — говорил он. И за свою короткую жизнь ему это удавалось множество раз. Сражаясь с итальянцами в Эфиопии и Судане или с арабскими террористами в Палестине, Уингейт вел себя как истый сионист или японский самурай и нередко ссорился с британским высшим командованием, которое, в свою очередь, не доверяло его нестандартным методам. В Судане и Палестине он дубасил своих солдат, что совсем не способствовало воинской дружбе. Тем не менее, как отметил писатель Уилфред Тесиджер, служивший под его началом, только Уингейт мог нанести поражение сорокатысячному войску итальянцев двумя батальонами эфиопов и суданцев.
Чиндиты осуществили два крупных рейда в 1943 и 1944 годах. Уингейт нещадно тренировал бойцов: в шесть утра отработка штыковых ударов, затем рукопашные схватки, обучение выживанию в джунглях, обращению с компасом и картами, два часа послеобеденного отдыха и снова занятия, сооружение отхожих мест, расчистка мачете проходов в джунглях. Чиндиты учились взрывать мосты, аэродромы, устраивать засады. Бригадир Майкл Калверт, один из ближайших помощников Уингейта, впоследствии так говорил об этих учениях: «Большинство европейцев понятия не имеют о том, что может выдержать человеческое тело. Первыми слабеют дух и воля. Солдаты прежде даже не представляли себе, на что способны. В учениях они узнают то, что могут и что не могут сделать или перенести. Если вы задень прошли тридцать миль, значит, способны преодолеть двадцать пять миль за один бросок»[581].
Во время первой вылазки, операции «Лонгклот» («Бельевая ткань»), чиндиты Уингейта переправились через реку Чиндуин в северный район Бирмы, оккупированный японцами. Перевозя снаряжение на мулах и принимая воздушные сбросы, они прошли пятьсот миль, нападая на японские гарнизоны и подрывая их железнодорожные коммуникации. Уингейт приказывал бойцам:
«Мы отправляемся в бой. Учения закончились, и мы идем на врага, чтобы проверить себя и наши методы борьбы… В сражении не всегда побеждает самый сильный и самый быстрый. Мы не можем рассчитывать на то, что принесем победу в войне. Но мы хорошо понимаем, что должны идти вперед и со всей решимостью делать то, что приблизит конец войны. Осознавая суетность усилий и смятенность устремлений человека, обратимся же к Господу и попросим Его принять наши деяния и направить нас так, чтобы, завершив их, мы увидели их плоды и остались довольны ими».
18 февраля чиндиты обрезали в нескольких местах железную дорогу Мандалай — Мьичина, парализовав ее на четыре недели. Японцам пришлось снять войска с других операций, в том числе против Китая, чтобы бросить их против диверсантов Уингейта. 6 марта чиндиты взорвали три железнодорожных моста в районе Бонджаун. 15 марта два отряда под командованием Калверта и майора Бернарда Фергюссона (позднее лорд Баллантрэ) перешли реку Иравади с намерением уничтожить стратегический железнодорожный виадук Гоктейк. На восточном берегу из-за недостатка естественных укрытий действовать было намного труднее, чем в джунглях на западной стороне. Хотя чиндиты и получали время от времени по воздуху продукты и снаряжение, питание было скудным, а они должны были постоянно перемещаться на большие расстояния. Непрерывно возникали кровавые стычки с японцами и, как правило, против значительно превосходящих сил. К 26 марта из трех тысяч бойцов в живых осталось две тысячи сто, и шестьсот из них были настолько истощены, что еле держались на ногах. Японцы выдвинули против них три дивизии. Чиндиты отходили на север, к Индии, и во второй половине апреля 1943 года перебрались обратно через реку Чиндуин. Но прежде чем вернуться, они устроили засаду, уничтожив около сотни японцев и потеряв лишь одного чиндита.
Два длительных глубоких рейда по тыловым позициям противника, совершенные в тяжелейших условиях бирманских джунглей, вошли в число выдающихся подвигов Второй мировой войны. 30 марта 1943 года Фергюссон в дневнике так описал состояние, в котором находилась его группа к концу первой экспедиции:
«В отряде осталось девять офицеров и сто девять других бойцов у из них три офицера и двое других бойцов ранены. Все ослаблены и истощены от голода в разной степени остроты. Обратился ко всем: А) Мы выйдем отсюда только при соблюдении абсолютной дисциплины. Пристрелю любого, кто сворует что-нибудь у товарища или в деревне или будет ныть и жаловаться. Б) Выгоню из отряда любого, кто потеряет оружие или снаряжение и не даст мне приемлемых объяснений. В) Наш шанс выжить — в абсолютном доверии и безусловном повиновении. Г) Никаких отстающих».
