Весь путь до места назначения занял около шести часов. Кийск больше всего боялся, что квады по дороге могут отказать. Но, по счастью, проблем с машинами не возникло. Возможно, потому, что оба вездехода были до предела заполнены людьми и на протяжении всего пути они не сделали ни одной остановки.
Еще до начала похода Кийск начал задумываться о том, как поступить с машинами после того, как группа доберется до места. Затащить их в подземные пещеры людей-ящеров вряд ли удастся. А отправлять на станцию только с водителями было рискованно – если на обратном пути оба квада выйдут из строя, то парни останутся среди пустыни без средств связи и почти без надежды на спасение. В какой-то степени Кийска успокоил Леру, высказавший предположение, что зона стабильности, окружающая подземные жилища людей-ящеров, может распространяться и по поверхности пустыни – в таком случае с сохранностью вездеходов не возникнет никаких проблем.
За время долгого путешествия по пустыне, когда взгляду не на чем было остановиться, внимание всех путешественников несколько притупилось. Должно быть, только римлянин, находившийся на переднем сиденье рядом с водителем, внимательно наблюдал за совершенно незначительными, по мнению остальных, изменениями окружающего пейзажа. Невысокие возвышения на ровной поверхности пустыни Кийск заметил лишь после того, как Сервий Плавт оперся рукой о борт машины и чуть привстал со своего места.
– Стой! – крикнул Кийск, и оба квада, качнувшись на рессорах, одновременно остановились.
Спрыгнув на песок, Кийск первым делом произвел несколько энергичных движений, чтобы размять онемевшие мышцы.
– Это то самое место? – на всякий случай спросил он у центуриона.
Уже вошедшим в привычку жестом Сервий Плавт тронул кончиками пальцев клипсу электронного переводчика на мочке уха.
Грахт при звуках голоса, прозвучавшего из клипсы, принялся вертеть головой по сторонам, словно хотел увидеть того, кто прямо в ухо прошептал ему несколько слов на знакомом языке.
Электронных переводчиков на станции оказалось всего несколько штук, да и то случайно, – никто не предполагал, что экспедиции придется иметь дело с представителями иных народов и рас. Легионер получил свой электронный переводчик всего за пару часов до выезда со станции и до сих пор не мог к нему привыкнуть.
– Я думаю, хозяева выйдут к нам навстречу, – сказал Сервий Плавт.
Кийск посмотрел по сторонам и, не заметив ничего подозрительного, медленно двинулся вперед.
Выйдя из вездехода, Сервий Плавт присоединился к нему.
Заметив, что и другие собираются последовать за ними, Кийск поднял руку:
– Оставайтесь на местах!
– Я думаю, это излишняя предосторожность. Люди-ящеры никому не причинят вреда.
Центурион произнес эти слова очень тихо, так, чтобы их мог услышать только Кийск, и электронный переводчик воспроизвел его речь с точно такой же силой звука. Сервий Плавт считал Кийска командиром группы и не хотел подрывать его авторитет среди подчиненных, открыто высказывая свои сомнения в его правоте.
– Я беспокоюсь о машинах, – ответил Кийск.
Это была правда, хотя и не вся. У Кийска не было оснований не доверять тому, что рассказывал римлянин о миролюбивом нраве людей-ящеров, но за годы, проведенные в галактической разведке, у него выработалась привычка относиться с подозрением ко всему чужому и неизвестному. Прежде она не раз спасала ему жизнь, поэтому он и сейчас не собирался от нее отказыватья.
До ближайшего холмика оставалось чуть более двадцати метров, когда песок у основания его взметнулся вверх, и из-под земли появилась большая круглая голова с выпученными глазами. Выскользнувший из безгубого рта длинный, розовый, по-змеиному раздвоенный на конце язык скользнул по глазам, очищая их от прилипших песчинок, и человек-ящер обратил свой взор на пришельцев. Пристальный взгляд глаз, прикрытых прозрачными сросшимися веками, вопреки ожиданиям Кийска, не показался ему тяжелым. А уж о гипнотизме, который людская молва испокон веков приписывает рептилиям, здесь не могло быть и речи. Это был осмысленный взгляд разумного существа.
И все же Кийск замер на месте, ожидая, что последует за этим явлением. Выставив в сторону руку, он заставил остановиться и Плавта, который собирался ближе подойти к появившемуся из-под земли человеку-ящеру.
– Пусть он выберется на поверхность, – полушепотом произнес Кийск.
Римлянин не стал спорить, поскольку уже знал, что произойдет, и, в отличие от Кийска, не испытывал ни малейшего беспокойства. Остановившись рядом с Кийском, Плавт улыбнулся и приветливо махнул рукой выглядывающему из норы человеку-ящеру.
Песок вокруг круглой безухой головы зашевелился, и человек-ящер медленно выбрался на поверхность. Встав на краю оставшейся позади него норы, он поднялся на ноги. Спина его при этом осталась полусогнутой, а голова, сидевшая на короткой шее, словно шляпка гриба на кривой ножке, выступила вперед. На шее у человека-ящера висела тяжелая золотая цепь с восьмигранным медальоном. Приподняв правую руку, он довольно-таки неуклюже попытался повторить приветственный жест Сервия Плавта, издав при этом короткую серию щелкающих и шипящих зуков.
– Это тот самый человек-ящер, о котором я тебе рассказывал, – радостно улыбнулся римлянин. – У него на груди подаренный мною медальон.
Кийск, внимательно следивший за человеком-ящером, заметил, что взгляд его обращен в сторону вездеходов, стоявших метрах в ста от места встречи.
Римлянин снова сделал попытку приблизиться к человеку-ящеру, и Кийск вновь остановил его. На этот раз Сервий Плавт глянул на своего спутника с явным недовольством.
Человек-ящер вновь что-то произнес на своем щелкающем языке. Левая рука его поднялась и указала на квады.
Непонятно, каким образом Кийск понял, что человек-ящер обращался к ним с вопросом. Но что именно он хотел узнать, для Кийска осталось загадкой.
Краем глаза Кийск заметил, что Леру уже записывает речь человека-ящера на диктофон, чтобы затем обработать ее с помощью лингвистического анализатора. Но даже в том случае, если в памяти электронного переводчика отыщется аналог ни на что не похожей речи людей-ящеров, чтобы подобрать ключ к ее расшифровке, уйдет не один час.
Человек-ящер вновь повторил жест рукой в направлении квадов, сопроводив его все тем же неразборчивым пощелкиванием и шипением.
– Есть какие-нибудь соображения по поводу того, что он пытается нам сказать? – без особой надежды спросил Кийск у римлянина.
Центурион молча пожал плечами.
Человек-ящер повернулся к людям спиной и, опустившись на четвереньки, сунул голову в нору.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});