— К сожалению, и мы не знали о вашей находке. Мы сообщили бы вам все наши данные...
— Господин Вериадзе, — вмешался Жиро, — а как вы и ваши товарищи объясняете... э-э... как бы это сказать... кто создал такие лабиринты?
— Есть несколько точек зрения на этот вопрос. На него легче будет ответить после того, как мы осмотрим вашу находку. У нас лабиринт невелик, и его каналы сильно испорчены льдом. Впрочем, говоря о возможных создателях лабиринта, лучше употреблять местоимение «что», а не «кто». Это естественные пустоты и, вероятнее всего, они образованы вулканическими газами. Возможно, это каналы фумарол. Обычно такие каналы по мере отмирания вулкана заполняются различными минералами... Здесь этого не произошло. Из глубин выделялись какие-то газы, которые при своем движении вверх растворяли или разъедали лавы и создали сеть пустот. А затем выделение газов резко прекратилось и пустоты остались незаполненными. Но, повторяю, это лишь одно из многих возможных объяснений... В нашем случае газы, выделявшиеся из глубин, несли радиоактивные элементы. В краевой части лабиринта мы нашли небольшие скопления одного очень редкого ториевого минерала — если хотите, небольшое месторождение тория...
— С нашим лабиринтом связано урановое месторождение, — сказал Локк не поднимая глаз. — И Стонор считал его богатым. Вот образцы...
— Я не минералог, — улыбнулся Вериадзе, — но, судя по этим образцам, ваш лабиринт интереснее...
— Нам, пожалуй, пора к больному, доктор, — заметил, хмурясь, Белов.
— Да-да, конечно, — согласился Жиро, торопливо допивая кофе.
— Но еще один вопрос, прежде чем расстаться: что вы думаете по поводу наших «светящихся призраков», господин Вериадзе?
— Пока ничего... Или, вернее, пока готов думать все что угодно. В нашем секторе, да и нигде в Антарктиде, никто не встречал ничего подобного. Может быть, вам удалось сделать поразительное открытие...
— Эти области Земли Королевы Мод до нас никем не исследовались, — возразил Локк. — Так же как и огромные территории в центре континента. Антарктида — край множества загадок. Нам случайно удалось натолкнуться на одну из них... За этот приоритет мы заплатили очень дорогой ценой.
— Да, первые встречи обошлись дорого... Неужели эти... загадочные существа обитают в лабиринте?
— Во всяком случае, заходят туда. Факты, о которых я рассказывал вам, мистер Вериадзе, говорят сами за себя.
— Остается четыре часа светлого времени, — пробасил Лобов, отодвигая недопитый стакан. — Предлагаю продолжить разговоры в самолете.
— Откуда вы думаете начать поиски? — спросил Вериадзе, вставая.
— В ту ночь ветер дул с юго-востока, — сказал Локк. — Сани могло угнать только на северо-запад, в сторону океана. Мне кажется, следует лететь к побережью. Километрах в сорока отсюда в сторону берега есть группа нунатаков. Они окружены полосой трещиноватого льда. Сани, если их не разбило по пути, могли там задержаться.
— А в какой стороне от вашей станции находится лабиринт?
— Шесть километров к западу.
Вериадзе задумался.
— Хорошо, — сказал он наконец, — полетим в сторону океана, но по пути осмотрим и горы в районе лабиринта. При урагане ветер часто меняет направление. Сани могло угнать и на запад к горам. Хотя ветер дул именно с юго-востока, через четыре или пять часов после того, как с господином Расселом произошло несчастье, сани, по-видимому, находились значительно западнее вашей станции. Наши радисты не могли ошибиться: сигнал бедствия был получен именно оттуда. А никто, кроме господина Рассела, сигнал подать не мог.
— Но это было давно...
— Да, около трех суток назад. Однако других сведений у нас нет.
— Хорошо, попробуем начать с Западных гор, а потом полетим к северу, — согласился Локк.
— Надо, чтобы кто-нибудь из остающихся все время был у передатчика. Могу оставить здесь для помощи одного из механиков. Самолет будет держать постоянную связь с Большой кабиной и со станцией Солнечная... Через три с половиной часа мы возвратимся.
Ровно через три с половиной часа, с последними лучами солнца, самолет Лобова подрулил к Большой кабине.
Пока укрепляли самолет с подветренной стороны снегового купола, Вериадзе и Белов успели перекинуться несколькими фразами.
— Разбитые аэросани мы нашли в шестидесяти километрах отсюда, у северного подножия гор, — сказал Вериадзе в ответ на вопрос профессора, — но геофизика там нет. Мы прошли над санями на бреющем полете. Кабина пуста, и вокруг никаких следов. Либо он выпал из саней раньше, либо остался цел и решил добираться к базе пешком. В обоих случаях шансов на спасение почти никаких. Сейчас Лобов проявит фотопленку, проверим еще раз всю трассу. А что нового у тебя?
— Геодезист очень плох. Но надежда есть. Все было бы гораздо проще, если бы начать лечение раньше, Впрочем, этот Жиро — молодец. Хоть он, кажется, и алкоголик, но талантливый врач. Он сделал все, что было в его силах, и даже больше. Если бы не он, поляк умер бы несколько дней назад.
— Видел ты тело их начальника?
— Да. Он убит каким-то неизвестным мне разрядом большой мощности. Ткани головы разрушены, однако, по некоторым признакам, разряд мог быть холодным.
— Значит, действительно убийство?
— Но совершенное не человеческими руками.
— Уверен?
— Да... Паралич геодезиста, вероятно, вызван подобным же разрядом, но гораздо меньшей мощности...
— Значит, эти их «электрические обезьяны» — не галлюцинация?
— Убежден, что нет. Впрочем, все это не похоже на поражение электрическим током. Вероятно, это какой-то другой вид энергии.
Договорившись о порядке дежурств, все, кроме Лобова, спустились в салон Большой кабины. Летчик остался в самолете проявлять снятый фильм.
Жиро решил блеснуть кулинарными талантами и приготовил к ужину изысканный набор французских блюд. Ужин прошел в молчании. За тонкой перегородкой лежало на грани жизни и смерти неподвижное тело Ковальского. Белов дважды во время ужина поднимался из-за стола и исчезал в кабине геодезиста. А в темном ангаре ждал погребения изуродованный труп Стонора...
После ужина Лобов принес проявленный фильм. Все склонились над пленкой.
— Вот сани на снегу, — сказал Вериадзе, — они просто увязли в сугробе. По пути их ударило обо что-то. Сломан винт, и нет двери кабины. Кабина пуста — это хорошо видно. След саней здесь очень отчетлив, а больше никаких следов. Вашего товарища уже не было в кабине, когда сани завершали свой бег. А сигнал бедствия был послан примерно из того района, где сейчас находятся сани... Значит, господин Рассел покинул сани незадолго до их полной остановки...
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});