Поймав монетку, он показал ее всем окружающим и спросил:
– Кто здесь изображен?
Молчание.
– Я вас спрашиваю - кто? Или вы не знаете его имени?
– Кесарь. Тиберий... - донеслось сзади.
– Верно. Тиберий. - Иешуа обернулся на голос. - Значит, эта монета принадлежит ему. Так что же вы ропщете? Отдайте кесарю кесарево. Не жалко. Но никогда не забывайте отдавать Богу - Божье!
Похоже, с самого момента постройки Царская Базилика не знала такой тишины. Слышно было только, как возятся голуби в клетках, как блеют овцы, привязанные к вбитым в стены кольцам. Народ молчал. Молчали и священники.
Вкрадчиво, тихонечко один из них произнес:
– Расходитесь. Это не Машиах.
И как по команде, разочарованная толпа загудела, зашевелилась, зажила. Возникла обычная сутолока, среди которой неподвижно стоял Иешуа с голубем. На лице по-прежнему - ни одной эмоции. Проходящие люди старались толкнуть его, наступить на ногу, плюнуть на одежду.
– А мы тебе почти поверили. Обманул ты нас, галилеянин. - Горбатый старик с укором смотрел на Иешуа.
Отвернулся, пропал в людском потоке.
Иешуа вздрогнул, поискал глазами рассеянных по толпе учеников, показал на выход. Встретились на лестнице, у выхода из Царской Базилики. На лицах вопрос: а за тем ли мы сюда шли? И вообще - зачем мы сюда шли?
Петр внимательно смотрел на Иешуа, ждал его реакции. Проникнуть в его мысли он по-прежнему не мог, будто и не было никаких мыслей. А Иешуа задумчиво чертил носком сандалии на камне невидимые узоры, прижимал к груди голубя, молчал.
– Равви, ты был прав. - Иуда заговорил первым. - У них нет веры.
– У них нет, - кивнул Иешуа. - А у вас есть?
Неловкая пауза. Обмен взглядами.
– Да. - Иуда выступил вперед.
– Да. - Яаков.
– Да. - Левий.
– Да. - Андрей.
– Да. - Натан.
– Да. - Фома.
– Да. - Иоанн.
Открывшего было рот Петра Иешуа остановил жестом:
– Не отвечай, Кифа. Про тебя я все знаю. Вздохнул, оглядел учеников, сказал:
– Спасибо вам за веру. Пойдем отсюда. Здесь нам пока подчеркнул голосом слово "пока", - делать нечего. Короткая пауза - смена настроения.
– Давайте-ка, друзья, перед дорогой в Галиль зайдем в Бейт-Хананию, к моему хорошему другу Лазарю. Это близко, грех не зайти, я его давно не видел... Да и вы познакомитесь, у него замечательные сестры - Марфа и Мирьям. Йоханан, тебе они понравятся! - Иешуа задорно подмигнул.
Кумранский аскет, похоже, даже смутился от этих слов: отношения с противоположным полом у него всегда строились неважно.
Когда окраина Иершалаима осталась позади, а Бейт-Ханания только завиднелась в конце безлюдной дороги, Фома спросил Иешуа:
– Равви, твои слова "Богу - Божье", это про жертвоприношения?
– Нет, Фома. Господу не нужны жертвы. Вспомни пророка Йешаягу: "К чему мне множество жертв ваших? Я пресыщен всесожжениями овнов и туком откормленного скота, и крови тельцов и агнцев и козлов не хочу. Не носите больше даров тщетных; курение отвратительно для меня; новомесячий и суббот, праздничных собраний не могу терпеть". Помнишь?
Фома неуверенно кивнул. Этих строк пророчества он не слыхал, видимо, раввины сознательно не читали их людям. Но Иешуа он верил.
Назаретянин, подумав, продолжал:
– Богу... Богу нужно вот что!
Из-за пазухи резким движением был выпущен голубь, купленный накануне. Птица, не сразу осознав, что ей предоставлена свобода, несколько секунд летела возле земли, а потом взмыла вверх.
