Так прошел день 7 сентября. Наступила ночь, а маленькая эскадра, или «флот» Колумба, как его именовали на высокопарном языке той эпохи, по-прежнему беспомощно раскачивался все на том же месте между островами Гомерой и Тенерифе. Утро не принесло никаких изменений: ни одно дуновение не смягчало палящей жары, и море сверкало, как расплавленное серебро. Адмирал выслал на марс дозорных и, убедившись, что португальцев нигде не видно, почувствовал истинное облегчение: ему стало ясно, что его преследователи тоже застряли где-то западнее острова Ферро, застигнутые тем же штилем. Тем не менее адмирал часами оставался на полуюте, без устали осматривая горизонт.
— Клянусь всеми надеждами моряков! — провозгласил Луис, появляясь на юте после сладкой сьесты. note 61 — Что ж это делается, сеньор дон Христофор? Похоже, все демоны объединились против нас! Третий день болтаемся на месте, а пик Тенерифе торчит перед глазами, как придорожный столб для дельфинов, чтобы они по нему определяли свою скорость! Тот, кто верит в приметы, может вообразить, что все святые сговорились помешать нашему плаванию, хотя, ей-богу, мы для них же стараемся!
— Мы с вами не можем верить в приметы, зная, что это только следствия законов природы, — спокойно и серьезно ответил адмирал. — Штиль скоро кончится. На востоке сгущается дымка, а это значит, что оттуда движется поток воздуха. Этот поток и повлечет наши каравеллы на запад. Эй, кормчий! — обратился он к своему помощнику, который в эту минуту вышел на палубу. — Прикажи отдать паруса и приготовься: с северо-востока идет попутный ветер!
Примерно через час предсказание Колумба сбылось, и все три каравеллы пошли вперед, разрезая носами водную гладь. Однако этот ветер, вернее — его подобие, оказался для нетерпеливых моряков еще мучительнее штиля: встречная мертвая зыбь становилась все сильнее, ветер был слабый, и каравеллы продвигались на запад с большим трудом.
Теперь Колумб уже не так опасался появления португальских судов: по его расчетам, они должны были находиться сейчас много южнее. Адмирал и братья Пинсоны, Мартин Алонсо и Висенте Яньес — капитаны «Пинты» и «Ниньи», — употребили все свое искусство и опыт, чтобы увеличить ход каравелл. Однако двигались они чрезвычайно медленно и с немалыми трудностями. При внезапных шквалах суда так резко зарывались носом, что это угрожало мачтам и парусам. А скорость между тем оставалась такой ничтожной, что понадобился острый глаз Колумба, чтобы заметить, как высокая конусообразная вершина пика на Тенерифе медленно, дюйм за дюймом, словно погружается в океан.
Между тем суеверные матросы снова начали роптать, и на сей раз громче обычного, Нашлись зачинщики, которые нашептывали остальным, что адмиралу не следовало бы пренебрегать столь явными и редкими знамениями природы и, пока не поздно, повернуть обратно. Однако громко высказывать недовольство не решались даже они: суровая непреклонность Колумба внушала команде «Санта-Марии» уважение, способное утихомирить самых непокорных, Что же касается моряков других каравелл, то они продолжали идти за своим адмиралом, слепо повинуясь воле старшего, как это бывает в подобных обстоятельствах.
Вечером, когда Колумб вычислил пройденное за день расстояние и вернулся в свою каюту, Луис заметил, что адмирал выглядит более озабоченным.
— Надеюсь, все идет как следует, дон Христофор? — весело спросил юноша. — Путешествие началось прекрасно, и мне кажется, что я уже вижу Катай на горизонте!
— Это вам только кажется, Луис, — ответил адмирал. — Вам просто хочется, чтобы все шло прекрасно, поэтому вы и видите все в розовом свете! А мне полагается смотреть правде в глаза, и, хотя я тоже вижу перед собой Катай — один только бог знает, как ясно я его вижу! — я вынужден считаться с с опасностями и препятствиями, способными преградить нам путь.
— Неужели эти препятствия оказались серьезнее, чем мы предполагали, сеньор?
— Будем надеяться на удачу… Но взгляните сюда, мой юный друг, — ответил Колумб, указывая на карту. — Вот здесь мы находились утром, и вот сколько мы прошли за весь трудный день до вечера, Эта коротенькая линия отмечает наше продви жение, а это — необъятный океан, и его нам еще предстоит пересечь, чтобы добраться до цели нашего плавания. По моим расчетам, несмотря на все наши усилия и на то, что именно сейчас скорость нужна нам как никогда — не только из-за португальцев, но и из-за наших собственных матросов! — за целый день мы прошли всего девять лиг. А что такое девять по сравнению с тысячью лиг, которые еще лежат впереди! Если так будет продолжаться, нам не хватит ни воды, ни продовольствия.
— Кто-кто, а вы-то найдете выход из положения, дон Христофор, я целиком полагаюсь на ваш опыт и знания!
— А я полагаюсь на бога, надеюсь, что он не оставит своих слуг в трудный час, — ответил Колумб и прилег, чтобы соснуть хоть несколько часов; положение эскадры его так беспокоило, что он даже не стал раздеваться.
С первыми проблесками рассвета адмирал и Луис вышли из каюты. Поднявшись на полуют, они преклонили колена, помолились, а затем стали с нетерпением ожидать, что принесет им занимающийся день. В их положении это нетерпение было вполне естественно.
Восход солнца на море описывали слишком часто, поэтому вряд ли стоит здесь повторяться. Скажем только, что Луис любовался красками восхода с восторгом влюбленного, различая в легких розовых облачках, которые обычно в сентябре предвещают в этих широтах ясную погоду, какие-то черты, напоминавшие ему выразительное лицо Мерседес. Более практичный адмирал смотрел в том направлении, где лежал остров Ферро, и ждал полного рассвета, чтобы убедиться, не произошли ли там за ночь непредвиденные изменения. Минута проходила за минутой, а мореплаватель все так же напряженно вглядывался вдаль. Наконец он подозвал к себе Луиса.
— Видите там, на юго-западе, неясную черную массу, выплывающую из темноты? — спросил он. — С каждым мгновением она обретает форму и становится все отчетливее, хотя до нее самое малое восемь — десять лиг. Это остров Ферро, и португальцы несомненно поджидают нас там, сгорая от нетерпения. Приблизиться к нам в такой штиль они не могут, и, пока нет ветра, мы в безопасности. Надо только убедиться, нет ли вражеских каравелл между нами и островом. Если их здесь не окажется, можно считать, что мы спасены Только не надо подходить ближе — мы должны, как вчера, сохранять свое преимущество в ветре Взгляните, Луис, нет ли в том направлении парусов.
— Ни одного, сеньор' — отозвался Луис. — А сейчас уже достаточно светло, так что белый парус я бы сразу заметил.