Владычица Самоцветов взяла у него пояс.
— Ролин, эта штука свалится с моей талии!
— Перебросьте ее через плечо и пропустите под другой рукой, — прошептал мальчик, — да, еще возьмите вот это!
Он держал, как показалось Эмбре, предмет, похожий на ножку стола, покрытую затейливой резьбой. Волшебница нахмурилась.
— Это…
— Необходимое оружие, — твердо заверил ее Ролин и собственной рукой крепко сжал ее пальцы вокруг ножки. — Столику в коридоре она больше не понадобится. А вы можете отбивать ею удары меча!
Он уже прыгал вверх по ступенькам.
— Мне надо вернуться к Сарасперу, — крикнул он. — Желаю удачи, госпожа Эм!
Владычица Самоцветов поморщилась.
— Эм? — обиженным тоном спросила она в пространство. — С какой стати…
Внизу опять раздался грохот сапог. Эмбра резко обернулась и увидела, что еще два вооруженных мечами человека бегут вверх по лестнице, чтобы присоединиться к тем двоим, которые отступали под натиском меча Хоукрила. Она нахмурилась, опустилась на колени и открыла первый мешочек.
— Быстрее! — Виночерпий Нортрин никогда еще не выглядел таким взбешенным. — Поторопитесь, пока они не подожгли дом вокруг нас!
Нортрин обычно передвигался, тяжело дыша, если не заливался смехом или не выкрикивал распоряжения, и при этом переваливался с ноги на ногу на каждом шагу. Сейчас он ковылял по коридору с удивительной быстротой, и доски противно скрипели под его тяжестью. Двое стражников, которых он разбудил, протирали заспанные глаза и на ходу поправляли поспешно надетые латы. Звон боевых мечей доносился со стороны главной лестничной клетки.
— Когти Темного! — выругался Нортрин, выбегая на лестничную площадку, и остановился как вкопанный.
Он чуть было не простился с жизнью, так как стражник, бегущий за ним, едва успел отвести свой меч, чтобы не воткнуть его в хозяина. Он пробежал мимо массивного Нортрина и тоже остановился, глядя вверх на лестницу.
Четыре человека в разноцветных доспехах рубили и кололи, как одержимые, нападая снизу на полуобнаженного великана, который отражал их выпады огромным мечом. Рядом с ним стояла женщина с длинными, развевающимися волосами, на которой не было ничего, кроме…
— Боги на небесах! — в изумлении ахнул второй стражник.
…Кроме сапог и улыбки. Она, отбиваясь, размахивала ножкой стола и целилась в лица атакующих воинов струей пламени, которое, казалось, вылетало прямо из пустой ладони ее левой руки.
— Колдовство! — хором ахнули Нортрин и первый стражник. В ту же секунду один из воинов метнул нож в гиганта, тот почти небрежно отбил его, кинжал пролетел, вращаясь, мимо буфетчика и с мелодичным звоном ударился о стену.
Чародейка пригнулась, уходя от удара, направленного в ее красивое плечо, и весело спросила:
— Хочешь, чтобы твои глазные яблоки спеклись? — Она послала свое пламя в лицо воину, который нанес этот удар.
Человек вскрикнул, откинул голову и пролетел несколько ступенек вниз, завывая от боли.
— Ну все, хватит, — проворчал Нортрин и ударил мечом по гонгу, висящему на стене рядом с ним.
Гонг возмущенно зазвенел — но в одиночестве: остальные гонги, которые должны были эхом отразить его звон по всей гостинице, молчали.
Нортрин уставился на гонг, потом лицо его побледнело от страха и ярости.
— Кто-то перерезал шнуры! — воскликнул он, озираясь. — Где ночные сторожа, Темный их побери?! Они что — оглохли?
— Или умерли, — мрачно пробормотал второй стражник.
Нортрин медленно повернулся к нему, и в его глазах читался ужас.
— Трое свидетели, я просто окоченел! — прошипел Кетер, глядя, как пар его дыхания клубится при свете луны.
Бортор ответил ворчанием без слов, повернулся и пошел дальше вдоль забора. Слева от них возвышалась темная стена леса, щетинившегося ветвями, как когтями. Они постоянно ощущали невидимые глаза, следящие за ними из его глубины. Кетер и сейчас их чувствовал.
Справа, за грязным двором, взгляду открывался неприглядный задний двор «Фляги» — сплошные лестницы, сточные трубы и грязь. Кетер зашагал быстрее, догнал друга, и они возобновили свою излюбленную беседу о богатстве и роскошной жизни, о красивых женщинах, которые разделят ее с ними, о теплых постелях, в которых можно храпеть всю ночь до самого утра, вместо того чтобы проводить ночные часы в дозоре, трясясь от холода на лесных дорогах.
Об одном только они не говорили никогда, но Кетер знал, что Бортор думает о подстерегающей их смерти так же часто, как он сам. И лесные коты, и медведи, и разбойники, он был в этом уверен, по ночам следили за «Флягой» из темной чащи леса. Достаточно было одному из них хоть раз в нужный момент совершить прыжок, пустить стрелу или взмахнуть мечом, и постоялый двор навсегда лишится одного из своих ночных дозорных.
Если держаться подальше от деревьев, то можно избежать нападения, но тогда в свете луны ты становишься прекрасной мишенью для арбалетчиков или для любителей метать кинжалы. И даже самые толстые латы не защитят от клинка, вонзившегося в щель забрала, или…
Из глубины здания постоялого двора донеслись приглушенный грохот и крики. Бортор замер, прислушиваясь. Снова крики, потом звон скрестившихся мечей.
Стражники переглянулись. Изнутри снова донесся неясный шум, но сигнальный гонг, под которым они стояли, молчал. Они по привычке посмотрели на него, а потом на следующий, у забора, примерно в сотне шагов отсюда, но все было тихо.
Из дома продолжал доноситься глухой шум. Бортор покачал головой.
— Что-то шумно сегодня ночью, — заметил он ровным голосом, тщетно выискивая глазами струйки дыма или открытые ставни, которые могли подсказать, в чем дело.
Оба некоторое время стояли молча и прислушивались, пару раз взглянули на бездействующий гонг, потом одновременно покачали головами и двинулись дальше.
— Надо же, у кого-то еще хватает сил куролесить, — проворчал Бортор.
— Нам везет, как всегда, — ответил Кетер с кривой улыбкой. — Вечно мы упускаем все самое веселое.
— Не хотелось бы мне столкнуться с отрядом захватчиков, — заявил Бортор в тревожную темноту, — но я бы не отказался хоть раз поучаствовать в какой-нибудь заварушке. Даже сегодня ночью, о всевидящие боги, если это вас не слишком затруднит, а?
— Нам всегда не везет, — ухмыльнулся Кетер, качая головой.
Сталь звенела, встречаясь со сталью: это Хоукрил сражался с самым рослым воином. Эмбра из-за его плеча послала язык пламени, чтобы заставить отступить других нападавших.
— Ты думал, мы станем легкой добычей, да? — зарычал латник, когда гарды их мечей сомкнулись и он, с силой отжав обе рукояти в сторону, прижал их к перилам.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});