вовсю ухлестывал за дамами, — пророкотал он заговорщицким шепотом. — Пока не встретил Глэдис, разумеется. Черт!.. После Западного побережья человеку нужна достойная подруга!
— И долго вы пробыли в Африке? — спросил я.
— Двадцать пять лет… четверть века. Черные меня любили, — простодушно похвастался он. — Конечно, я с ними по справедливости обращался, и они это ценили. Дядей Билли называли.
В этом месте Билли по какой-то одному ему известной причине разразился истерическим хихиканьем.
— Дядя Билли! — захлебывался он. — Надо же, называть тебя «дядя Билли»!
— Ну и что? — прорычал капитан. — Выражение преданности. Они меня уважали, так-то.
— А мне можно пива? — спросил Билли.
— Только один стакан, — отрезал капитан. — Ты еще молод пить. Скажите ему, что он молод пить, Даррелл. Молод пить, курить и распутничать.
Билли состроил гримасу, подмигнул мне и вышел из гостиной за пивом.
— Ну, и как вы ладите с зебрами? — вдруг рявкнул капитан Бил так зычно, что я едва не выронил стакан.
— Гм… ну, я, конечно, видел зебр, но вообще-то я ведь в львятнике работаю.
— Ах так, — сказал капитан. — Ну да, вас ведь туда назначили? Ясно, и как же вы ладите со львами?
— По-моему, хорошо лажу, — осторожно ответил я.
— Ладно. — Капитан посчитал, что эта тема исчерпана. — Вы любите кэрри?
— Гм… да-да, люблю.
— Острый кэрри? — допытывался капитан Бил, сверля меня подозрительным взглядом.
— Да. Моя мать готовит очень острый кэрри.
— Ладно, — удовлетворенно произнес капитан. — Приходите к нам обедать… в четверг. Я сам приготовлю кэрри. Никогда не доверяю это Глэдис… не умеет делать острый кэрри… преснятина. А надо, чтобы пот прошибал.
— Я вам очень признателен, сэр.
— Глэдис! — взревел капитан Бил так, что стены задрожали. — Даррелл придет к нам обедать в четверг. Я приготовлю кэрри.
— Очень хорошо, милый, — сказала миссис Бил, возвращаясь в гостиную. — Приходите часам к семи, Джерри.
— Я вам очень признателен, — повторил я.
— Отлично. — Капитан поднялся на ноги. — Итак, в четверг — ясно?
Мне было ясно, что пора уходить.
— Что ж, ладно, большое спасибо за пиво, сэр.
— На здоровье, — пробурчал капитан, — на здоровье. Только поосторожнее с этими зебрами, учтите, от них ведь всяких гадостей можно ждать. Всего доброго.
Глава четвертая
Манеры медведя
Но медведица в ответ зубы скалит, когти кажет.
Киплинг. Женский пол
С точки зрения публики подлинными звездами секции были белые медведи Бэбс и Сэм.
— После белых медведей, — говорил Джеси посетителям, — остальное можно и не смотреть.
Публика не прочь поужасаться действительной или мнимой свирепости львов и тигров, но быстро теряет к ним интерес. А вот на белых медведей люди могли смотреть без конца, потому что те их смешили. Львов и тигров надо наблюдать подолгу, чтобы подметить что-нибудь интересное в их частной жизни, а у кого же из посетителей есть время терпеливо следить за спящими животными в надежде увидеть проявление примитивных страстей или еще какое-нибудь диво. То ли дело белые медведи: они, как говорится, никогда не покидали сцену, и публика могла часами простаивать около их вольера. Сэм либо стоял в углу, плавно покачиваясь, либо лежал на бетонном полу, распластавшись на животе совсем по-собачьи и пренебрежительно взирая на людей. Его супруга Бэбс ныряла в бассейн за хлебом и печеньем или просовывала длинную морду между прутьями ограды и разевала пасть, чтобы угощение бросали прямо в рот.
Разница между Сэмом и Бэбс бросалась в глаза с первого взгляда. Сэм — косматый тяжеловес с огромным отвислым задом; его супруга — гладкая и стройная. У Сэма — широченная голова, маленькие аккуратные уши и характерный для старых белых медведей «римский» нос, образованный мясистым валиком на морде выше ноздрей. Этот валик придавал бы Сэму коварный вид, если бы маленькие глаза в глубине шерсти не лучились добродушием. У Бэбс голова длинная и узкая; казалось, гибкую шею медведицы венчает большущая сосулька. Ее морда вполне заслуживала названия коварной, а неприятный желтый отлив белков вызывал в памяти помятое лицо немолодой женщины наутро после бурной вечеринки. Сэм, как и подобало его возрасту, вел образ жизни степенный и размеренный, расхаживая по вольеру с видом благосклонного и рассеянного старца. Он старался не делать лишнего шага, по большей части просто спал на солнце. В отличие от него Бэбс не знала покоя: то бесцельно кружит по вольеру, то жмется к прутьям, стараясь зацепить лапой оброненные ее почитателями куски печенья или соблазнительные клочки бумаги, то плещется в зеленой воде бассейна.
В часы кормления Бэбс подходила к прутьям и широко разевала усеянную кривыми желтыми зубами длинную пасть, чтобы Джеси мог бросать ей мясо в рот. Сэм никогда не допускал такого неприличия, он осторожно брал мясо удивительно цепкими губами, потом ронял его на цемент и внимательно изучал. Если мясо было жирным, он наступал на него широкой лапой, аккуратно отдирал шуршащий жир передними зубами и съедал, щелкая челюстями и громко чмокая. Бэбс во время кормления устраивала подлинные водяные феерии, однако Сэм никогда к ней не присоединялся. Медведица обожала выступать перед благодарной публикой, смех и крики которой поощряли ее на новые и новые трюки; Сэму было абсолютно все равно, есть зрители или нет.
Бэбс независимо от погоды полдня проводила в бассейне, шумно резвилась и бултыхалась в зеленой булькающей воде. Иногда она по нескольку минут лежала на спине, пристально рассматривая свои лапы. Смысл этой странной повадки остался для меня загадкой. Но чаще медведица плавала по-собачьи, загребая всеми четырьмя ногами: доплывет до конца бассейна — поворачивается на спину и с силой отталкивается от стенки задними ногами, так что вокруг шеи и плеч возникает белый бурунчик. Сэм, как я уже говорил, никого и ничего не замечал (за исключением разве что ведра с кормом); Бэбс для вдохновения была необходима публика, в такие часы она не выходила из бассейна, услаждая галерку игривыми ужимками примадонны из третьеразрядной пантомимы. Бросаясь за хлебными корками, она шлепала брюхом по воде с такой силой, что брызги летели на возмущенного Сэма, и ему приходилось перебираться на более безопасное место.
Как ни странно, Сэм явно не любил воду. Если в бассейн бросали корм, он не нырял за ним, а старался выловить лапой, стоя у бортика. Не поймает — вовсе уйдет. Правда, дважды я видел, как он спускался в бассейн, чтобы поиграть с супругой, и это было зрелище, достойное внимания. В одиночку Бэбс исполняла свои номера без