для костра, заодно намереваясь проверить, нет ли поблизости человеческого жилья. Канесса остался лежать под деревьями на свежей траве. Позади возвышались горы, а с расстояния нескольких сотен футов[101] доносился шум реки. Несмотря на смертельную усталость во всем теле, Канесса загляделся на природные красоты. Он лениво созерцал можжевельник и дикие цветы, а в мечтах видел себя на уругвайских просторах, вспоминал свою лошадь и собаку.
Некоторое время спустя он увидел идущего к нему Паррадо. Вид у того был мрачный. Канесса приподнялся на локте и спросил:
— Ну, что там?
Паррадо покачал головой.
— Мало хорошего. Еще одна река. Она сливается с этой и течет нам наперерез. Даже не знаю, как будем ее преодолевать.
Канесса лег на землю, а Паррадо сел рядом.
— Но я видел двух лошадей и корову, — сказал он.
— На этом берегу?
— Да, на этом.
Поколебавшись, Паррадо добавил:
— Ты не знаешь, как можно убить корову?
— Убить корову?
— Мясо сгнило. Нам нужна еда.
— Нет, я не знаю, как убить корову, — ответил Канесса.
— Ну что ж, у меня есть идея, — с воодушевлением сказал Паррадо, наклонившись к товарищу. — Коровы спят под деревьями. Завтра, пока они будут пастись, я заберусь на дерево с камнем и, когда стадо вернется вечером, сброшу этот камень корове на голову.
Канесса рассмеялся:
— Так ты корову не убьешь.
— Почему?
— Ты не сможешь залезть на дерево с большим камнем… И потом, они могут лечь спать в другом месте.
Паррадо погрузился в размышления. Вскоре его глаза загорелись от новой задумки.
— Я знаю, что мы сделаем, — сказал он. — Возьмем несколько веток и изготовим из них копья.
Канесса покачал головой.
— Или все же лучше камнем по голове?
— Не получится.
— И что ты предлагаешь?
Канесса пожал плечами.
— Иди и посмотри сам. Они лежат, отдыхают, — сказал Паррадо и, подумав немного, добавил: — Там есть и лошади. Как думаешь, сойдут?
— Разумеется, нет.
— Я готов выслушать твои соображения.
— Ну сам подумай: если мы убьем корову, вряд ли ее владелец захочет нам помогать.
— Да, это верно.
— Будет лучше, если мы попробуем корову доить.
— Но чтобы корову доить, ее надо поймать.
— Согласен, — ответил Канесса и после короткого раздумья сказал: — Вот что. Мы сделаем из ремней лассо, заарканим теленка и привяжем к дереву, а когда мать за ним придет, мы ее и схватим.
— А она не уйдет?
— Нет, если привяжем ее ремнем.
— Но во что мы нальем молоко?
— Не знаю.
— Нам бы мяса достать.
— Тогда убьем корову, но сначала перережем ей сухожилия, чтобы не сбежала.
— А как же пастух?
— Мы сделаем это, когда рядом никого не будет.
— Идет, — сказал Паррадо и встал.
— Но ради бога, давай подождем до утра, — попросил Канесса. — Сегодня я уже не в состоянии что-либо делать.
Паррадо взглянул на товарища и понял, что тот говорил искренне.
— Надо хотя бы развести костер, — предложил он. — Если поблизости есть люди, им будет легче заметить нас.
Паррадо отправился за валежником, а оставшийся лежать на земле Канесса устремил задумчивый взгляд на противоположный берег реки. В свете заходящего солнца валуны и деревья у подножия горы отбрасывали на землю длинные тени. Складывалось впечатление, что они двигались и меняли форму. Вдруг от одной из них отделилась тень, похожая на фигуру человека верхом на лошади. Канесса немедленно попытался встать, но даже в этот миг радостного возбуждения ноги почти не слушались его, поэтому он только прокричал Паррадо:
— Нандо! Нандо! Там человек! Человек на лошади! Мне кажется, я видел человека на лошади!
Паррадо посмотрел на Канессу, потом в ту сторону, куда тот указывал, но никого не увидел.
— Где? — крикнул он. — Я его не вижу.
— Иди скорее! Беги! Он на том берегу! — завопил Канесса.
Нандо побежал к реке, а Роберто ползком начал пробираться по траве и камням в сторону всадника, находившегося примерно в 400 футах[102] от него. Время от времени он останавливался и видел, что его товарищ бежит не туда, куда следует.
— Нет, Нандо! — кричал ему Канесса. — Направо! Направо!
Услышав это, Паррадо менял курс и продолжал бежать вслепую — он все еще никого не видел на другом берегу. Крики и отчаянная жестикуляция парней испугали коров. Животные поднялись на ноги и теперь находились между Нандо и рекой. Они смотрели на бегущего человека, и их ноздри тревожно раздувались. Отважный Паррадо не стал испытывать судьбу и решил сделать крюк, чтобы обогнуть стадо, поэтому края ущелья он и Канесса достигли почти одновременно.
— Где он? — спросил Паррадо. — Где этот всадник?
К своему великому разочарованию, Канесса, приглядевшись, увидел лишь высокую скалу и ее длинную тень на земле.
— Я уверен, что там был человек, — сказал он. — Клянусь, я видел человека верхом на лошади.
Паррадо покачал головой.
— Сейчас там никого нет.
— Знаю, — ответил Канесса и, сникнув, без сил опустился на землю.
— Пошли, — сказал Паррадо, взяв товарища под руку. — Надо вернуться и развести костер, пока не стемнело.
Парни посмотрели в сторону своего лагеря и вдруг сквозь рокот горной реки услышали крик. Они обернулись и увидели на противоположном берегу не одного, а трех всадников, которые глядели на них, погоняя коров по узкой тропе, вьющейся между рекой и скалами.
Паррадо и Канесса сразу замахали руками и закричали. Пастухи заметили юношей, но из-за шума воды не смогли разобрать их слов. Казалось, сейчас они отправятся дальше по своим делам, больше не обращая внимания на двух странных оборванцев.
Молодые люди начали жестикулировать еще отчаяннее и кричать еще громче, что они — выжившие пассажиры уругвайского самолета, разбившегося в Андах.
— Помогите нам! Помогите!
Канесса старался кричать как можно пронзительнее в надежде, что его высокий голос будет слышен на большем расстоянии, а Паррадо упал на колени и сложил перед собой ладони в умоляющем жесте.
Наездники заколебались. Один из них натянул вожжи и прокричал несколько слов, из которых ребята расслышали только одно — «завтра». Потом пастухи поскакали дальше, гоня перед собой стадо коров.
Юноши заковыляли в свой лагерь. Хотя Паррадо был измотан, а Канесса не мог идти без посторонней помощи, услышанное ими одно-единственное слово вселило в них огромную надежду.
Они договорились дежурить поочередно, сменяя друг друга каждые два часа, чтобы не дать костру погаснуть, но сон не шел ни к тому ни к другому. Они были слишком возбуждены. Ближе к рассвету Паррадо все же задремал и проспал более двух положенных ему часов. Канесса не стал его будить, понимая, что не сможет идти один, а Паррадо днем понадобятся