год,
И родное наше предприятие
Будут звать Киреевский завод.
В. Ходулин
Я люблю завод, люблю страну мою,
А войду, бывает, в кабинет,
И сижу тихонечко, и думаю:
Может, я … к, а, может, нет.
Можно важным чином быть, значительным,
Крупной шишкой, главным игроком,
Но при этом всё же исключительным,
Абсолютным, полным …ком.
Чтобы мне безумьем, словно инеем,
Душу не сковало, как стекло,
Нарекать не надо моим именем
Ни завод, ни город, ни село,
И ни райский остров на экваторе —
Их там, словно семечек, не счесть.
А вот лучше ковш на экскаваторе
Назовите, братцы, в мою честь!
Понимаю, дело это спорное,
Тут бы сообща помозговать.
А вообще и ленту транспортёрную
Можно мною запросто назвать, —
Да хоть гвоздь, хоть ножку табуретную,
Или даже чушку чугуна —
Что-нибудь простое и конкретное,
Мне не надо больше ни хрена.
Много на заводе всякой всячины,
Много превратилось в пыль и дым,
Много, братцы, нами накосячено.
Ничего, исправим, победим.
Словно Жучки, Бобики и Тузики,
Мы по жизни носимся гурьбой,
А душа, ребята, просит музыки —
Есть у нас Захариков такой!
Если что, найду в любой норе его
И заставлю снова и опять
На гитаре имени Киреева
Гимн заводу нашему сыграть.
Мы коньяк закусим сладким овощем.
Он меня возьмёт к себе в дуэт,
И никто не спросит нас с Петровичем,
…ки мы оба или нет.
2016
«Город детства — вот он…»
Город детства — вот он,
я сто лет здесь не был,
Вон плакат на стенке,
как на лбу печать,
Всё живое стёрлось
в порошок и пепел,
Одному тоскливо
на ветру стоять.
Вот к дружку Андрюхе
я приполз на брюхе,
Разузнал дорогу,
отработал след,
Но дружок-товарищ,
находясь не в духе,
Через дверь сказал мне,
что его здесь нет.
Вон гарцует Любка,
как гнедая лошадь, —
Я с ней жил три года,
я кричу ей: «Стой!»
А в ответ: «Пошёл ты,
господин хороший,
Знать тебя не знаю,
кто ты есть такой!»
Всё тут было раньше
для меня родное.
Я хожу, гуляю,
новый плащ надел,
А соседи шепчут
за моей спиною:
«Это тот, который
в каталажку сел».
Местный пёс дворовый
подошёл, подумал,
И узнал, и лапу
мне свою подал,
И хвостом виляет:
«Извини, спешу, мол»,
Сам меня погладил
и в ночи пропал.
Дождь ломает стёкла
и кусты колышет,
Всё к чертям смывает —
не воротишь вспять.
Эх, зачем я, братцы,
на свободу вышел?
Одному тоскливо
на ветру стоять…
1991
«Мои полномочия…»
Участковым милицейским инспекторам советской поры посвящается эта песня.
Мои полномочия
Весьма ограничены —
Хлебалом ворочая,
Ловить зуботычины.
Мне отроду дадены
Кривые дорожки,
Ухабы и впадины,
Пинки и подножки.
Участковый, простой старлей —
Вот я кто. Я со злом мириться
Не могу. Я и сам всё злей,
Я в советской служу милиции.
Теория с практикой
Одна вся и та же,
Мой путь — профилактика,
Любой это скажет.
Не бить, а воспитывать,
Внушать, а не драться,
Судьбу не испытывать,
За ствол не хвататься.
Потому-то вот и шпана
Вся вокруг надо мной глумится:
«Хочешь — пальцем нам из окна
Погрози, раз уж ты милиция!»
Шпана стала бандою.
При всём бы при этом
К чертям их, как гланды я,
Рванул бы, да где там?
В инструкции — тактика
Для нашего боя:
Сперва профилактика,
Потом остальное.
Я не лапчатый важный гусь,
Словно в петлях, в силках синица, я
Так и сяк трепыхаюсь, бьюсь,
Тяжко, трудно, но я милиция!
Они огрызаются,
Смеются в глаза мне,
А в сердце врезаются
Слова, словно камни:
Мы видим воочию —
Лопух ты и лапоть,
Твои полномочия —
Сидеть и не вякать.
Нету света в моём окне,
Я не знаю, кому молиться.
Только вера живёт во мне,
Что не зря я пошёл в милицию!
Любимая самая
До смерти, до гроба
Родная земля моя
И дурью, и злобой
Наполнена доверху.
Тоска меня точит.
Эх, дать бы тут шороху,
Да нет полномочий.
А мне бы под ёлкою
От Деда Мороза
Наган бы с двустволкою
От спазм, от невроза.
Скажу даже хуже я:
Хоть кобру ручную
Заместо оружия
В подарок приму я.
Я прошу. Молчат. Ни гу-гу.
Я на вверенном мне участке
Даже в рыло дать не могу
Подлецу, врагу для острастки.
Мои полномочия —
Смотреть, не встревая,
Я разнорабочая
Тварь ломовая.
То справки, то рапорты
Начальству ношу я,
У них двери заперты,
Нутром, нюхом чую —
Там рекою коньяк течёт,
Водка льётся и