Мне давай скорей снадобье
Уж надеюсь, не угробит
Твой загадочный рецепт
Мою дочку - ясный свет
Ярославну, чей недуг
Словно обухом нас вдруг
Оглушил и озадачил
Весь народ, меня тем паче
Все ж таки я царь, отец!
Ярославну под венец
Я еще вести мечтаю...
Дай бумажку прочитаю'.
Вперил очи в письмена...
'Разобраться без вина
В этой вязи мне непросто...
Лет почти уж девяносто
Прожил честно на планиде
А таких словес не видел.
Эй, служивый, ну-ка быстро
Позови сюда министра.
Он у нас мастак известный,
Разные читает тексты'.
Вот проходит пять минут
Берендея в зал ведут
Царь сует ему листок
Мол, прочти-ка нам, дружок.
Тот вертел и так и сяк
Тяжело вздохнул, обмяк:
'Нет, царь-батюшка, идей'
Грустно молвил Берендей.
Царь в сердцах всплеснул руками:
'Издевается над нами
Этот иноземный лекарь!
Ну-ка, говори, калека
Признавайся сей момент
Что за странный документ?'...
Я прервал свое выступление, потому что Рязанов уже махал руками, давясь от смеха:
- Уф, достаточно, Сергей Андреевич! Надо же, Пушкин вы наш, повеселили.
- И ведь в лицах как изобразил, царя-то как, а! А Берендей! - присоединился Михалков.
Еще бы, вещать голосом Эраста Гарина - мой фирменный конек со студенческих лет, когда при встрече с сокурсниками, чьи помятые лица говорили о бурно проведенном накануне вечере, я брезгливо морщился: 'Какая отвратительная рожа'. А берендеевскую строчку я и вовсе прочел голосом 'нашего дорогого и любимого' Леонида Ильича.
- Мне кажется, товарищ Губернский доказал, что достоин учиться в стенах этого учреждения, - подытожил Данелия. - Вы как думаете, коллеги? Ну что ж, Сергей Андреевич, поздравляю, вы приняты на курс к Эльдару Александровичу. Вы уже знаете, наверное, что занятия начинаются 1 декабря? Сейчас подпишем ваш экзаменационный лист, и можете быть свободны.
Через несколько дней последовал звонок от Цвигуна, пригласившего меня к себе в гости. В смысле, не домой, а на Лубянку, хотя, вероятно, он сам считал рабочий кабинет вторым домом. По телефону о причине вызова Семен Кузьмич говорить не стал, и только оказавшись в его кабинете, узнал, чем было вызвано мое приглашение.
Выяснилось, что Цвигун собирался всего-навсего меня проинформировать о ходе продвижения нашего альбома на Запад. Его человек оставил записи группы 'Aurora' в стенах нескольких звукозаписывающих компаний, среди которых значились всемирно известные 'Olympic' 'Air' и 'Abbey Road'. Через какое-то время ему отзвонились представители всех студий, предлагавшие, несмотря на двусмысленные тексты, приехать и подписать контракт на выпуск пластинок. Естественно, засланный казачок выбирал вариант посолиднее, и в итоге остановил свой выбор на студии 'Olympic'. Сумма контракта на выпуск 1 миллиона виниловых дисков оставила 700 тысяч фунтов стерлингов чистыми. Причем, как сказали 'дипломату', если бы группа уже была раскрученной, то разговор шел бы о деньгах на порядок выше, так что за следующий альбом можно было ждать еще лучшего предложения. Первый транш на срочно созданный валютный счет человека Цвигуна должен был поступить уже в ближайшие дни.
- Сергей Андреевич, вы упоминали, что вам для вашей группы нужно будет какое-то оборудование?
- Хотелось бы оборудовать приличную студию в Москве. Если вы не против, мы с ребятами прикинем, во сколько это может вылиться.
- Надеюсь, лишнего не насчитаете? - немного натянуто улыбнулся Семен Кузьмич.
- Постараемся не наглеть. Но если будет издан дополнительный тираж пластинок, то, сами понимаете, валюты прибавится. Можно будет потом еще что-нибудь прикупить.
- Намек ясен, однако пока рано делить шкуру неубитого медведя.
Мне показалось, что Цвигун выглядел как-то странно, словно находился не в своей тарелке. Но списал это на утомленность, и так дел у зампреда КГБ выше крыши, и я тут еще со своими альбомами.
А спустя пару дней вечером как гром среди ясного неба ведущий программы 'Время' со скорбным выражением лица сообщил о скоропостижной кончине Председателя Комитета Государственной безопасности СССР Юрия Владимировича Андропова. У меня едва не вывалилась изо рта уже откусанная, но еще не пережеванная часть бутерброда с ветчиной. Как так?! Он же должен умереть в феврале 1984 года! Или ему помогли уйти пораньше? Глядя на мое изменившееся лицо, Валя испуганном поинтересовалась, как я себя чувствую
- Спасибо, уже лучше. Просто слишком много откусил, чуть не подавился.
В эту ночь я так и не уснул.
КОНЕЦ ВТОРОЙ КНИГИ