Отец Матей и Тремьер сидят по разным углам каморки. Не смотрят друг на друга.
Топорик поднялся на ноги. Голова на мгновение закружилась, пол под ногами волнообразно заколыхался и не сразу снова стал твердью. Чтобы удержаться, мальчик подался вперед и схватился за подоконник.
Далеко внизу, во дворе замка, горело несколько костров. Кучками сидели воины – кто-то точил меч, кто-то дремал, кто-то молча смотрел в огонь, очевидно готовя себя к предстоящей схватке. Переговаривались негромко, словно берегли блаженную тишину, которая вот-вот могла взорваться тревожным гулом турьего рога, возвещающего о приближении врага. А крестьяне занимались каким-то странным делом – мазали друг другу лица золой из костров.
– Зачем они это делают? – спросил Янас. – Пачкают себя?
– А?.. Крестьяне? – рассеяно покрутил головой отец Матей, тоже подошедший к окну. – Древний языческий обычай. Ступая на путь воина, лакниец торжественно предает себя духам ярости. Считается, что духи будут оберегать его в бою, требуя взамен крови убитых воином врагов. Тот же, кто берет в руки оружие, не будучи воином, должен скрывать свое лицо, чтобы духи не могли отомстить ему за обман, когда он вернется в мирную жизнь…
Янас перевел взгляд в угол каморки, где темнел застывший зев камина.
– Барлад все равно не оставит нас в живых, – проговорил вдруг отец Матей.
– Ты тоже это понял? – подал голос Тремьер. – Если бы он нас убил сегодня, Гульд мог сорваться и испортить ему все дело. Он подождет удобного момента…
– Погодите-ка! – воскликнул мальчик.
Матей и Тремьер встрепенулись. Тремьер даже поднялся на ноги.
– Что ты задумал? – недоверчиво покривился он.
Не отвечая, мальчик метнулся к двери, ощупал пальцем щель между дверью и косяком. Затем сорвал со стены факел и, близко поднеся его к щели, осторожно повел огненным шаром снизу, от самого порога – вверх. То место, где свет наткнулся на темную преграду, примерно посередине двери, он отметил ногтем.
– Засов, – пояснил он.
– Я знаю, что мы заперты, – пожал плечами Матей.
– Но охраны у двери нет!
– Ты хочешь сказать, что сможешь снять внешний засов с внутренней стороны?
Янас усмехнулся. Нет, не оборвалась ниточка! Он почувствовал, как силы наполняют его тело, а головокружение и боль в затылке – уходят. Навыки выживания, полученные им за время, проведенное среди Лесных Братьев, помогли ему не загнуться от голода в халийских степях. А сейчас пришло время вспомнить все, чему учил его Гюйсте Волк, главарь верпенского Братства Висельников.
– Крест! – потребовал он, протянув руку к Матею.
– Зачем?
– Ты хочешь выбраться отсюда, святой отец?
– Выбраться? Куда? В замке и за его стенами, в форте, полно дружинников и крестьян! Если мы даже каким-то чудом покинем эту каморку, что нам делать дальше? Нас остановит первый же ратник!
– Для начала надо дверь открыть! А это – проще простого…
– Как это? – удивленно заморгал проповедник.
– Дай мне свой крест!
Матей больше не пререкался. Он снял с себя крест на длинной цепочке и протянул его мальчику. Цепочка была стальная, прочная, а распятие – хоть и деревянное, но довольно тяжелое. Янас, присев на корточки возле двери, просунул крест в щель. Проходит легко – просто отлично! И цепочка не застревает. Мальчик выпрямился, подвел руку к отметине на дверной планке и принялся раскачивать крест на цепочке. Поначалу рука дрожала, распятие стучало о дерево, не попадая в щель, но очень скоро Янас приноровился. Когда крест трижды пролетел сквозь щель и вернулся, мальчик резко увеличил силу броска, одновременно отпуская цепочку на полную длину.
Стальная цепочка, утяжеленная крестом на конце, с шуршанием намоталась на невидимый запор. Топорик осторожно подергал ее – держится. И сразу рванул вверх, навалившись плечом на дверь.
Запор взлетел вверх, а опуститься обратно не успел. Дверь распахнулась. Топорик упал на пороге, но тут же поднялся.
– Хвала Господу, – выдохнул Матей. И ткнулся носом Топорику в спину. – Проходи, сын мой.
– Тише, святой отец!
– Ну, чего встали?! – зашипел завязший в дверном проеме Тремьер, толкнулся в сторону – и сам все увидел.
– Спит… – шепотом удивился Топорик. – Пьяный?..
У стены, обнимая длинный двуручный меч, широко раскинув ноги, а голову свесив на грудь, мерно посапывал молодой ратник. Пушистая поросль на его щеках и подбородке слегка шевелилась от теплого дыхания.
– Не… – просипел проповедник, наклоняясь, – вином не пахнет. Что я, не учуял бы, что ли? Не пахнет вином. Травяным отваром каким-то пахнет…
Тремьер молча отпихнул Матея и выхватил меч из-под руки ратника – тот завалился на бок, гулко тукнулся шлемом о каменный пол, но не проснулся. Тремьер, прищурившись, аккуратно приставил острие меча к горлу воина, навалился на рукоять – и, вытащив клинок, отскочил, прежде чем струя крови из раны плеснула на него.
– Легкая смерть, – негромко посмеялся он, вытирая лезвие о рукав камзола.
Топорик сглотнул. Матей прикрыл глаза ладонью.
– Зачем же?.. – пробормотал он. – Мы бы и так ушли…
Тремьер не посмотрел в его в сторону.
– Как они сражаются такой оглоблей? – проговорил, прикидывая в руках двуручный меч.
И первым двинулся вперед по темному коридору, туда, где слабо мерцал сквозь тьму факельный огонек. Янас снял факел со стены, когда они проходили мимо.
Трижды в стенах коридора открывались проходы, в них щербато скалились ступеньки круто уходящей вниз лестницы. Трижды Тремьер поворачивал в проходы, но, спустившись пониже, чертыхался сквозь зубы и возвращался обратно – внизу отчетливо бряцала сталь и тяжело бухали сапоги караульных. Через несколько минут коридор сузился и уперся в низкую дверь.
Обеими руками перехватив меч, Тремьер занес его над головой, глубоко вдохнул и ударом ноги распахнул дверь. Нырнул в затхлую темноту и через минуту шагнул обратно.
– Никого… – буркнул он, хмуро глянув на мальчика. – Дай огня. Посмотрим, может, там есть проход…
Слыша, как прерывисто дышит за спиной отец Матей, Янас перешагнул порог – Тремьер, посторонившись, пропустил его вперед – и пошел дальше, высоко подняв факел.
– Нужно найти камин, – говорил Янас на ходу.
– Зачем? – прозвучал в тесной тишине голос Матея.
– Сажа… Чтобы скрыть лица.
– Да! Да! – воскликнул священник. – Как я сразу не понял! Мы скроем лица и бежим отсюда! К морю!
– Нет, не бежим, – возразил Топорик и сам поразился, насколько спокойно прозвучал его голос. – Вернемся за Ключом.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});