Читать интересную книгу Хроника смертельного лета - Юлия Терехова

Она кивнула, и он увидел, как расцвело ее лицо от его теплых слов. И от прозвучавшей в его невнятном бормотании заботы. Пусть даже такой ничтожной и вымученной.

…Он выскочил на улицу. Стояла изматывающая жара, столбик термометра брал на абордаж отметку в тридцать пять градусов. Контраст с кондиционированным помещением был разительным. Он позвонил Катрин. Никто долго не брал трубку, но потом он услышал ее печальный голос.

– Это я.

– Серж? – она замолчала.

– Можно, я зайду к тебе? – решительно спросил Булгаков, с надеждой ожидая ответа.

– Нет, – отрезала Катрин, – я теперь никого не принимаю у себя.

Итак, она боялась. Боялась всех, и его в том числе. Он – никакое не исключение.

– Ты и Орлова не принимаешь? – спросил он с вызовом и проклял себя за него.

Она не ответила.

– Прости, – раскаяние в его голосе прозвучало искренним.

– Чего тебе, Серж? – холодно спросила она. – Я никого не хочу видеть.

– Может быть, все же сделаешь для меня исключение? – спросил он. – Мне необходимо с тобой увидеться. И если ты не хочешь, чтобы я пришел к тебе, давай встретимся на нейтральной территории. Я приглашаю тебя поужинать.

– Поужинать? – растерялась Катрин. – Почему поужинать? Ведь сейчас полдень.

– Тогда я приглашаю тебя на ланч, – сказал он как можно более бодро, хотя это стоило ему определенных усилий.

– Ланч… – протянула она. – Да, я есть хочу. Я давно не ела…

– Почему?! – воскликнул он.

– Не могу есть… Я несколько дней из дома не выходила.

– Я заеду за тобой через час, – заявил Булгаков и отключился, прежде чем она успела сказать «нет». Он уже открывал дверь машины – из салона его обдало таким жаром, словно он отодвинул печную заслонку. До руля было невозможно дотронуться.

По дороге Сергей заскочил в магазин и купил еды, которой могло бы ей хватить на неделю. Он заехал еще в одно место, по делу, которое отняло у него полчаса…

Катрин встретила его в дверях, жалкая и растерянная, сильно похудевшая, в нелепом ситцевом халатике.

– Ты почему не оделась? – сердито спросил Булгаков. – Пока ты будешь красоту наводить, действительно время ужинать подойдет.

– Мне не нужно наводить красоту, – покачала головой Катрин. – Сейчас натяну джинсы… Серж, пожалуйста, подожди меня внизу, – жалобно попросила она.

Даже в квартиру его не впустила. Сжав зубы, он сунул ей сумки и быстро сбежал по лестнице.

Он ждал ее в машине ровно пять минут. Она спустилась, как и обещала, в джинсах и длинной белой майке-алкоголичке, в пляжных шлепанцах… Каштановые волосы высоко зачесала в длинный хвост, спускавшийся до талии, а на лице – ни следа косметики. Даже губы не потрудилась накрасить, только темные очки на нос нацепила. Катрин сидела, прямо глядя перед собой, а он вел машину и думал о том, что выдернуть ее из этого состояния будет очень и очень сложно. Казалось, подле него – ледяная дева, без чувств и страстей, замороженная злой ведьмой.

Он привез ее в паб «Вильям Басс» в районе Полянки.

– Ты будешь пиво? – спросил он, предвидя ответ.

Разумеется, Катрин отказалась. Она вытянула перед собой руки, подняла очки на лоб – ее глаза были темны и равнодушны.

Он сделал заказ и подождав, пока официант отойдет подальше, накрыл ее ладонь своей. Это нежное и мягкое движение вызвало у нее совершенно бешеную реакцию. Ее затрясло, она резко отдернула руку и отшатнулась от него.

– Прошу тебя, – с видимой неприязнью поморщилась она, – не трогай меня. Что тебе надо? Что вам всем от меня надо?!

Булгаков возмутился. Да как она смеет так с ним разговаривать?

– Кому это – всем? – еле сдерживая гнев, поинтересовался он.

– Всем, – мертвым голосом повторила Катрин. Несколько мгновений он пытался унять огненную волну в груди. Наконец, ему это удалось, и Булгаков решил все же кое-что для себя прояснить, хотя разговор явно не клеился.

– Предположим, я могу понять, что от тебя чего-то хочет Орлов… Хотя с ним я разобрался – вроде бы, – раздраженно произнес он. – Но кого ты имеешь в виду, говоря «вы»?

Ее плечи нервно дернулись, и она повела рукой, словно отгораживаясь от неприятных воспоминаний. Официант поставил перед ней тарелку и налил в бокалы минеральную воду. Катрин сделала несколько жадных глотков.

– Ешь, – твердо сказал Сергей и вложил вилку ей в руку. Он коснулся ее пальцев, холодных, как лед, несмотря на убийственную жару. – Ешь, – повторил он.

