Читать интересную книгу Аляска золотая - Андрей Бондаренко

«Спокойно, братец, не суетись понапрасну!», — посоветовал притворножизнерадостный внутренний голос. — «Сейчас обязательно придумаем чтонибудь! Не могли же они все погибнуть, в концето концов…».

На месте, где раньше располагались вигвамы, он обнаружил — в грязевых потоках — только обломки деревянных шестов и обрывки звериных шкур. Не придумав ничего лучшего, Егор решил забраться на пологий холм, расположенный примерно в двухстах пятидесяти метрах от берега Юкона, и уже оттуда оглядеть окрестности.

Подъём давался тяжело: вязкие и холодные грязевые потоки продолжали медленно стекать по склонам холма. Было очень скользко, под толстым слоем жидкой глинистой субстанции постоянно обнаруживались, мешая продвигаться вперёд, ветки и части стволов сломанных деревьев.

— Похоже, что все ёлки, сосны и берёзы лишились своих верхушек, — пробормотал Егор. — А вот осины, они гораздо лучше перенесли данный катаклизм, каждое второе дерево уцелело…

На вершине Егора ждал сюрприз: по другую сторону холма всё было, как и прежде — до начала урагана. Никаких тебе жёлтобурых грязевых потоков, сломанных и поваленных деревьев. По веткам рябин беззаботно перепархивали мелкие лесные птицы, лакомившиеся кровавокрасными ягодами.

«Надо же, ягоды!», — удивился внутренний голос. — «А на нашей, речной стороне почти все листьев на деревьях и кустах оборвало и унесло кудато, ёлки и сосны остались без шишек и иголок…. Какая, всётаки, несправедливость! Потратить столько времени и сил, перемещая (и добывая!) припасы в глубь континента, и в конечном итоге остаться ни с чем…. А дубовые доски мы вообще везли из шведского Стокгольма!»

Но удивительнее было другое: под склоном холма, на зелёной прогалине обнаружилась сильно покосившаяся на правый бок светлобежевая палатка, в которой от дождя прятались (до прихода торнадо, по другую сторону холма!) крепостные плотники. Недалеко от покосившейся палатки изза деревьев выглядывала верхушка индейского вигвама — с развивающейся на лёгком ветру длинной белорозовой лентой. Именно в это строение путники — перед началом урагана — перенесли разные вещи и продовольствие.

Из палатки на зелёную травку прогалины выбрались, усердно протирая кулаками сонные глаза, русские плотники. У мужиков были бесконечно удивлённые лица, они нервно почёсывали клочковатые бороды и о чёмто возбуждённо переговаривались между собой. Заметив на вершине холма своего господина, плотники дружно загалдели и радостно замахали руками.

Жестом приказав крепостным следовать к нему, Егор обернулся на далёкий крик, прилетевший с речных просторов. На противоположном берегу Юкона, до которого было примерно четыре пятых мили, маячили две крохотные фигурки. Он вытащил изза голенища сапога подзорную трубу, из кармана камзола достал светлую тряпицу, тщательно протёр окуляры от налипшей на них тёмнобурой грязи и навёл оптический прибор в нужном направлении.

«Ага, Иван и Айна!», — радостно доложил внутренний голос. — «Нашлись, потеряшки, живы! Только вот — как они оказались на другом берегу реки и почему одеты в какието лохмотья? Ты им, братец, тоже чтонибудь покричи в ответ, чтобы ребятишки не волновались. Тут речное эхо знатное, обязательно услышат…. Кстати, противоположный берегто совершенно не пострадал от безобразий торнадо. Создаётся впечатление, что наш природный катаклизм действовал строго выборочно и избирательно…».

На вершину холма поднялись слегка запыхавшиеся плотники и тут же замерли, широко открыв рты, с удивлением разглядывая следы, оставленные ураганом на прибрежной полосе.

— Ну, родимые, докладывайте! — велел Егор. — Как вы оказались на противоположном склоне холма? Наши палатки ведь рядом стояли. Вон там! — показал рукой. — Где теперь только одна грязь плещется…. Так что случилось? И кто индейский вигвам с зимними вещами и едой перенёс к вашей палатке? Для чего и когда? Где, кстати, атабаски? Вы их не видали часом? Чего молчим и строим из себя скромников, коварно стукнутых изза угла пыльным мешком? Извольте немедленно отвечать, бродяги бородатые!

