Читать интересную книгу Лучше поздно - Mummica

- Так что? Ты передумал заниматься зельями? - откладывать разговор он не собирался.

- Нет, не в том смысле. Я готов тебе ассистировать, но если ты хочешь сделать из меня учителя и для этого собираешься заниматься со мной теми же темпами, что мы варили Феникс Лакрима, зелье в итоге понадобится тебе самому. А я такое еще долго изготовить не смогу.

- Сможешь, - проворчал Северус, взбивая подушку. - И гораздо скорее, чем думаешь. То, что ты не идиот, мы уже определили… правда, тонкости в тебе не прибавилось, но того, что есть, вполне хватит для занятий с младшими курсами. Что ты на меня так смотришь? Высшие зелья я тебе, разумеется, не отдам, и не мечтай…

- … Вот еще, мечтать о преподавании Высших зелий - ты ведь вроде решил, что я не идиот…

- Посмотрим, что ты скажешь, когда мы с ними закончим… я прошел бы с тобой курс за три месяца, но так и быть, придется растянуть на полгода, раз уж ты так беспокоишься о моем здоровье, - но я не дал ему договорить, обняв и прижавшись щекой - обняв осторожно, хотя прикосновения давно не причиняли боли.

И он был прав. Высшие зелья мы освоили за полгода, и к концу этого срока меня просто распирало от желания немедленно поделиться с кем-нибудь новообретенными знаниями - я ведь помнил по занятиям с Отрядом Дамблдора, какой это кайф - учить тому, что тебе нравится и удается. А мне удавалось - по правде говоря, меня даже слегка настораживала - нет, конечно, не легкость, легким процесс обучения у Снейпа не мог быть по определению - а таинственная готовность, с которой это древнее искусство открывало передо мной свои секреты - словно музыкальная шкатулка миссис Фигг, послушно щелкнувшая замочком и, повинуясь прикосновениям пальцев, проигравшая мне все свои мелодии. Я даже начал подозревать, что с его стороны не обошлось без каких-нибудь специальных заклинаний, но когда осторожно спросил его об этом, он усмехнулся, но не раздраженно, а неожиданно ласково:

- Знаешь, так обычно и происходит, когда занимаешься тем, что действительно твое - или ты до сих пор считаешь, что на шестом курсе только мой учебник был причиной твоих успехов в зельеварении?

Хмыкнув - я-то помнил, сколь плачевными стали эти успехи после того, как презент Принца-полукровки пришлось спрятать в Выручай-комнате - возражать я все же не стал, потому что, честно говоря, это была чуть ли не первая похвала за полгода. Он был требователен до придирчивости, порой просто невозможен, он выжимал из меня все соки, сам при этом умудряясь вести занятия и варить зелья для больничного крыла. Впрочем, последнее постепенно стало моей обязанностью - он, разумеется, проверял каждое, поначалу демонстративно кривясь, потом - улыбаясь уголком рта, когда думал, что я его не разглядываю. Я не обижался - просто не представлял ситуации, когда смог бы всерьез на него обидеться... правда, пару раз что-то похожее все-таки случалось. Последний был как раз в прошлую субботу, когда он спокойно заявил, что в первую неделю будет присутствовать на всех моих уроках.

- Не то чтобы я тебе не доверял, но я должен убедиться, что ты справляешься, - и я, подавив вздох, не стал спорить - в конце концов, он был прав - и чуть позже был вознагражден за уступчивость сторицей. А потом была сумасшедшая неделя - нестройное «Здравствуйте, профессор Поттер» и мое горячее желание снять десять баллов с хихикнувшего пятикурсника-слизеринца; зелья, пергаменты, вопросы, расплавленный одним из Льюисов котел, мое первое Сферическое заклятие - и устремленный на все это внимательный взгляд черных глаз с последней парты; а все выходные мы занимались его исследованиями и засыпали, едва добравшись до постели. Но сегодня шанс у нас, кажется, появится - по крайней мере, можно будет на это надеяться, если…

- Вы необязательны, мистер Блэкстон, крайне необязательны, - голосом директора можно заморозить Гольфстрим, и я невольно сжимаюсь, представив несчастное лицо тихого белобрысого семикурсника - слава Мерлину, внешне он совсем не похож на отца. Я помню, как после сообщения Макгонагалл о том, что Блэкстон хочет забрать из школы сына, войдя в гостиную, я увидел, как Северус отбросил тот самый номер «Пророка» - хорошо хоть не разорвал надвое. Я не знал, как подступиться к разговору, но через полчаса он неожиданно проворчал:

- Успокойся, я не собираюсь мстить мальчишке. Одну подобную ошибку в свое время я уже сделал.

Уж не знаю, как Макгонагалл донесла это до Блэкстона, но парень остался - и Северус действительно не мстил, то есть относился так же, как к любому другому студенту… ну или почти к любому другому… по крайней мере, лучше, чем ко мне в свое время…

- Вам было ясно сказано вернуть работу в пятницу. А сегодня понедельник. И как вы это… - но я уже в коридоре и спрашиваю деловым тоном:

- Профессор Снейп, не заглянете на минуту? Необходима ваша консультация.