Заснувший часовой мог пробудиться от порки.
Некоторые раненые и просто обессилевшие солдаты уже были не в состоянии пройти последние восемьдесят миль. Сержант Тони Обри из 8-й колонны на всю жизнь запомнил одного такого бойца, у которого искалеченная нога не позволяла двигаться, и он «принял решение остаться в джунглях»: «Он лег, его товарищи, измученные, как и он, пытались нести его. Но он отказался и попросил не трогать его и дать ему столько гранат, сколько мы можем выделить. Мы дали ему гранаты и ушли. Больше мы ничего не могли для него сделать».
Отстающие, конечно, были. «Сначала мы тревожились, — вспоминал Обри. — Спрашивали друг друга: «Как там такой-то?» Но спустя некоторое время мы забывали о нем. Он становился деталью ландшафта. Может быть, это звучит негуманно, но, вы знаете, это было не так. Мы слишком устали, чтобы волноваться о ком-то»[584]. Сам Уингейт дошел до реки в тех же вельветовых штанах, в которых отправлялся в рейд, превратившихся в лохмотья, а по ногам его стекала кровь. Переплыв Чиндуин, уже в лагере он сказал прессе, что «доволен результатами». «Полный успех!» — заявил Уингейт.
Из трех тысяч солдат и офицеров, переправившихся через Чиндуин 13 февраля, вернулись обратно в Индию в начале июня 1942. Чиндиты потеряли почти всех мулов и большую часть снаряжения. Японцы убили четыреста пятьдесят чиндитов, других взяли в плен, сто двадцать бирманцев остались в джунглях. 17-й батальон Королевского Ливерпульского полка лишился трети личного состава. Сам Фергюссон был не очень высокого мнения о достижениях экспедиции:
«После возвращения нас чересчур разрекламировали. Мы действительно подорвали несколько участков железной дороги, на восстановление которых не требуется много времени. Мы собрали чуток полезной разведывательной информации, отвлекли японцев от некоторых незначительных операций, может быть, и от некоторых крупных. Мы уничтожили несколько сотен врагов из восьмидесяти миллионов. Конечно, важно то, что мы доказали реальность поддерживать боеспособность войск воздушными сбросами».
Не менее важно и другое: трехмесячная экспедиция доказала, что союзные войска способны сражаться и выживать в джунглях так же, как и японские армии. И это имело огромное психологическое значение, как и то, что она развеяла миф о несокрушимости японского супермена. Тем не менее рейд обошелся дорогой ценой, и многие генералы регулярной армии подвергли сомнению целесообразность налетов чиндитов на японские твердыни Пинбон, Монгмит и Мьянянг. Поэтому, наверно, Черчилль на конференцию в Квебеке в августе 1943 года взял с собой и Уингейта, помимо командира авиакрыла устрашающих бомбардировщиков «дамбастер» Гая Гибсона. Уингейт убедил и Черчилля, и Рузвельта в том, что легкие пехотные бригады, адекватно снабжаемые по воздуху, способны вести в тылу врага длительные боевые действия, перерезая линии коммуникаций, сея панику и разрушения, отвлекая войска противника с передовых позиций и постоянно вороша, как выразился главный чин-дит, «осиное гнездо». В Квебеке и было решено отправить весной вторую экспедицию чиндитов, усиленную в три раза.
5 марта 1944 года три бригады чиндитов численностью девять тысяч человек (и около тысячи мулов) начали операцию «Терзди» («Четверг»), войдя в Бирму в трех разных местах (часть бойцов была заброшена в тыл японцев на планерах). На этот раз перед чиндитами ставились гораздо более существенные задачи: отсечь японскую армию в Верхней Бирме, продвигавшуюся к равнине Импхала, и перерезать коммуникации японских войск, сражавшихся против китайцев, которыми командовал американский генерал-лейтенант Джозеф «Уксусный Джо» Стилуэлл, начальник штаба у Чан Кайши. Четвертая бригада чиндитов еще в феврале отправилась из Нага-Хиллз изматывающим маршрутом через Чиндуин по крутым, до шести тысячи футов, горным кряжам.