Катрин стала медленно, без аппетита, жевать пищу.

– Я хотел поговорить с тобой, – превозмогая себя, начал Сергей, – но теперь не уверен, что и начинать следует.

– Тебе пора приступать к делу, – сухо произнесла она, – у меня нет желания сидеть здесь до бесконечности.

– Хорошо, – кивнул он, стараясь не показывать, насколько он уязвлен ее пренебрежением. – Я прошу тебя позволить мне позаботиться о твоей безопасности…

Не дав ему закончить, Катрин с грохотом швырнула вилку.

– По какому праву ты лезешь в мои дела? – воскликнула она, но заметив, что посетители паба поворачиваются в ее сторону, понизила голос: – Оставь меня в покое, слышишь?

– Уверен, ты прекрасно понимаешь опасность, которая тебе угрожает, хотя, может, и недооцениваешь, – он ощутил, как дергается его правая щека. – Не можешь не понимать – ты же не дура, – он еле мог заставить себя говорить с ней. – Но принять помощь ниже твоего достоинства. Или ты не принимаешь ее исключительно от меня? Скажи, я один у тебя в такой немилости? Или все на свете, включая Орлова?

Он был вынужден замолчать, увидев, как исказилось ее бледное лицо.

– Прости, – тряхнул он головой, словно отгоняя гадкие мысли, – я хотел сказать, что самой тебе трудно оценить…

– Зато ты все оценил, – с гневом констатировала Катрин. Ее темные глаза смотрели негодующе и упрямо. – Ты все оценил и решил, что здесь есть чем поживиться?

– Ты не сумеешь оскорбить меня, – глухо сказал Сергей. – Я не слышу, что ты говоришь. И я не дам тебе увязнуть в этом кошмаре.

Катрин посмотрела на него озадаченно. Воспользовавшись паузой, он вынул из кармана шорт нечто величиной с сигаретную коробку и положил на стол.

– Это тебе, – проговорил он твердо. Она не смогла выдержать его взгляда и потупилась.

– Что это? – тихо спросила она.

– Guardian. Устройство личной безопасности. Носится на руке, как часы. Вот пятизначный код активации, но никому его больше не сообщай. Даже Орлову. Кроме тебя, код знаю только я. В устройство вмонтирован передатчик, соединенный с моим мобильным номером. Я сразу получу сигнал, – он положил перед ней бумажку, – запомни код прямо сейчас.

– Зачем? – Она явно растерялась. – Зачем все это? Чем ты сможешь мне помочь, если даже вдруг что-то случится? Ну, поступит сигнал тебе на телефон – дальше-то что?

– Guardian настроен на GPS. Через три минуты после введения кода к тебе прибудет наряд милиции, где бы ты ни была в пределах Москвы. Кроме этого, теперь ты можешь в любую минуту со мной связаться. Будь уверена, я буду его брать с собой даже в туалет. Дай мне знать при малейшей угрозе, и я брошу все.

– А в операционную? – усмехнулась Катрин, глядя, как он открывает коробку.

– Туда ты тоже будешь ходить с телефоном? И что потом? Бросишь больного на операционном столе?

– Нет, не брошу. И в операционную брать подобные девайсы нельзя. Но в мире, знаешь ли, нет ничего совершенного.

Катрин не отрывала взгляда от его светловолосого затылка, пока Сергей надевал ей на руку металлический браслет.

– Прости меня, – вырвалось у нее, – я веду себя, как последняя дрянь. Ты прав – мне страшно, и этот страх лишает меня разума. Со мной что-то происходит – я словно в вакууме, а за пределами этого вакуума – боль и ужас. Прости меня.

– Не надо извиняться, – Булгаков помрачнел. – Мог бы я рассчитывать получить вразумительный ответ на один вопрос?

– Я знаю, что ты хочешь спросить, – грустно уронила Катрин и добавила: – Говорить об этом невыносимо для меня. Думаю, для тебя тоже.

– И все же, – настаивал он. – Кого ты подразумевала под «всеми нами»?

– Серж, – взмолилась она, – не мучай меня! Человек, которого я на протяжении многих лет считала другом, приходит и унижает меня жестоко и бессмысленно! И ты думаешь, почему он это делает?..

– Довольно, – перебил ее Булгаков. – Кто он? Рыков?

– Мигель! – она закрыла руками пылающее от стыда лицо.

Катрин не стала рассказывать Сергею все в подробностях. Она только плакала, и эти слезы красноречивее слов свидетельствовали об унизительных воспоминаниях, терзавших ее.

– Он говорил мне страшные вещи и обвинял во всех смертных грехах, словно я вавилонская блудница, не меньше…

– Ублюдок, – вне себя рявкнул Булгаков, – он приставал к тебе?

Катрин мотнула головой:

– Нет. Не приставал. Но то, как все это происходило – не менее отвратительно, чем если б он…