На пятый раз я не выдержала. Обернулась и спросила, почему‑то шепотом:
— У тебя все нормально?
Ответом было короткое «да» и он вновь перевернулся на другой бок. Тяжёлый вздох меня окончательно добил. Откинув одеяло, я села на постели и со второго раза умудрилась включить ночник. Большой, стандартной мрачно — темной расцветки, он загорелся неожиданно мягким медовым светом.
— Что такое? Тебя что‑то беспокоит.
— Нога, — отозвался сиятельный страдалец, тоже садясь, — каждый раз перед дождём ноет.
— Показывай.
На меня посмотрели очень выразительно и как‑то удивленно, а я повторила:
— Показывай — показывай. Я же целительница. Буду лечить.
— А может не стоит? — с сомнение предложил он, добив меня категоричным, — не хочу совсем без ноги остаться.
— Знаешь что? — тут же возмутилась я и уже угрожающе потребовала, — ногу мне.
Вэлард хмыкнул, наверное вспомнил, что им раньше девушки не командовали, но послушно предоставил требуемое. Даже штанину сам закатал.
Нога оказалась стандартной в меру волосатой мужской конечностью, на первый взгляд совершенно здоровой.
Пальцы привычно закололо от притока магии. Коснувшись вмиг закаменевшей икры, я неодобрительно глянула на своего уже почти постоянного пациента и строго велела:
— Ногу расслабь, — после чего забормотала себе под нос, — так… Перелом со смещением кости. А это у нас что?
И затихла, прощупывая его голень.
— Что? — не выдержал лорд.
— А ничего страшного. Перелом не очень удачно сросся, нервные волокна плохо восстановились, оттуда и боли, — постановила и тут же радостно заметила, — к счастью у тебя есть я.
— Что, повторно ломать будешь? — не разделил моей радости пациент.
— Зачем ломать? Потерпи немного, наверное, будет болеть.
— Наверное? — Шаардан напрягся, готовясь к неизбежному, а когда я взялась за лечение, тихо зашипел сквозь сжатые зубы, но терпел, почти даже не ругаясь. Невнятное бормотание под нос не в счёт. А я в который раз пожалела, что безболезненное исцеление получалось у меня через раз.
Когда с исцелением было покончено, а мне окончательно расхотелось спать, зато пришло желание творить добро, я решила лечить своего пациента и дальше, должны же у него быть ещё болячки.
— Ну как, больше не болит?
— Нет, — пошевелив ногой, он подозрительно на меня посмотрел, — даже странно. Зря я, видимо, раньше к целителю не обращался.
— Ага, — полностью поддержала я его и тут же велела, потирая руки в предвкушении великих свершений, — а теперь ложись на спину и поднимай рубашку.
— Зачем? — подозрительный лорд совсем не разделял моего энтузиазма.
— Буду тебя дальше лечить, — поделилась планами на ближайшее время моя доброта. Пальцы покалывало от магии и настроение у меня было приподнятым. В отличии от моего пациента, которого перспектива лечиться ну совсем не вдохновляла.
— Иза, а ты уверена?
— А почему нет? И мне практика и тебе польза, — пару раз ткнув пальцем ему в грудь, строго велела, — давай, давай. Я теперь все равно не усну спокойно, пока тебя не вылечу.
Тяжело вздохнув, Вэлард послушно лег, выполняя мое требование, в кои‑то веке решив не спорить.
— Ладно, — шлепнув ладонь на солнечное сплетение жертве моего энтузиазма, я прикрыла глаза, чувствуя как закаменели мышцы под моей рукой, и уже не в первый раз потребовала:
— Расслабься.
— Тут, пожалуй, расслабишься, — раздраженно пробормотали мне в ответ. Но послушно попытались выполнить требование. В каком‑то смысле даже успешно.
С минуту Вэлард лежал молча, но надолго его не хватило.
— Ну что скажет мой целитель? — с плохо скрываемой иронией спросил он.
— У тебя между седьмым и восьмым ребрами справа остался осколок от сломанного кинжала или еще чего‑то, — не открывая глаз отозвалась я, проследив путь до места, где ощущала пульсирующий ком, инородного предмета, после чего, не отрывая руки, поднялась чуть выше, прижав ее к груди напротив того места, где на спине находился кончик второго, более короткого рубца, — шрам на спине плохо зажил, и…
Договорить я не успела, мир перевернулся, а я осознала себя уже лежащей. Мягкая подушка, в которую меня аккуратно ткнули носом, щекотала щеку, очень неудачно вылезшим пером, а сверху, ероша волосы на затылке горячим дыханием, навалился мой пациент, у которого крышу все же немного сорвало.
— Это что такое вообще? — сдавленно пискнула я, безуспешно пытаясь вывернуться из крепкого захвата. Мне было душно, тяжело и жарко, и единственное, чего хотелось — это уже не творить добро, а всего лишь свободы.
Ошалев от несправедливости и недостатка кислорода, я замолотила локтями, чувствуя, как они отбиваются о жесткие бока Вэларда. Изворачиваясь и пытаясь выбраться из‑под тяжелой и очень горячей каменной глыбы, которую имела неосторожность лечить, добилась лишь того, что меня скрутили. Прижав руки к бокам и удобнее устроившись на почти раздавленном теле несчастной целительницы, лорд недовольно выдохнул:
— Иза, прекрати дергаться, — проникновенно посоветовал он, стараясь и меня удержать, и пощупать свои отбитые ребра.
— Я требую свободы!
— Ммм, получается, я тоже могу что‑нибудь потребовать? — от тихого насмешливого голоса у самого уха, перехватило дыхание. Прерывисто вздохнув, я тихо предложила, шалея от всего происходящего:
— А давайте спать?
— Издеваешься? — хрипло выдохнул он, сильнее вжимая меня в постель. Бедная перина, наверное её никогда раньше ещё так не прессовали. И бедная я, меня‑то уж точно раньше никогда…
— Н — настоятельно советую. Как целительница. Да и просто как знающий человек. Ночью надо спать.
— Иза…
По спине побежали мурашки. Кто же знал, что моё имя можно произнести ТАК. А лорд, вместо того, чтобы последовать моему совету и лечь спать, желательно перед этим скатившись с меня только проникновенно спросил:
— А как мне спать после этого?
— Да после чего?! — подумаешь, пощупала немного. Зато теперь я знаю, где у него болит и как сделать так, чтобы не болело.
— После этого… — хрипло выдохнул он, шаря руками по моим бокам.
— Не — не — не!
Что именно «не» я сформулировать не могла, но извивалась очень усердно, хоть и безуспешно. Радовало только одно, руки у меня теперь тоже были свободны, что давало смутную надежду на спасение.
— Пустите меня немедленно! — вместо грозного и возмущенного вопля получился слабый полузадушенный писк, перешедший в визг. Потому что чья‑то наглая лапища сжала грудь. Ворот сорочки затрещал, представляя больший маневр для действий.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});