– Вот что нужно Богу! - закричал Иешуа, глядя в небо. Ученики подняли головы и увидели, как рядом с отпущенным голубем возник второй - тоже белый, и сразу - третий, и четвертый, и пятый... и восьмой, и девятый. Девять голубей летели невысоко, летели скошенным строем, что, по мнению Петра, голубям свойственно не было - не журавли, но летели странно неторопливо, почти паря, описывая длинный круг над головами девяти странников, стоящих на пустой дороге, повторивших этот круг еще раз, а потом, тем же строем, устремившихся к северу.
Был один голубь за две лепты - стало девять. Чудо. К слову, в каноны не попавшее, Петр не помнил. Разве что в апокрифе, в детском Евангелии от Фомы... Так там мальчик Иисус оживил глиняных птичек... Впрочем, Фома - вот он. Как преломится в его голове только что увиденное, а потом в головах тех, кто понесет это чудо дальше - по векам?..
– Он же был один, - растерянно сказал Фома. - Я тоже был один, - засмеялся Иешуа. - А теперь нас - тоже девять. А этот город... - Иешуа обернулся к скрывающемуся в дымке Иершалаиму, - этот город будет наказан за безверие. Жестоко наказан. Но не сейчас. Сейчас - рано. Потом. Позже. Пойдемте, нам предстоит радостная встреча и теплый прием в доме друга.
И по-прежнему - тишина. Ни одной мысли, ни одной эмоции. Как ни старался Мастер, он никак не мог услышать Иешуа. Такое с ним было впервые. Даже Иоанна куда более сильного паранорма, по возможностям сравнимого с Петром, всегда было слышно, даже когда тот блокировался, слышно, хотя бы, что блокировался, а здесь... Матрица, матрица, что ж ты за штука такая страшная? И где предел твоей силы? Да и есть ли он, предел? Но тогда - что станется с Иешуа завтра? Через год? Через десять лет?.. Уже сегодня Иешуа сильнее его, Петра. Да что там сильнее всех Мастеров, работающих на Службу! Двенадцать процентов мозга, двадцать, тридцать... А если все сто?.. Страшно!.. Только ста - не будет. Финал известен и неизбежен, и матрица тут - ни при чем...
Но отныне, по сути, Мастер Петр превращался из руководителя операцией в обычного зрителя. Разве что очень активного. Иешуа не вышел из-под контроля он взял контроль в свои руки. Что-то будет?..
Поживем - увидим.
А к Бейт-Ханании тем временем уже подошли.
ДЕЙСТВИЕ - 3. ЭПИЗОД-2
ИУДЕЯ, ВИФАНИЯ, 25 год от Р.Х., месяц Адар
Очередная иудейская деревня, думал Петр, очередная дыра посреди земли. От Иерусалима полтора часа ходу, а бывать здесь не приходилось. Да разве только здесь? Тысячи подобных деревень, и все - мимо Петра. Да и зачем они ему? Он не экскурсант, а дел здесь никаких ни у Службы, ни у него, Мастера, нет и, хотелось бы верить, не предвидится. А вот Иешуа неспроста сюда направился... К другу в гости, видите ли!.. Винца галилейского попить!.. Как же, ждите! Все идет по канону. Еще одно чудо нас ждет, господа апостолы. Готовьтесь. Богатый сегодня денек на чудеса выдался, однако...
. Петр размышлял об этом спокойно, или, точнее, успокоенно. Чудо значит чудо. Хватит бессмысленно удивляться, проехали. Удивлялка сломалась. По названному канону здесь, в Вифании или, если угодно, в Бейт-Ханании, должно произойти воскрешение из мертвых. Раз должно, значит, произойдет. Или не произойдет. Канон, как много раз подтверждалось жизнью и экспертом Службы Клэр Роджерс, - не догма для Истории. Он вторичен. Или третичен. Или даже десятеричен, не подсчитать. А от живой и назойливо реальной Истории Петр уже подустал маленько - больно много сюрпризов. Голуби эти, опять же...
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});