речи. Когда он к ней вернулся, девушка потребовала объяснений. Павел, смеясь, ответил, что билеты, конечно, не в Лапландию, а в Карелию, а затем парочка посетит Норвегию, Швецию и Финляндию. Люся какое-то время сидела с открытым ртом, а потом с визгом бросилась любимому на шею.
Пообещав привезти подарков и сувенирчиков, 25 декабря влюбленные улетели в Санкт-Петербург. Ромала осталась в квартире одна, которая ей вдруг показалась такой огромной… Она съездила к родителям и там встретила Новый год, а потом за ней приехал Измаил и отвез в один из ночных клубов, куда он заранее купил билеты на новогоднюю вечеринку. Протанцевали почти до самого утра. Добрались домой, и Ромала предложила парню остаться у себя. Предложила просто так. Подумав, что так бы и получилось, если бы здесь была Люся. Ведь он ее брат. Измаил же усмотрел в этом, что он действительно нравится девушке.
Она быстро уснула, а он ворочался. В конце концов, встал и пошел на кухню. Поставил чайник, достал кружку и вдруг увидел на угловом диванчике альбом с фотографиями. Сел, стал листать. Альбом был Люськин. Парень меланхолично листал страницы, пока на глаза не попался один снимок. На Измаила смотрели счастливые лица сестры, Ромалы и Александра. Он стоял в центре и обнимал обеих девушек. Снимал, скорее всего, Кирилл, так как на следующей фотографии уже Ромала стояла между парнями. Измаил листал и листал альбом. Сколько здесь было воспоминаний! Сколько жизни! И как страшно осознавать, что ничего не вернуть и не изменить.
Ромала достала альбом. Только вот странно. Зачем она его взяла, если почти все снимки с Люсей у нее есть? Ведь обычно фотографии делали сразу в нескольких экземплярах. И парень догадался: Ромала брала его потому, что в ее собственном альбоме не осталось снимков с Сашей. Она его помнит. Вернее, любит до сих пор. Он еще раз перевернул ту страницу, где Саша так весело улыбался в объектив… Каково Ромале смотреть на этот снимок? Какая часть души заходится в безудержном плаче? И сколько слез еще осталось невыплаканными? Может, он зря затеял ухаживать за ней? Не получилось бы, как в той песне: «Льет ли теплый дождь, падает ли снег… сердце любит, но не скажет о любви своей. Пусть живу я и не знаю о любви твоей, это лучше, чем, признаюсь, слышать “нет” в ответ…». Измаил закрыл альбом, и, так и не выпив чая, пошел спать.
Так плохо он никогда не спал. Утром, еще до того, как проснулась Ромала, он оставил свой подарок на столе и ушел, закрыв входную дверь на защелку. Девушка обнаружила подарок на столе и долго сидела, вертя шкатулку в руках…
Наверно, все правы, и нужно жить дальше. Времени всё равно, оно не остановится и не повернет вспять из-за потерь людей. Да ему вообще плевать на человеческие потери. Оно идет и идет. Обязательно наступит завтра.
Жаль, что не для всех. Для Саши не будет этого завтра. Да и сегодня нет, и вчера тоже не было. Уже почти два года прошло с момента его гибели. А горечи — на пять жизней…
«Ты та, без кого не представить мне мира,
Ты та, без кого и жизни-то нет.
Или идет, но странным пунктиром
И тьма мне — не тьма, и свет мне — не свет.
Стихов не писал, напишу еще? Вряд ли…
Но ты моя жизнь и любовь моя, знай же…»
Это послание прикреплялось к шкатулке.
Небольшая картонная открытка с какими-то новогодними мотивами на глянцевой обложке. Из крана капала вода. Ромала встала и закрутила его туже. Поправила занавески на окне и тут увидела Люсин фотоальбом. Вот почему Измаил ушел, не попрощавшись.
Глава 44.
Недавно у подруг был такой разговор. Люська иногда открыто говорила об интимных подробностях ее встреч с Павлом. Ромала, лишь единожды почувствовав мужское возбуждение, всегда стеснялась таких речей.
— Слушай, Люсь, мне, ей богу, все равно, как и что вы там вытворяете. Честно говоря, всегда думала, что разговоры на данную тему весьма приватны и касаются лишь двоих.
— Дура ты, Ромка! Тебе сколько уже — двадцать стукнет нынче? И долго ты еще будешь нести лик девы непорочной?
— Люся!
— А что я такого сказала? Рано или поздно это случится. Я же видела, как ты смотрела на парней, когда мы ездили в сауну! Извини, но если твоя душа, так скажем, этого не хочет, это не значит, что тело глухо к зову природы!
— Давай приплети сюда еще инстинкт размножения! — съязвила Ромала.
— А что! Весьма полезный инстинкт! Благодаря ему я и ты живем на свете! Любовь — это одно, а страсть — совсем другое. Конечно, неплохо, когда одно идет об руку с другим, но так бывает не всегда. Мне плевать, вернее, не совсем плевать, какая будет твоя первая ночь, но… Ромка, пусть это будет по любви… хотя бы со стороны мужчины. Чтобы он был нежным и ласковым. Чтобы ты без содрогания вспоминала о ней.
Ромала тогда ничего не ответила подруге. А сейчас задумалась. Вспомнила, как стала расстегивать босоножки, когда Измаил захотел поцеловать ее. Она нашла отговорку, и поцелуя не было. А если бы был? Она постаралась представить с собой рядом парня, и вдруг увидела. Может, действительно попробовать…
Полдня она всё смотрела на часы и ждала, что он позвонит сам. Так и не дождавшись звонка, она сняла пластмассовую трубку и набрала номер телефона. Пока неслись в ухо гудки, она всё еще колебалась: не положить ли трубку?
— Алло, — раздалось на том конце провода усталый голос Мамедова, — алло.
Но девушка боялась и слова произнести. Стояла и лихорадочно теребила шнур, но ответить не могла.
— Алло, — голос стал более настойчивым, а потом очень тихо спросил: — Ромала? Это ты?
— Да, — кое-как выдохнула девушка. На другом конце заскрежетало, что-то упало. Где-то далеко раздавались голоса, а Измаил всё молчал.
— Измаил, — позвала неуверенно она.
— Я здесь, — совсем близко прозвучал ответ, так близко, что Ромала оглянулась.
— Я… ты так рано ушел.
— Не хотел будить.
— Мне… прекрасный подарок! Мне очень понравилось.
Парень замер, и Ромала это