Читать интересную книгу Канатные плясуны - Андрей Костин

— Для безопасности, — мягко пояснил Семен, поглаживая оружие.

— Для всеобщей безопасности, — уточнил Ренат.

— Для нашей всеобщей безопасности, — подытожил Дима.

— Он антитеррорист номер ноль ноль и еще ноль, — вставил свои две копейки «Робин Гуд».

— Как это — еще один ноль? — встрепенулся председательствующий. — Разве такое случается?

— Был ноль ноль первым, но пошел на повышение.

Все ожидали появление мэра. После торжественного открытия он должен был уехать, но ввиду событий задержался, и теперь вошел, одновременно разговаривая по мобильнику. Его короткие реплики звучали как приказы командарма:

— Блокируйте в районе пустыря. Спецсредств не жалеть. — Это мне помощник звонит, — пояснил он собравшимся. — Он руководит операцией по обезвреживанию террористов.

— Пленных не брать, — подсказал «Робин Гуд» и захихикал. Рюкзачок Джессики он прижимал к себе левой рукой, а в правой держал зажигалку…

От рюкзачка остро пахло бензином.

— Все сгорит, — ответил он на вновь обращенные на него изумленные взгляды присутствующих. — стоит мне щелкнуть кременьком — и тю-тю.

— У парня голова варит, — подтвердил Ренат.

— Наш человек, — согласился Семен. — Я это сразу понял.

— Но где он взял бензин? — недоумевал Дима.

— Запасся, — пояснила Джессика. — Или украл.

— Мы собрали вас, — громогласно произнес Паша-Мореход, перекрывая гул голосов, — чтобы окончательно решить судьбу десяти процентов акций, а вместе с ними судьбу завода и города в целом. Акции находятся в том рюкзачке, — он указал на «Робина». — А доверенность на владение этими акциями — у представителя юридической фирмы. Вопрос надо решать.

Пересуды смолкли, как по мановению волшебной палочки.

— А чего тут решать? — в наступившей тишине прозвучал голос Петюна. — Отобрать и поделить. Базара нет. По справедливости. Можно и по-братски, но я не настаиваю…

— Отбери, — Паша посмотрел сначала на Семена с автоматом, а потом на «Родин Гуда» с зажигалкой. — Ты первый и попробуй. Кто следующий?

— Пуля или очищающий огонь? — подхватил Дима. — Смерть не страшна, верьте мне, люди! Человечество за всю историю своей интеллектуальной деятельности смогло придумать лишь две альтернативы. Или загробный мир ЕСТЬ — у каждого по вере его. Или загробного мира — НЕТ, но это чисто для «продвинутых». Чего ж тогда нам бояться? Если есть — попользуемся. Если нет — так и спросу нет.

— Угораздило меня влюбиться в шиза, — себе под нос пробормотала Джессика.

— Господа, кто первым попытается отобрать рюкзачок? — провозгласил Дима. — Решайтесь. Победителю я предлагаю взамен два обыкновенных рюкзачка. Или три. Или десять рюкзачков? — Дима вел себя как шоумен, рекламирующий стиральный порошок или подгузники. — Кто — первый?..

Петюн не захотел быть первым.

— Встречаются два кореша, — сообщил некстати и громко «Родин Гуд», и присутствующие вынуждены были внимать его словам. — Ну как, ничего девочка, которую ты вчера «снял», спрашивает один. Просто шок, я у нее был первый. Неужели? Первый, кому она отказала.

Никто не засмеялся.

— Полагаю, как представитель юридической фирмы с солидной репутацией, вы поможете нам разрулить ситуацию? — обратился Паша-мореход к Сурку.

— Вот — нотариально заверенная доверенность на распоряжение пакетом акций… — тот достал из папки документ. — Согласно ей…

— У нас Пигва есть, он любую доверенность нарисует за пол минуты, — перебил Дима. — А если акций нет, то грош цена этой доверенности. На что доверенность-то окажется? На прах и пепел?

«Робин Гуд» одобряюще кивнул, мол, знай наших!

Присутствующие на этот кивок не обратили внимания, так как взгляды были прикованы к зажигалке в его руках. Запах бензина заполнял пространство. Казалось, сейчас все вокруг вспыхнет и без искры…

— Как вообще сюда попал этот прощелыга? — возмутилась женщина в боа.

— Я по приглашению! — возразил «Робин Гуд». — Дима, покажи им наше приглашение на два лица! А то я все акции сожгу, я такой!

— Как это — сожгу?! — возмутился из толпы Петюн. — Не люблю, когда кино хреново кончается. Мне счастливый конец давай, а то я против всех голосовать начну.

— Так кто же хозяин акций? — спросил Мореход.

