Читать интересную книгу Куколка - Генри Олди

Птица взмыла в космос, и младенец рассыпался холодными искрами.

— Красиво! — сказал бы врач «Глории», фаталист и циник.

А медсестра бы всплакнула украдкой.

Не садитесь играть с судьбой. У нее всегда три туза в рукаве. Вот и сейчас: туз шлепнулся на игральный столик, меняя ход партии. Вехденка Вис Саманган, жена тирского сатрапа — в данный момент она рыдала, не надеясь на расторопность спасателей! — сама того не зная, родила антиса.

Обычно первый выход антиса в волновое состояние происходит в возрасте шести-семи лет. Зафиксирован случай «ухода в волну» трехлетки. Но на вторые сутки после рождения?! Шам-Марг безотчетно сыграла роль катализатора, спускового крючка, инициировав антическую способность ребенка много раньше положенного срока.

На орбите Фраваша вокруг медотсека кружили двое: флуктуация континуума класса 5NP-38+ и маленькое солнышко, выражаясь языком знакомого журналиста.

Птица Шам-Марг и будущий Нейрам Саманган, лидер-антис вехденов.

Это была забава почище первой! С таким птица никогда не сталкивалась. Новый товарищ по играм, крошечный и беспомощный, требовал опеки. От фонового излучения космоса он шел рябью, искажая характеристики спектра. Гравитационные волны Фраваша играли злые шутки с его структурой. Температурный градиент нижних слоев младенца оказался крайне неустойчив.

Короче, в заботах о «кукле» время летело сломя голову — имейся у птицы соответствующие представления о времени и голове.

А на безопасном расстоянии от орбиты Фраваша дрефовал бот спасателей, боясь привлечь внимание мощной флуктуации. Вторая флуктуация, слабенькая, едва оформившаяся, их беспокоила мало. Но пенетратор! Рисковать любимой задницей ради крохотных ягодиц чужого сына никто не хотел.

Видя, что птица не торопится покидать сектор, командир спасательной бригады отдал приказ:

— Провести сканирование медотсека!

Сканирование показало: ребенка в отсеке нет. Ни единого живого существа, лишь фон от биологических компонентов оборудования. Вывод напрашивался сам собой: пенетратор посетил тельце ребенка — лакомый кусочек! — и, покидая временное пристанище, уничтожил дитя.

Бот развернулся и полетел обратно.

Молодая мать была безутешна. Ее муж забрал жену с космодрома домой, подписал отказ от выплаты компенсации и выдержал осаду журналистов, желавших поведать миру:

«Что чувствует семья окружного сатрапа, потеряв сына?»

Потерянный сын тем временем налетался всласть — и вернулся в восстановительную капсулу. Он устал, хотел кушать и баиньки. Механизм возвращения антисов из большого тела в малое известен, хотя и слабо изучен. Переходя из волнового состояния в корпускулярное, антисы восстанавливают физический облик по матрице, предшествовавшей последнему выходу. Дитя «воскресло», капсула вышла из режима ожидания — и все вернулось на круги свои.

Синтетическое материнское молоко плюс здоровый сон.

Новорожденный был еще слишком слаб, чтобы при «входе в волну» и возвращении обратно повредить системы родной «ягоды». Медотсек вращался на орбите Фраваша. Малыш-вехденчик сопел во сне. Птица Шам-Марг улетела, чтобы вскоре вернуться, и снова улететь, и опять вернуться. Супер-лайнер «Глория» закончил рейс. Чета родителей-Саманганов носила траур. Вселенная расширялась. РПТ-маневры рвали континуум в клочья.

Что ни происходило, все к лучшему.

Спустя восемь с половиной лет монтажники строительного консорциума «Титан» прилетели к Фравашу — собирать орбитальную станцию. Необитаемая, но пригодная для жизни планета вызвала интерес у горно-рудных магнатов, рискнувших вложить капитал в освоение. Первым, что обнаружили монтажники на подлете, был медотсек № 38.

В отсеке спал трехнедельный младенец.

Обычные антисы стареют, находясь в малом теле, как и все люди. В волну они уходят не слишком часто, поэтому матрица восстановления «стареет» вместе с ними. Ребенок же львиную долю времени провел в волновом состоянии. За девять лет без малого его физический облик накопил возрастных изменений с маковую головку — как раз на три недели.

Птица Шам-Марг отсутствовала, когда монтажники захватили медотсек силовыми полями и приняли на борт своего корабля. Необходимые сведения о ребенке были собраны за два часа. Авария лайнера, отчет капитана спас-бота, данные тирского информатория…

— Чудеса! — заявил врач «Глории», узнав о спасении малыша из выпуска новостей. — Ну-ка, прибавим громкости…

— Не отвлекайся, милый! — возразила медсестра.

