Плохо.
Бурлила сила. В подобной толпе дару раскрыться легко, они и открывались, что светлые, что темные, сплетаясь в один узор, подчиненный совокупной воле.
Редкое подобное случается.
Одна идея.
Один порыв. И вот уже сила, которой бы развеяться, создает сама себя.
– Лешка…
– Иди. Вижу. Тебя ждут, – Земляной встряхнулся и потянул тьму. Он позвал ее, и та откликнулась, признавая за ним право обращаться. – И поскорее… там что-то не то творится. Дед, похоже, слегка… просчитался…
Ограда вспыхнула.
Это было даже красиво, зеленое пламя на ветвях чернильно-черных деревьев, которые стремительно поднимались из земли. Поднимались и сгорали, а белый пепел падал на головы людям.
Они не видели.
Они не понимали, что поят это пламя собственной силой, кто магической, а кто и жизненной. И вот погасла чья-то искра, и еще одна. Мертвых будет много, пусть Земляной и не тронет людей. Они сами себя сожрут.
Если повезет, то только себя.
Но тьма спешила, питая сказочный лес. И Глебу не стоило бы задерживаться. Он легко перемахнул забор из красного кирпича, подумав, что потом, после, вовсе его снесет. Защита Анны поддалась легко. Она была какой-то… изможденной, пожалуй.
Шаг.
И он остановился, прислушиваясь к миру, который был не таким, как должно.
И еще шаг.
Сухая трава рассыпается под ногами, обнажая серую пыль, которой стала земля. И пыль поднимается, кружит, хотя ветра нет.
Ничего нет.
Глеб заставил себя выдохнуть и замереть.
Граница.
Та самая, разделявшая миры, проложенная то ли Господом, то ли ангелами его во защиту глупого человечества от тварей кромешных, привычная и оттого почти не ощутимая, эта граница отсутствовала.
…так уже было.
…в прошлый раз он зашел куда дальше, глубже, прежде чем осознал, куда вляпался.
Глеб медленно, очень медленно, стараясь не тревожить мир и вот тот кустарник, листья которого уже подернулись сединой иного, дотянулся до шеи.
Ногти вошли в кожу.
Вдох.
Выдох.
Печати вспыхнули одновременно, а с ними и внешний защитный контур. И всплеск этот почуют… если повезет. Пробой – дело такое, порой, пока не вляпаешься, не почуешь.
…как в том кургане.
…трава.
…кости, которые потянулись из земли, словно мертвое спешило встретиться с живым. Нити силы, что таяли, стоило им коснуться изнанки.
Дыхание.
Это дыхание коснулось затылка Глеба, заставив замереть. Нет там никого. Нет и быть не может, слишком рано… или…
…смерть.
…мучения… лишенный смысла ритуал…
…смысл был, но не тот, который они искали…
И Глеб медленно обернулся.
…если Земляной услышит, он поставит блокирующий контур. Что правильно, пусть и контур этот запрет всех в саду. А стало быть… стало быть помощи ждать не след.
Тварь, сплетенная из земли и тумана, казалась не такой уж крупной. С теленка. С очень большого теленка. И что-то есть в ней этакое, телячье. То ли чрезмерно длинные ноги с массивными узлами суставов, то ли длинный хвост с кисточкой из тонких шипов.
То ли эта костяная вытянутая голова.
Тварь приоткрыла пасть и закряхтела.
– Так себе воплощение, – сказал Глеб, подкинув на ладони комок тьмы. – Сразу видно, дилетант работал.
Тварь заухала.
Заулыбалась во всю пасть, демонстрируя ряды зубов. Треугольные. Острые. Слегка загнутые. Меж ними мелькнул черный язык.
– Пропустишь? – Глеб скормил ей тьму, не особо надеясь приручить.
Но ведь не спешит нападать.
Почему?
Не из-за той ли розовой ленты, что захлестнула тощую шею? Здесь, в месте пробоя, цвета искажались, однако лента была знаком привязки. И стало быть… стало быть, шанс есть. Если в том, кто тварь призвал, осталась хоть толика человеческого.
– Пропустишь, – он шел, не сводя взгляда с существа, которое следило за Глебом.
Тварь загарцевала.
Ухнула.
