Родителям Ханса прочитанные истории очень понравились. Тут мимо их дома проходил учитель и они рассказали ему, как развеселил и утешил их сын. С тех пор учитель стал чаще заходить к ним и беседовать с мальчиком. Он рассказал о Хансе молодым хозяевам поместья, и те прислали ему в подарок певчую птичку в клетке. Родители были недовольны. Мало им забот, так теперь еще за птичкой ухаживай! Ее непременно задушит кошка! Так почти и случилось. Однажды, когда родители ушли из дома, она зашла в комнату и нацелилась, чтобы схватить птичку. А Ханс ничего поделать не мог, он ведь не передвигался без посторонней помощи. Кошка все ближе подбиралась к клетке и, наконец, прыгнула. И тут неожиданно для самого себя Ханс метнулся, схватил клетку и выскочил за дверь. Так он обнаружил, что может ходить и даже бегать. В тот же благословенный день он решил стать переплетчиком, чтобы читать много-много книг, о чем рассказал учителю. Тот в свою очередь передал все помещикам, и те решили за свой счет послать мальчика учиться за границу. Отец Ханса до такой степени обрадовался, что подумал: нет, такого в жизни вообще не бывает, такое случается только в книжке, которую для них читал сын.
Сказка Андерсена недвусмысленно призывала к социальному миру. И тому были свои причины. В Копенгагене назревало недовольство рабочих, и политики-социалисты стали вести среди них пропаганду, рабочий класс начал организовываться. Андерсен чутко улавливал настроения населения. Осенью 1858 года к нему обратились с просьбой прочитать в недавно организованном Рабочем союзе лекцию, и он первым среди писателей выступил с лекцией о литературе и чтением сказок. Хотя, как писал он в «Сказке моей жизни», людская толпа неизменно вызывала у него страх и, как бы отуманивая рассудок, лишала воли. «Тем не менее встречают меня всегда с радостью и провожают с шумными аплодисментами». Приведем начало его лекции, процитированное в автобиографии:
«В число познавательных чтений, которые проводятся в Рабочем союзе, сочли необходимым включить лекцию, посвященную искусству поэзии, искусству, благодаря которому мы воспринимаем и познаем Красоту, Доброту и Истину.
В английском Королевском военно-морском флоте через все снасти, большие и малые, пропущена красная нить, показывающая, что канаты эти принадлежат короне. Жизнь всех людей на свете также пронизана такой нитью — невидимая, она указывает, что все мы принадлежим Господу[221].
Находить эту нить в малом и большом, в собственной жизни и во всем, что существует помимо нас, — вот чем призвано помочь нам искусство поэзии, воплощенное в самых различных формах»[222].
Андерсен прочитал еще одну лекцию рабочим в январе 1860 года. Как писал он в связи со своей первой лекцией: «В Копенгагене наступили неспокойные и тревожные времена». Социальное напряжение в среде работного люда разрешилось в конце концов жестоким разгоном митинга на пустыре Нёрре Феллед 5 мая 1872 года, хотя поводом для него послужила, казалось бы, мирная цель сбора средств в помощь бастующим строителям. Руководство отделения Интернационала, насчитывавшего к тому времени в Дании восемь тысяч членов, было арестовано.
Сказка «Калека», вышедшая 23 ноября 1872 года в сборнике «Новые сказки и истории», отнюдь не была написана как отклик на этот конкретный митинг, скорее, она отражает общую реакцию писателя на атмосферу того времени и призывает к смирению и умиротворению. И она не стала заключительной в его пятитомном собрании сказок и историй. Андерсен написал еще одну, касающуюся его лично: «Тетушка Зубная боль» (1872).
В своей переписке Андерсен не раз жалуется на мучившие его зубы. В конце концов он обзавелся вставными, но боли не утихали, хотя теперь болели уже десны и челюсть.
В последней сказке своего прижизненного собрания автор прибегает к обычному в то время литературному приему: он цитирует записки недавно умершего студента, найденные в бумагах, которые использует лавочник для заворачивания товаров.
Героем этих записок являются, по-видимому, как раз зубы. На них постоянно жалуется покойный автор, ими (белоснежными, но, увы, вставными) щеголяет престарелая тетушка студента, от них у бывшего неудачливого ее ухажера пивовара Расмуссена остались во рту лишь несколько почерневших пеньков. В свое время тетушка закармливала мальчика сладким. Она всячески хвалит его поэтический талант и прочит ему великое будущее. И сама она в прошлом тоже очень мучилась от болевших у нее зубов, за что пивовар Расмуссен и дал ей прозвище «тетушка Зубная боль».
Как-то тетушка и студент возвращались домой из театра. В пути их застал снежный буран, и так как тетушка жила на окраине города, то ей пришлось остановиться на ночь у своего племянника: хозяйка постелила ей в гостиной рядом с дверью его каморки.
В ту же ночь студенту то ли приснился, то ли привиделся в его комнате призрак, «некое создание женского пола». Как раз в этот момент у него разболелись зубы. Создание стало допытываться у студента: не поэт ли он? Если поэт, то она научит его всем размерам страдания. Далее следует мастерское описание зубной боли:
«В челюсть мне будто вонзили раскаленное шило, и я скорчился от боли.
— Великолепные зубки! — сказала она. — Можно играть на них как на органе! Прямо-таки концерт для губной гармоники, да какой грандиозный, с литаврами и трубами, с флейтой пикколо, а тромбон пусть гудит себе в зубе мудрости! Великому поэту — великая музыка!
И она заиграла! Вид у нее был ужасный, даже если я видел одну лишь ее руку, призрачно-серую, ледяную, с длинными, тощими, как шило, пальцами. Каждый из них был орудием пытки: большой и указательный служили клещами и винтом, средний палец заканчивался острым шилом, безымянный был сверлом, а мизинец — шприцем с комариным ядом.
— Я научу тебя стихотворным размерам! — продолжала она. — Большому поэту — большая боль, а маленькому поэту — маленькая!
— О, пусть я буду маленьким! — взмолился я. — Пусть я вообще не буду поэтом! Да я и не поэт, у меня просто случаются приступы сочинительства, похожие на зубную боль! Уйди же! Уйди!»[223]
Подобный этому приступ зубной боли Андерсен описывает еще в одном своем произведении — «Сказке моей жизни»: он прихватил его, казалось бы, в самый неподходящий момент — вечером 6 ноября 1867 года во время факельного шествия в Оденсе, которое было устроено в честь присуждения поэту звания почетного гражданина родного города:
«Я подошел к открытому окну: яркий свет факелов заливал площадь, она была переполнена. Люди запели песню, душа моя воспарила, но телесно я ужасно страдал и, таким образом, не мог насладиться этим высочайшим моментом счастья всей моей жизни. Зубы болели невыносимо, холодный воздух, врывавшийся через окно, заставлял боль пульсировать с ужасающей силой, и вместо того, чтобы насладиться блаженством этих минут, которые никогда больше в моей жизни не повторятся, я смотрел в напечатанный текст песни и считал, сколько еще строк осталось пропеть и скоро ли я избавлюсь от пытки, которой подвергал меня сквозняк, обострявший зубную боль. В тот момент, когда боль усилилась до предела, песня закончилась, брошенные в костер факелы еще раз ярко вспыхнули и погасли — и вместе с ними исчезла зубная боль. Ах, как же я был благодарен этому мгновению!»[224]
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});