— Я думал, вы сами знаете, — удивленно уставился на него юрист, похожий на сурка. — Трупин был лишен права представлять законные интересы владельца прежде, чем попытался продать акции, и, соответственно, все сделки от его имени являются недействительными. В том смысле, что сейчас акции принадлежат прежнему владельцу.

— Какому владельцу?

— Нашему клиенту, — подтвердил Сурок. — Я представляю его интересы. Нашим клиентом является данный господин.

— Какой господин? — нервно уточнил Паша.

— Назовите его фамилию? — потребовал Ренат.

Тишина образовалась такая, что стало слышно, как маленькая муха дрозофилла пытается пробиться сквозь закаленное стекло иллюминатора.

Дрозофилла это не фамилия, это характер.

Юрист лишь молча ткнул пальцем в направлении… «Робин Гуда».

— Он?! — Конечно. Я… Я полагал, вы все в курсе… Меня предупреждали, что клиент отличается оригинальностью, и я посчитал, что происходящее здесь — всего лишь шутка. О-о! — юрист схватился за голову, — Хотите сказать, что пахнет настоящим бензином?!

— Этот бродяга — владелец акций? — переспросил Паша.

— И еще двух танкеров, авиакомпании, казино в Москве, строительной фирмы, банка на Антильских островах и так, по мелочи, всего на*** миллионов.

— На*** миллионов! — воскликнула дама с почившим в бозе зверьком на плечах. — Познакомьте меня с ним, познакомьте тотчас!

— Да он просто псих! — возмутился Паша.

— Мы не водительская комиссия, — юрист вдруг оказался способен на шутку, — нашим клиентам справку из диспансера предоставлять не надо.

Началось что-то невообразимое. Люди восклицали, мужчины вытягивали шеи из тесных воротничков, а женщины интересовались исподтишка, как будто прикрывая рот веером, если бы он у них имелся.

Сурок-юрист лишь продолжал молча указывать на «Робин Гуда».

— Законный владелец — он, — наконец подвел окончательный итог представитель юридической фирмы. — И я здесь нахожусь по его поручению. Теперь, когда предыдущие сделки дезавуированы, и акции вернулись законному владельцу…

— Наверняка где-то в холодильнике еще осталась белужья икра… — задумчиво пробормотал Паша-мореход.

ВОЛНЫ С ПЕРЕХЛЕСТОМ

— Как замечательно все кончилось! — Семен откусил от сосиски, политой кетчупом. — Мы — живы. Нас больше не преследуют… Это просто замечательно. Осталось только раздобыть немного денег, чтобы вернуться домой…

— Домой? — переспросил Ренат. — Мне, лично, возвращаться некуда. Мне вообще — дальше некуда. Фирма разорена, я все активы передал Трупину, а на счету — ни цента, ни даже копейки… Джипа — и того нет. Я надеялся продать тачку, а на вырученные деньги приобрести домик с видом на море. И сидеть на рассохшейся скамейке, наблюдая, как чье-то судно с ветром борется у мыса.

«Понт шумит за черной изгородью пиний, — процитировал он. — Дрозд щебечет в шевелюре кипариса… Если выпало в Империи родиться, лучше жить в глухой провинции у моря…» Блин, Митрич, ты рассказывал, на кладбище бомжи живут? Не мог бы за меня словечко замолвить, чтобы в коллектив взяли? Я бы научился собирать бутылки из-под пива. Вонючий был бы, пил напропалую и спал в теплых подъездах зимой и холодных склепах в зной…

— И писался во сне…

— Протекаю, говоришь? Но где же лужа? — как справедливо заметил Иосиф Бродский, хоть и еврей. — Чтобы лужу оставлял я, не бывало…

Они сидели на железнодорожном вокзале, куда их привезли. У Семена под брюками все еще оставались больничные кальсоны. После того, как все внимание сконцентрировалось на «Робин Гуде», тот, передавая представителю юридической фирмы, являющемуся поверенным в его делах, рюкзачок, набитый гипотетическими миллионами, пояснил:

— Эти люди мне помогали, — поочередно указав на всех троих друзей. — Только благодаря им, и я, и все документы… — слово документы он произнес точь в точь как юрист, — прибыли на место назначения. Прежде чем начнется наше собрание… Паша, — обратился он к Мореходу. — Не в службу, а в дружбу, ты там распорядись насчет чая… И чтобы волосок с их голов не упал, — добавил он и снова показал на троицу.

Подошел один из охранников. На катере их довезли до берега…

Последнее, что видел Дима, выходя из музыкального салона, где все собрались, так это Джессику.

Она обнимала «Робина» за плечи и что-то говорила ему, а губы ее казались влажными…

«И жаждущими», — злобно представил Дима. — Сука продажная.