И села на дорожку. Длинная шея вытянулась, точно не в силах она была удержать тяжелую эту голову, а из пасти донесся низкий протяжный звук.
– Не нравится?
…та, в кургане, была старше.
…много старше…
Пойманная еще в незапамятные времена, когда великих шаманов отправляли в мир иной вместе со всем нажитым добром, что, учитывая особенности степной магии, было весьма разумно, та тварь обжила пещеру. Глеб не знал, кто и когда вытащил ее в мир.
И в чем запер.
В истлевшем ли бубне, от которого уцелел лишь остов и пара клочков кожи. В повозке ли, щедро украшенной золотом, в кувшинах ли, в золотых ли амулетах – шаман был велик и славен, а потому потом, позже, из кургана извлекли многое.
Главное, что она успела обжиться.
И оголодать.
…та тварь почти выбралась. Она втянула собственный мир, которым питалась, и с каждым годом увеличивала прореху, пока однажды та не стала настолько велика, чтобы накрыть курган.
– Ничего… мне тоже не нравится, когда по моему миру гуляют всякие твари, – Глеб отступал медленно, прислушиваясь к происходящему вокруг.
Тварь могла быть не одна.
Пусть пробой свежий, но…
…в тот раз ему повезло. Та, другая тварь, слишком проголодалась, чтобы позволить иным приблизиться.
…овцы пропадали.
…пастух.
…и рядом крепость стратегического назначения. Аномалии, которым, даже с учетом местной специфики, не место. А потому, не окажете ли вы любезность? Взгляните, просто взгляните… охрану мы выдадим, две дюжины егерей.
Там они и остались.
– И ты на свободу хочешь? Домой? Ты разумен? Или условно-разумен? Разум – вещь такая… весьма своеобразная. Вот люди по-своему разумны, а поди же, творят такое, от чего мне порой не понятно, как это наш мир не развалился.
Тварь поднялась.
– Да нет, сиди уж. Я сам найду дорогу…
…тогда Глеб понял, во что вляпался, лишь когда погиб первый парень. Еремеем звали… он был мрачен и имел привычку предрекать беды.
В тот раз не ошибся.
Тварь просто обняла его телом своим, будто простыней опутала, и Еремей закричал. Он кричал, казалось, вечность, а потом затих, и тварь сползла, оставляя на земле голый остов.
Она сожрала пули.
И ручную бомбу, которую в нее метнули. Она выпила пламя, собрав его на своей шкуре алыми искрами. И, обрушив треклятый курган, принялась за людей.
…в тот раз Глебу повезло.
Он успел замкнуть контур, пусть и себя же в нем запер. Выбраться особо не рассчитывал, а вот умереть с достоинством… чем не выбор?
Тогда, оказавшись в душной тьме, которая пахла землей, костями и миром иным, он призвал тьму. И та пришла. Она предложила игру.
Она знала, что Глеб рискнет, что выбора у него нет, ибо контур – вещь такая, не шибко надежная. Сегодня он есть, а завтра вздумается какому искателю удачи – а и таких в степи находилось – заглянуть в курган, и…
А мальчишка тот сам согласился.
Правда, ведь?
…тьма и сейчас была.
Кромешная.
И готовая помочь. Если, конечно, Глеб попросит.
…нет. Еще рано. Он должен добраться до дома. Вот она, стена, некогда затянутая плющом, а ныне дырявая, что плащ бродяги. И новые язвы появлялись одна за другой. Осыпалось пылью окно, открывая Глебу путь.
Тварь ковыляла сзади, посвистывая и вздыхая.
И когда Глеб добрался-таки до окна, она сказала:
– Ты уж постарайся.
Или не она?
Просто примерещилось?
В местах пробоя всякое бывает.
Глава 33
Мир вокруг продолжал меняться, и Анна не была уверена, по вкусу ли ей перемены. А главное, она не могла понять, в чем суть их.
Воздух стал… неправильным?
Нет, Анна дышала. И не только она. И не задыхалась. И не пах он ничем. И… и просто был неправильным.
Анна коснулась своего лица.
И лица Олега.
Странное ощущение, будто прикасаешься не к живому человеку, но к восковой фигуре. Ей случилось как-то заглянуть в музей. Да, пожалуй, именно так и было… люди, похожие на людей, и все-таки неуловимо иные.