— Если она вызывает у тебя такие чувства, — осторожно спросила Миранда, — почему бы тебе не уволить ее? — В душе она молилась, чтобы Клиффорд не ухватился за ее предложение, а попробовал оправдаться.
— Напрасно ты считаешь, что такая мысль у нас не возникала. Но как бы это выглядело? Если бы об этом пронюхали газеты, нам пришлось бы отбиваться от обвинений в ущемлении прав.
— Может быть, когда ее иск был бы рассмотрен, она ушла бы отсюда добровольно.
Клиффорд с внезапной заинтересованностью подался вперед.
— А разве она подала в суд?
— Прости, я просто имела в виду, что компания могла бы сделать это для нее.
— Что сделать?
— Добиться возмещения ущерба у родственников Траута.
Интерес Клиффорда сменился тревогой и гневом.
— Господи, Миранда, о чем ты говоришь? — Он вскочил и направился к столу. — Надеюсь, ты еще не говорила об этом с Маргарет?
Миранда была настолько поражена его вспышкой, что прошло несколько секунд, прежде чем она сумела разобраться в ее причинах.
— Ты хочешь сказать, что мы до сих пор ведем дела Траута?
— Ты чертовски права! Нам понадобилось несколько недель, чтобы уговорить его родственников отказаться от поисков другой юридической компании.
— И ты, конечно, не считаешь, что здесь возникает конфликт интересов?
— Естественно, нет. А почему он должен возникать?
— Значит, никто из пострадавших не возбудил дело?
— Мы сами позаботились о своих служащих, Миранда. Благодаря деньгам семьи Траута мы платим за обучение детей в колледжах, а мужья и жены погибших до тех пор, пока они вновь не выйдут замуж, будут получать ежемесячное пособие. И все это делается независимо от их страховки.
Это было уже слишком. У Миранды улетучилось все чувство благодарности к Клиффорду за сохраненное место в фирме и плату.
— А что ты потребовал взамен — обещание, что они не станут возбуждать дела? Значит, это входило в условия сделки с родственниками Траута?
— Ты же понимаешь, этика фирмы не позволяет ничего подобного. Это было просто устное соглашение — мы все признали, что так будут соблюдены интересы всех сторон. Никому не хотелось таскаться по судам, и меньше всего — родственникам. От такого решения все только выиграли — и в финансовом, и в эмоциональном отношении.
Странно, но Миранда не считала, что оказалась в выигрыше. Почему-то она сомневалась, что кого-нибудь из пострадавших радует нынешнее положение.
— А как насчет Маргарет? Какую сделку вы предложили ей?
— Мы предложили ей те же условия, что и всем остальным — она могла остаться дома и до конца жизни получать ежемесячное пособие, но она отказалась. Она захотела вернуться к работе, и мы предоставили ей такую возможность. — Клиффорд предостерегающе взглянул на Миранду. — И напрасно ты тревожишься, Миранда. Год назад тебе пришлось бы умолять меня о ходатайстве в ее пользу.
Неудивительно, что с этими словами Миранда не могла согласиться. Компенсация, полученная по решению суда, должна была бы многократно превосходить жалкое месячное пособие.
Миранда решила уйти прежде, чем сделает какую-нибудь глупость. Ей требовалось время, чтобы подумать, с чего начать действовать. И тщательное планирование следующего шага тоже требовало времени.
Вернувшись на работу, она поступила правильно — теперь Миранда понимала это.
ГЛАВА 22
В день свадьбы особняк на Ноб-Хилл сиял, готовый к торжеству. Гирлянды блестящих листьев и белых роз изящными дугами поднимались до площадки второго этажа, обвивали перила лестницы, по которой должны были спуститься новобрачные. Церемонии предстояло свершиться в гостиной, уставленной рядами стульев для восьмидесяти избранных гостей. Здесь к зеленым и белым тонам гирлянд и венков добавлялись пестрые орхидеи. Сотни свечей были расставлены повсюду, чтобы вспыхнуть к моменту прибытия гостей. Еще две сотни свечей были запасены для замены тех, что успеют догореть. Работа на кухне кипела с самого рассвета. Час назад привезли свадебный торт — шоколадный, со сливочной глазурью, присыпанный сахарной пудрой, со свежайшими цукатами, тонущими в кремовых волнах.
Адам зашел в комнату матери, чтобы узнать, не поступят ли последние распоряжения.
— Похоже, этот дом всегда был твоим, — заметил он. — Он выглядит впечатляюще.
Мэри смотрелась в огромное, выше роста человека, зеркало. Нетерпеливым жестом она заложила за ухо прядь, на которую парикмахер потратил целых пять минут, превращая ее в изящный локон.
— Вот тебе пример того, что могут сделать толика таланта и избыток денег.
— Нервничаешь?
— Еще мягко сказано. — Мэри присела было в кресло с гобеленовой обивкой, но тут же поднялась и разгладила складки юбки. — Не знаю, о чем я думала, выбирая ткань для этого платья.
— Может, о том, что она будет выглядеть бесподобно?
Мэри повернулась и приложила ладонь к щеке Адама.
— Спасибо тебе, дорогой. Я так и знала, что ты не упустишь случая подшутить над матерью. — Она вновь провела рукой по юбке. — Ну вот, теперь мне нельзя ни присесть, ни что-нибудь съесть — только стоять столбом и надеяться, что я выгляжу хотя бы отчасти так, как мне следовало бы выглядеть.
Адам снисходительно улыбнулся.
— Успокойся! Ты могла бы облачиться в купальный халат и тапочки, а Майкл ничего бы не заметил. Он уже заглотнул крючок, мама, и теперь его ничто не остановит.
— Не знаю, почему я тогда так нервничаю. Она подошла к постели и расправила фату, которую должна была надеть перед тем, как спуститься вниз.
Адам еще никогда не видел мать в подобном состоянии. Сегодня она перестала быть уверенной в себе, всегда готовой поддержать его матерью — она превратилась в очаровательную, прелестную подругу, которая нуждалась в поддержке.
— Майклу повезло с тобой. — Адам подмигнул матери. — Но должен признаться, чем больше я узнаю его, тем чаще думаю, что и тебе с ним повезло.
— О Адам, лучшего подарка мне ты не мог бы преподнести, — Мэри обняла сына.
Он осторожно взял ее за плечи, стараясь не испортить прическу и не оставить на платье ни единой так пугающей Мэри складки.
— Ты ведь не будешь плакать, верно?
Она подняла голову.
— Даже не подумаю — это было бы слишком шаблонно.
Адам рассмеялся.
— Знаю, у тебя есть свои правила, но сегодня все можно.
Мэри посерьезнела.
— Как бы я желала тебе такого же счастья, Адам!
— Когда-нибудь я не прочь… — Адам не верил своим словам, но Мэри хотела услышать это от него, а сегодня он был готов поддержать ее любой ценой.