— Дык, барин, Александр Данилович, милостивец наш! — взволнованно зачастил Епифан, сорокалетний щербатый мужичок, самый бойкий из плотников. — Ничего мы не знаем и не ведаем! Как начался сильный ветер и дождь, так вы же сами и велели, мол, всем прятаться в палатку и не мокнуть понапрасну. Ну, мы и спрятались…. Потом чтото сильно зашумело снаружи. Странно так зашумело, очень тягуче…. Мы все почемуто заснули. Проснулись уже здесь: головы просто раскалываются, как во время сильного самогонного похмелья, во рту — засуха многолетняя. Ничего не помним, что было…. Как перенеслись — вместе с палаткой — через холм? Извините, милостивец, но мы и сами не ведаем…. Вылезли наружу, а на вершине холма — вы, машете нам рукой. Мы и прибежали. Какие будут приказания, барин?

Егор немного подумал и, указав рукой вниз по склону холма, в сторону речного берега, приказал:

— Необходимо выкопать из грязи корабельную шлюпку! Видите, там торчит весло и часть борта? Откопать и очистить. Если что сломано — немедленно починить! Рядом должны располагаться индейские коряки, грузовые плотики и бочонки — с разным продовольствием…. Короче, надо искать всё, что может нам пригодиться! Но, первым делом, надо привести в готовность шлюпку и перевезти с противоположного берега реки подполковника Ухова и его жену. Всё ясно? Форверст! Я подойду к вам чуть позже….

Крепостные дисциплинированно побежали вниз по склону, а Егор направился в противоположную сторону: к палатке и вигваму, перенёсшимся сюда самым волшебным образом. Погода постепенно налаживалась: серые облака и чёрные тучи ушли на восток, тёплое солнышко старательно взялось за просушку окружающего мира.

На месте выяснилось, что армейская палатка до сих пор не упала только благодаря какомуто чуду: все верёвкирастяжки были порваны, из трёх двухметровых подпирающих жердей две были надломлены.

«Хоть чтото проясняется!», — обрадовался внутренний голос, откровенно недолюбливающий чудеса, не поддающиеся логическому объяснению. — «Очевидно, чёртова воронка, порвав растяжки, втянула в себя палатку вместе со спящими плотниками и аккуратно перенесла её за холм. Почему крепостные уснули? Кто же их знает! Уснули и уснули…».

В вигваме Егора ждал очередной, на этот раз сугубо неприятный сюрприз. Вернее — подлый, жестокий и коварный удар.

Индейский шатёр, в отличие от палатки, выглядел крепким и совсем не пострадавшим от буйств торнадо. Так оно и было, вигвам стоял на земле — как влитой. Только вот внутри — абсолютно ничего не было! Ни тёплых зимних вещей, ни холщовых мешков с мукой, сухарями, рисом, солью и кусковым сахаром. А ещё бесследно исчезли: двухпудовый бочонок с порохом, два кожаных баула с прочими огневыми припасами и плетёная ивовая корзина, наполненная фосфорными спичками конструкции БрюсаМеньшикова.

— Плохо всё! — поделился Егор ощущениями со старой вороной, сидящей на разлапистой макушке кряжистой сосны. — Конечно же, скоро прибудет вторая партия соратников — с новыми припасами. Но, как скоро? Недели через две, а, может, и через все тричетыре. Да, придётся немного поголодать, не без этого…

Когда он, разгребая ногами противную тёмнобурую грязь, вышел на берег Юкона, плотники уже заканчивали вычерпывать из корабельной шлюпки остатки глинистоводяной взвеси.

— Как дела, братцы? — поинтересовался Егор. — На ходу лодка? Сможем переправиться на противоположный берег?

— Переправимся, барин! — заверил Епифан, — Только вёсел у нас нынче — всего два из прежних четырёх. Одно треснуло по самой серединке, а другое пропало бесследно…. И рулевое приспособление господина Лаудрупа сломалось. Да это не страшно! Будем поддерживать курс по старинке, с помощью вёсел.

— А нашлись индейские каяки, грузовые плотики, бочонки с провизией?

— Ничего нет! Вообще, ничего! Словно корова слизала своим шершавым языком…

— Ладно, трудитесь дальше. А я пройду вон на те камушки, попробую хоть немного грязь смыть с одежды.

Ещё через полторадва часа, когда разбухший после ливня Юкон успокоился, вода вернулась в прежние границы, а скорость течения реки нормализовалось, Егор и Епифан сели в шлюпку и, слаженно работая вёслами, успешно переправились на противоположный берег.

Иван и Айна ждали их, сидя в обнимку на прибрежном валуне и подставляя свои усталые и измождённые лица живительным солнечным лучам. Одежда же молодожёнов превратилась в самые натуральные лохмотья: прореха на прорехе, не до конца оторванные лоскутья ткани висели тут и там.

— Привет неприкаянным бродягам! — непринуждённо приветствовал супругов Егор. — Ну, чудики, рассказывайте подробно: что с вами произошло?! Как вы оказались на другом берегу Юкона? Что случилось с вашей одеждой? Неужели побывали в клыкастой пасти злобного ньянга?