Раздраженно дернув щекой, Северус берет из подрагивающих рук парня измятый свиток и, покосившись на него, вдруг фыркает:

- Не тряситесь. Если работа достойная, баллы за задержку не сниму. Можете идти.

Не глядя на меня, он, чуть не задев плечом, проходит в кабинет, а я, кивнув в ответ на благодарный взгляд Блэкстона-младшего, захожу следом и спокойно интересуюсь:

- Как прошел день? Всех студентов запугал или мне сколько-нибудь оставил?

- Дождешься от тебя, как же, - фыркнув, он с облегчением опускается на жесткую ученическую скамью - конечно, устал, все-таки первый день в новой должности… то есть в старой должности… в общем, сегодня портреты на стенах небольшой круглой комнаты вновь приветствовали его как хозяина кабинета.

- Если бы только портреты, - нет, я, наверное, никогда не узнаю, как ему это удается - читать мысли, черт побери, не только не глядя в глаза - даже не притрагиваясь. - Аплодисменты в Большом зале… я думал, что оглохну - видимо, директорское кресло - некая акустическая зона, в которой фокусируется…

- Ага, акустическая зона, - фыркаю я, присаживаясь рядом. - Весь Большой зал - одна сплошная акустическая зона, просто ты отвык - со дня, когда тебя оправдали, прошел почти год.

Это верно - прошлое его вступление в должность сопровождалось, вне всяких сомнений, лишь слизеринскими хлопками, зато в тот январский день, когда его оправдали… Я, наверное, никогда не забуду, как распахнулись тяжелые двери и в проеме появилась высокая тонкая фигура в черной мантии, и разговоры мгновенно стихли, и в звенящей тишине он прошел к своему месту - крайнему справа - прежней стремительной летящей походкой, прищурившись и надменно вздернув подбородок. Не забуду, какими взглядами провожали его школьники - Макнот, рядом с которым я сидел, чуть не вывернул шею - и как менялись лица, когда он подходил ближе, и как весь зал устроил ему овацию, которой эти стены не помнили со дня праздничного пира после победы. Тогда так чествовали победителей, выживших в Последней битве, - и вот теперь его, выжившего и победившего. И когда он опустился на свой стул с высокой спинкой и, усмехнувшись, склонил голову, мы с Макгонагалл невольно переглянулись - только мы знали, откуда столько горечи в этой усмешке. Сегодня горечи было, пожалуй, чуть меньше.

- А что у тебя? - он оглядывает класс и морщится, заметив, что банкам с его уродцами опять пришлось потесниться - Гермиона прислала мне из Европы несколько замечательных образцов средиземноморских земноводных. - Котлы не взрывались?

- Обошлось, - потершись щекой о его плечо - черный бархат чуть щекочет кожу - я с сожалением поднимаюсь и подхожу к столу, заваленному пергаментами. - Слушай, у меня тут еще много работ - ты иди, я скоро буду, - но Северус вдруг тоже встает и, не присаживаясь, разворачивает один из свитков.

- Ладно уж, - ворчит он, стремительно пробегая взглядом убористые строчки, - так ты здесь надолго застрянешь, а у меня на сегодняшний вечер немного другие планы.

- Закончить с тем зельем?.. - невинно интересуюсь я, и он, усмехнувшись, перебивает:

- Ну конечно, только об этом ты и мечтаешь. Не отвлекайся, чтобы мне не пришлось потом переучивать твоих балбесов.

- Между прочим, год назад кто-то утверждал, что не прочь оставить преподавание, - бормочу я, приготовившись к язвительным возражениям - он не любит, когда его ловят на слове - но Северус отвечает неожиданно спокойно:

- Считаешь, я первый директор в Хогвартсе, совмещающий то и другое? Это всегда было обычной практикой. Дамблдор? Нет, он не преподавал - думаю, тебе не надо объяснять, на что у него уходило слишком много времени. Мне, благодаря одному настырному гриффиндорцу, бороться больше ни с кем не нужно.

Хмыкнув, - еще бы он признался, что ему нравится преподавать - всегда нравилось, только теперь он наконец-то позволил себе это признать, - я сосредоточиваюсь на чьем-то глубокомысленном опусе, искоса наблюдая, как он один за другим откладывает пергаменты, черкнув на каждом что-то не менее язвительное, чем замечания, оставленные им в свое время на наших работах, - и это по-прежнему жутко раздражает, и я не раз замечал брошенные на него сердитые взгляды и слышал сказанные в его адрес крепкие словечки. Но когда в марте ему снова пришлось варить Феникс Лакрима и на следующий день он был бледнее обычного, нужные ингредиенты для зелий появлялись на его столе быстрее, чем он успевал протянуть руку к шкафчику, и несколько гриффиндорцев, помявшись, сами подошли к нему после занятия за скребками для размазанных по столам останков флоббер-червей. Его до сих пор искренне забавляют такие случаи - ничего, когда-нибудь привыкнет, главное, что он остался в Хогвартсе.