Название: Лучше поздно
Автор: Mummica
Рейтинг: NC-17
Размер: макси
Пейринг: ГП/СС
Жанр: Angst, Drama, Romance
Отказ: Все принадлежит Роулинг
Статус: Закончен ( в процессе размещения)
Аннотация: Война окончена. Гарри, проходящему стажировку в аврорате, поручают надзор за выжившим Пожирателем номер один. Но в первый же вечер Поттер узнает о ненавистном ему человеке кое-что неожиданное…
Комментарии: AU по отношению к седьмой книге, хотя встречаются упоминания отдельных сюжетных моментов. Просто еще один вариант развития событий. За некоторые идеи спасибо моим любимым авторам - Juxian Tang и Serpensortia.
Предупреждение: Слэш, попытка самоубийства, но вообще-то все довольно наивно, прямолинейно и предсказуемо, включая happy end, с которого, собственно, все и начинается
Каталог: Пост-Хогвартс, Альтернативные концовки
Сиквел: Подарки к Рождеству
Глава 1. Понедельник, 1 декабря
Утро. Сейчас, должно быть, уже утро.
Я открываю глаза и вижу над собой серые каменные своды.
Я знаю, что камень холодный, очень холодный. Если прикоснуться к стене и задержать руку хотя бы на минуту, начнет ломить пальцы. Подземелья, чтоб их… Прожил здесь неделю и уже чувствую себя как узник замка Иф - хорошо хоть подземный ход копать не надо.
Не кощунствуй, Поттер. Если он захочет остаться - а Макгонагалл полна решимости уговорить его снова занять пост директора - ты будешь считать минуты до того мига, когда сможешь снова прикоснуться к серому граниту, и секунды до мгновения, когда тебе будет позволено дотронуться до его ладони, почти такой же холодной, как этот гранит.
Позволено? Да, конечно, мне будет позволено - и это, и… многое другое. Но я знаю, что еще не одну неделю буду просить позволения на любое, самое ничтожное действие и прикосновение. Просить если не словом, так взглядом, жестом, даже рискуя нарваться на раздраженный окрик - но я все равно не смогу по-другому.
Я слишком виноват перед ним. Конечно, вчера он убеждал меня в обратном, говорил, что мне не в чем каяться, а ему не за что прощать, и я даже сделал вид - ну, или попытался - что согласен. Не думаю, что смог обмануть его - он слишком красноречиво поморщился, когда я попросил разрешения прилечь на его кровать.
Честно, я просто хотел полежать с ним рядом, глядя, как он засыпает, - я боялся, что ему снова привидится кошмар. И это действительно случилось, но когда я его успокоил и он наконец заснул, я не нашел в себе сил подняться и, призвав плед, задремал на самом краешке кровати. Помню, что выныривал из полусна каждый раз, когда он шевелился или кашлял. Плотнее подтыкал одеяло, поправлял волосы, разметавшиеся по подушке. Слава Мерлину, он ни разу не проснулся - но я не решался вновь погружаться в дремоту и, борясь со сном, снова и снова вглядывался в тонкий бледный профиль.
По лицу его тоже били - но так, чтобы не оставалось следов. А ссадина на виске, оставшаяся после того, как в первый - и единственный - раз его допрашивал я, уже почти незаметна.
Внезапно меня охватывает сумасшедшее желание опять взглянуть на него, чтобы убедиться в этом - желание и какой-то дикий иррациональный страх. Смешно же, в самом-то деле - как будто за те два-три часа, в которые я все-таки позволил себе отключиться и поспать, он мог куда-то подеваться. Но тогда почему его дыхания почти не слышно? Ночью оно было хриплым и тяжелым.
Кое-как справившись с собой, я опасливо скашиваю глаза и с облегчением выдыхаю. Здесь он, здесь. Совсем рядом, в каких-нибудь пяти дюймах. Спит, чуть повернувшись ко мне, так что теперь я хорошо вижу его лицо. Спит. Тонкие губы чуть приоткрыты, ресницы неподвижны - и так хочется поверить, что темные круги под глазами - просто тень от этих длинных ресниц.
Я думал раньше, что хорошо знаю это лицо - узкое, тонкокостное, с впадинками под высокими скулами, хищным ястребиным носом и надменной линией тонкого рта, с резкой морщиной между бровями и глубокими складками у губ. Умное, гордое и властное лицо, которое я возненавидел с первых дней в Хогвартсе и всю жизнь искренне считал, что никаких чувств, кроме ненависти, оно вызвать не может. Да что там, я еще неделю назад так думал. А сейчас оно стало для меня… нет, даже не прекрасным и не только любимым. Единственным.
Я знаю, что кое-что у меня никогда не получится. Я не сумею разгладить эти скорбные морщинки. Не смогу сделать так, чтобы из густых черных прядей исчезли серебристые нити седины. Не смогу стереть из его памяти все случившееся. Но что-то я все же попытаюсь сделать - и даже уверен, что мне это удастся.