Это была уже совсем другая медсестра.

Скоростным челноком ребенка отправили на Тир. Больше месяца он провел в приюте «Малышок»: родители отказывались принять сына, боясь подмены. Здравый смысл говорил в их пользу. А данные генетических анализов — возражали. Врачи приюта не обнаружили в ребенке никакой патологии: здоровенький, милый вехденчик. Под давлением общественного мнения Саманганы решились — дитя переехало в дом отца-сатрапа.

Дальнейшая история Нейрама Самангана общеизвестна. Главным последствием его «отшельничества» стали волосы цвета слоновой кости. Восстановить исходную пигментацию не удалось. В волновое состояние ребенок больше не выходил — видимо, нуждался в «присутствии» пенетратора.

Первый самостоятельный выход в волну Нейрам совершил в возрасте девяти лет — поздновато по антическим меркам, но в пределах допустимого. В восемнадцать лет — участвовал в битве под Хордадом, сыграв значительную роль в разгроме эскадры помпилианцев. Обычно антисы в человеческие войны не вмешиваются, ограничиваясь зачисткой трасс. Но в редких случаях, когда на карту поставлена целостность государства, или поражение означает геноцид…

Там же, под Хордадом, он снова встретился с птицей Шам-Марг. Они узнали друг друга. Знакомство продолжилось, только сейчас Нейрам больше не нуждался в опеке флуктуации. Благодарен пенетратору, он не раз и не два предоставлял малое тело для спуска «мамочки» — так он шутливо именовал птицу.

Ему-то выход пенетратора из тела ничем не грозил.

Жизнь продолжалась. Звезды светили во мраке. Красные гиганты мутировали в белых карликов. Водород превращался в гелий. Гелий — в углерод. За спасение личной яхты кея Кобада IV (да воссияет свет владыки над миром!) от нападения стаи «дэвов» тридцатитрехлетний Нейрам Саманган получил титул лидер-антиса вехденов. В тот же день некий Лючано Борготта, двадцати семи лет от роду, работая куклу-помпилианца — работорговца по фамилии Катулл — был обвинен в посягательстве на чужое имущество и отдан под суд.

Эти события, скажем прямо, никак не были связаны между собой.

Глава десятая

Зима задает вопросы

I

— …ресурс маневровых исчерпан. Сориентировать корабль не можем. Погасить скорость не можем, — долдонил в ушах голос Бижана, сухой и монотонный. — Извините, ребята. Подстраивайтесь сами…

Лючано было плохо. Муторно, жарко, душно. Единственный «глаз» он отключил усилием воли. К горлу подкатывали рвотные спазмы. Подавление их стоило чудовищных усилий. Не хватало еще наблевать в шлем! Дело было не в том, что установка искусственной гравитации сдохла окончательно, а к невесомости он не привык. Последний «экскурс» в прошлое, на пятьдесят три года назад, дался очень тяжело.

Сейчас он расхлебывал последствия.

«Это потому, малыш, что ты тогда еще не родился, — предположил маэстро Карл. — Заглянул в прошлое, где тебя нет. „Огрызок“ восстановил, что сумел, но твое хлипкое человеческое естество… Постарайся избегать таких спектаклей».

«Ага, постарайся! Будто я могу им командовать!»

«А ты учись, дружок, — дал совет Добряк Гишер. — Кто из вас двоих главный? Подчинишь „огрызок“ — глядишь, и вживется. Нет — вырастет и уйдет. Сгоришь, как полковник. Не нравится? Значит, из штанов выпрыгни, а покажи, кто в доме хозяин…»

Возразить было нечего. В отличие от предыдущих, «экскурс» запомнился не цельным действом, но нарезкой из плоских «стоп-кадров» с комментариями. Большинство комментаторов Лючано узнал по голосу: маэстро Карл, Гишер, профессор Штильнер… Четвертый голос — Тарталья мог в этом поклясться! — принадлежал Нейраму-Пульчинелло. Хотя он ни разу не слышал голоса антиса, кроме как в «волшебном ящике».

Ну, разве что единственная фраза в гладиатории…

Прав маэстро: нечего соваться туда, где нас нет. Ни в прошлое, ни в будущее. В башке сумбур, в ушах звон, на лбу испарина… Дышать тяжело. Прогулка в шлюз тоже не прошла даром.

«Или у нас кислород кончается?!»

От страшной догадки Лючано непроизвольно включил «глаз». Он лежал, пристегнутый к креслу, разложенному горизонтально. В двух других «ложах» были зафиксированы близнецы. Дети по-прежнему спали, или пребывали без сознания. За пультом обосновался Бижан, ведя переговоры со спасателями. По обе стороны от него ангелами-хранителями висели в воздухе гитарист с барабанщиком, придерживаясь за спинку капитанского кресла.