чем ты говоришь?
Я беру его за руку и легонько встряхиваю.
— Кольцо.
Он смотрит на руку, изо всех сил стараясь сосредоточиться на прочном ободе, который теперь обвивает палец на его левой руке.
— Что за чертовщина? Откуда оно взялось? — Он возится с ним, покручивая. Снимает и подносит к глазу, глядя в дыру.
Затем смотрит на меня, его взгляд скользит вниз по моей руке к тому же месту на моем теле.
— Что это, черт возьми, такое?
— Что?
— Это.
Он тычет пальцем, и я смотрю в том направлении. На безымянном пальце моей левой руки кольцо с бриллиантом такого размера, что у меня глаза буквально вылезают из орбит, и я представляю, что выгляжу как мультяшный герой из старого фильма «Уорнер Бразерс», уставившаяся на него сверху вниз.
Протягиваю руку в направлении парня.
— Эшли, что это?
Звучу ли я так, будто у меня легкая паническая атака? Потому что так и есть. Закрываю глаза, трясу головой, но кольцо остается на месте.
Он носит кольцо, и я ношу кольцо.
Мы в Лас-Вегасе.
— Похоже на чертово обручальное кольцо или кольцо для помолвки — я, блядь, не знаю. Почему мы оба носим кольца?
Эшли звучит гораздо менее испуганным, чем я, но опять же, он, вероятно, все еще наполовину не в себе, потому что только что очнулся от глубокого похмельного сна.
— Мы все еще пьяны? — размышляет вслух Эшли. — Это все еще вчерашний вечер?
Вчерашний вечер.
Так много всего произошло вчера.
Мы начали выходной день у бассейна, как и планировали — после нескольких раундов утреннего секса — бездельничая у бассейна и большим количеством алкоголя под палящим солнцем.
Держась за руки, мы лежали и дремали. Целовались. Больше сна, больше алкоголя, больше еды.
Были планы на ужин — перекусить на скорую руку в новейшем ресторане отеля, а затем в театр на их признанное критиками аквашоу. У нас были отличные места, которые шли в комплекте с официантом и бесплатной выпивкой.
Не помню, чтобы я когда-нибудь столько пила.
Мы спотыкались, смеялись.
Целовались в вестибюле у игрового автомата. Эшли вставил четвертак, но в итоге ничего не выиграл. Целовались в баре казино, где пообещали себе выпить еще только по одной.
Еще по одной, а потом решили вернуться в комнату и лечь спать.
Отличная идея. Вернуться в комнату и заняться сексом.
Но по пути мы проходили мимо свадебной часовни.
В моем сознании вспыхивают образы той часовни: две французские двери, обрамленные большими цветочными композициями. Боковой офис с молодой женщиной внутри, которая приветствовала нас, когда мы просунули головы, чтобы задать вопросы.
Как ее звали? Бет.
Нет, Гретхен.
Или кажется Мередит…
Не имеет значения. Она была веселой, оптимистичной и слишком хорошо справлялась со своей работой, и не успели мы оглянуться, как нас с Эшли тоже охватило волнение.
А какими еще могут быть двое пьяных молодых людей, которые провели день, обнимаясь, целуясь, выпивая и развлекаясь?
Я прикрываю рот, когда осознание приходит с тихим вздохом.
— О, боже мой, Эшли. Мы этого не делали.
Не может быть.
Но воспоминания начинают захлестывать меня, как приливная волна, вдавливая меня в песок, и факты нельзя игнорировать.
«Я беру тебя, Эшли, в мужья, да, конечно… О боже, разве он не очарователен?»
Напитки за ужином, напитки с десертом. Напитки на шоу, напитки в казино. Выпивка, выпивка, выпивка, а я почти никогда не пью вообще.
Такого никогда не было.
— Мы не женаты, — твердо говорит он, качая головой. — Это не может быть законно. Я не из Америки.
Ха! Не думаю, что это имеет значение. Они выдали нам разрешение на брак, взяли наши данные и…
— В самом деле? Не женаты? Тогда почему мы носим кольца? Ты ничего не помнишь из того, что произошло?
Потому что я начинаю вспоминать.
— Я понял, что ты та самая, как только увидел тебя, Джорджия Паркер.
— Я думаю, что люблю тебя, Эшли Драйден, как бы тебя ни звали, и не думаю, что это потому, что я пьяна. — Я посмотрела на Мередит. — Я ведь не настолько пьяна?
— Ты изрядно пьяна, — печально сказала она.
— Знаешь, у меня есть два вторых имени, — сказал мне Эшли, положив руку мне на поясницу, и это мое новое любимое место для его прикосновений.
— Какие? Как звучит полностью?
— Эшли Артур Калум Драйден-Джонс.
— Это так чертовски сексуально, — икнув, сказала я. — Я люблю тебя.
— Ты любишь меня? Я люблю тебя.
— Любишь?
Мы начали целоваться, пока кто-то не прочистил горло — священник в передней части маленькой часовни.
— Не хочу прерывать веселье, но у нас действительно очередь ожидающих людей и график, который нужно соблюдать.
Кольца были куплены в соседнем ювелирном магазине, где продавались все виды драгоценных камней, металлов и цветов, какие только можно себе представить.
Как удобно.
Магазин оказался совсем не таким, как я ожидала — ничего похожего на изящные ювелирные магазины свадебной часовни, которые вы видите по телевизору, где единственное, что они могут купить, — это простое обручальное кольцо.
Нет.
Это был настоящий ювелирный магазин.
— Выбирайте все, что хотите, леди Драйден-Джонс, — сказал мне Эшли, указывая на один из прилавков.
— Леди? — Я хихикнула.
— У меня будет титул, и это делает тебя леди. — Он икнул. — Выбери любое кольцо, какое захочешь.
Любое кольцо? Круто!
Я уставилась в стекло.
— Почему бы нам не сыграть в игру — ты выберешь мое кольцо, а я выберу твое, чтобы это было романтично.
Он закатил глаза.
— Ты и твои игры.
Мне не потребовалось много времени, чтобы выбрать кольцо Эшли; я выбрала черное титановое кольцо, о котором в то время не знала, что это титан. Я была слишком пьяна, чтобы обращать на это внимание, а выбирать кольца было весело! Я только знала, что черный ему идет.
— Ты берешь меня в мужья? — Он подошел и надел мне на палец золотое кольцо с бриллиантом грушевидной формы, покоящимся сверху.
— Эшли! Оно огромное!
— Ни за что моя жена не наденет простой ободок — это для кисок.
Икота.
— Точка, — невнятно пробормотал он. — Я могу себе это позволить.
Он мог себе это позволить? Он мог позволить себе кольцо за сорок тысяч долларов?
Я была слишком пьяна, чтобы задавать вопросы, и у меня закружилась голова при виде гигантского камня на моем пальце. Я никогда не носила украшений, и это казалось показным способом начать, но пьяные люди принимают ужасные решения, когда ничего не принимают всерьез…
— Мы не можем быть женаты. О боже мой, мы не поженились.