Я хочу, чтобы он опять научился радоваться жизни - если когда-нибудь он это вообще умел. Я буду вытаскивать его из этих кошмарных подземелий - лучше бы, конечно, в Лондон, но можно и для того, чтобы просто побродить по Хогсмиду, пропустить рюмочку в «Кабаньей голове», как это любил Дамблдор. Ну а если он недовольно фыркнет и откажется куда-либо вылезать, буду часами торчать в неуютной, пропахшей зельями лаборатории и в меру своих весьма скромных возможностей помогать ему варить эти самые зелья, раз уж бульканье вязкой жижи в закопченном котле способно доставить ему радость.
Я хочу, чтобы он снова смог улыбаться, хотя, честно говоря, не буду иметь ничего против и его фирменной саркастичной усмешки - да что угодно, пусть язвит, ехидничает, издевается, я еще и поводов подкину, только бы не пустые мертвые глаза и посмертная маска вместо лица. Вчера мне, кажется, удалось на время спугнуть его демонов - и я сделаю все, чтобы они не вернулись.
Я хочу, чтобы он наконец простил себя. Смог же он простить меня - по крайней мере, он об этом сказал - так, может, и это в конце концов получится?
Жалко его будить, но придется - ему предстоит выпить чертову уйму зелий, и некоторые лучше всего действуют именно утром - он мне сам вчера объяснил, когда я попытался уговорить его принять их на ночь. Я с удовольствием разбудил бы его поцелуем, но не знаю, как он к этому отнесется, а экспериментировать боюсь. Поэтому я, вздохнув, откидываю краешек одеяла и легонько сжимаю его расслабленную ладонь.
Он слегка вздрагивает, но ресницы по-прежнему неподвижны - и, помедлив, я все-таки решаюсь на то, в чем просто не могу себе отказать - осторожно вытягиваю его руку из-под одеяла и подношу к губам холодную кисть.
Слава богу, отек совсем спал и это снова его рука - узкая, сухая, с длинными тонкими пальцами, почти хрупкая - но я знаю, что эта хрупкость обманчива. Я знаю, какими сильными могут быть его руки - в субботу он отшвырнул от меня огромного Пожирателя смерти как котенка. А еще - воспоминание об этом наполняет меня жаркой радостью - я знаю, какими они могут быть нежными.
Я прикладываю к щеке его ладонь с твердыми шершавыми бугорками мозолей, вдыхая еле уловимый горьковатый запах, впитавшийся в кожу за долгие годы возни с зельями. Скольжу сомкнутыми губами по гладкой молочно-белой коже, чуть дотрагиваясь, целую выпуклые косточки и венки, осторожно касаюсь полузаживших багровых отметин от ожогов и уродливых синяков на запястье. Синевато-черные - от аврорских наручников, но вот эти, недельной давности, уже с заметной желтизной - на моей совести… Я снова зажмуриваюсь - на этот раз от стыда - и именно в этот момент ощущаю, что он проснулся: расслабленная кисть едва заметно напрягается.
Открыл он глаза или нет? Замерев, но не решаясь отпустить его руку, я судорожно соображаю, что делать. Если я сейчас разомкну веки, его взгляда не избежать - и я так хочу этого… и боюсь. Боюсь того, что могу увидеть в этом взгляде. Вчера… вчера много чего случилось, он не вполне владел собой от потрясения и, может, поэтому мне удалось разглядеть в его глазах нечто, позволившее мне полночи промечтать о нашем… общем будущем. Сегодня там может быть что угодно.
- И долго будем дрожать и бояться? Ну же, смелее, победитель Волдеморта!
Боже, он что, читает мои мысли прямо через черепную коробку!? Или они ему через кожу передаются? А голос… Тихий, но по-прежнему глубокий, предсказуемо насмешливый - и непривычно ласковый. А, будь что будет…
Я и правда ждал чего угодно - от равнодушия до безмолвного, но красноречивого приказа покинуть его покои. Но то, что я вижу… Насмешка - куда ж без нее! - и усталое спокойствие, а глубже?.. не может быть… теплота и… о боже… неужели правда?..
Это как лунный отблеск в темной воде, как золотистые искры в бархатной черноте углей. Я мог бы подобрать другие сравнения, но именно так я подумал, впервые увидев это в его глазах в пятницу. Тогда все могло быть… следствием обстоятельств. Сегодня же…
Прерывисто вдохнув - оказывается, эти полминуты я не дышал - я наконец отпускаю его руку и, рывком придвинувшись ближе, обнимаю его, стиснув худые плечи, прижимаю к себе, уткнувшись куда-то в воротник его ночной рубашки. Он сдавленно охает и пытается меня отпихнуть. Мерлин, какой же я идиот. Первосортный. Но я не нахожу в себе сил отодвинуться и только немного ослабляю объятие, и его раздраженное ворчание кажется мне райской музыкой:
![Электронная Библиотека [Русские Книги] 📚 Читать На КулЛиб](/templates/read-books/images/no-cover.jpg)