Читать интересную книгу Приключения Аввакума Захова. Повести - Андрей Гуляшки

Первое радиосообщение настигло его за Ихтиманом. В наушниках раздались какие-то странные резкие звуки; точки и тире запищали, как отчаянный вопль о помощи, затем все сразу стихло и в мембранах трижды, с краткими паузами, прозвучали кодовые позывные.

Аввакум сбавил скорость и остановил машину у обочины. При тусклом свете верхней лампочки он открыл передатчик, настроился на волну и передал в эфир: «Прием». Вскоре последовало сообщение: «Синяя «волга» только что вышла со станции Белове. По указанию полковника за вами движется приданная вам вездеходная машина ГАЗ-69А. Водитель вам знаком». Аввакум отстучал: «Понял. Благодарю», — нажал на стартер и понесся дальше по асфальтированному шоссе.

Каждые пятнадцать минут его регулярно извещали о маршруте синей «волги». Прокопии Недялков ехал со средней скоростью семьдесят километров в час, и Аввакуму ничего не стоило сократить расстояние между ними, но он остерегался чрезмерного сближения. Заподозрив недоброе, инспектор, конечно, постарался бы пропустить Аввакума вперед.

Проехав Звыничево, Аввакум снова свернул на обочину, выключил мотор и открын дверцу, прислушался Ветерок тихо шумел в листве невидимых в темноте деревьев. Аввакум с насаждением закурил сигарету и посмотрел на часы. Был третий час ночи.

Захлопнув дверцу, он поднял стекла и. установив связь с управлением запросил последние сведения о синей «волге» Ему ответили, что машина десять минут назад, выехала из Пизарджчка и движется к Пловдиву.

— Записывайте, — продиктовал Аввакум — Во-первых: наш приятель поедет через Кричим к Девину. Прикажите останавливать его на каждом противоящурном кордоне и тщательно дезинфицировать и его самого и машину. Неплохо будет подстроить ему прокол шины или какое-нибудь другое «случайное» препятствие, чтобы задержать на час-два и не допустить в Тешел ранее восьми часов утра… Записали?… Второе: немедленно свяжитесь со Смолянским управлением и передайте, чтобы дорогу Тешел-Триград и окрестности Триграда поставили под усиленное наблюдение. Опишите приметы инспектора и к утру поднимите на ноги местные партийные организации. Записали?… Третье: немедленно установить негласное наблюдение за подозрительными лицами в Триграде, а особенно за Ракипом Колибаровым. Точка… Как только инспектор свернет к Девину, немедленно известите меня. Буду на приеме возле Пазарджика. Постараюсь в Доспате догнать синюю «волгу»… Конец.

Лоб и руки у него вспотели. Открыв дверцу, он перевел дух. Когда он закуривал, мощный луч желтого света осветил машину. В нескольких шагах слева из темноты вдруг ярко выступило раскидистое дерево с позлащенными листьями. «Как в сказке», — улыбнулся Аввакум и почувствовал, что его неудержимо клонит ко сну.

Скрипнули тормоза, желтый свет погас. Исчезло и дерево; запахло нагретым машинным маслом и бензином.

— Здравия желаем! — услышал Аввакум, как сквозь плотную завесу, знакомый мужской голос.

«Непременно надо передохнуть», — подумал Аввакум и спросил:

— Хорошо ли переключаются скорости?

— Отчего бы нет — еще как! — рассмеялся шофер.

— Ты поедешь в моей машине, а я пересяду на «газик», — сказал Аввакум.

Шофер стоял возле машины и молчал.

— Садись рядом, — сказал Аввакум. — Вот тебе наушники. Так. Теперь ты похож на заправского летчика. Впрочем, мы с тобой второй раз меняемся рулями… Ты помнишь?

Аввакум прислонился лбом к холодному стеклу дверцы и прикрыл глаза. И сразу же погрузился в какой-то мрачный, бездонный колодец: вокруг клочьями плыл сизо-белый туман, как тот, что в непогоду чалмой окутывал голое темя Карабаира. Откуда ни возьмись, перед глазами мелькнуло румяное лицо Марко Крумова из Илчовой корчмы. Все это было так нелепо, что Аввакум даже зажмурился. Причем тут Марко Крумов?… Момчиловский корчмарь исчез, и на его месте возникло яркое освещенное дерево с золотящейся листвой. «Как в сказке, — подумал Аввакум. — Если дерево напоминает мне сказку, значит, я не сплю!» Ему захотелось снова опуститься в мрачный колодец с туманами, но в голове вдруг засел навязчивый вопрос: «А почему ты непременно хочешь заснуть?» Аввакум не привык оставлять вопросы без ответа, но в эту минуту ему не хотелось отвечать ни на какие вопросы. «Поболтаю-ка лучше с шофером», — решил он и полез в карман за сигаретами.

— Товарищ капитан, — легонько подталкивая Аввакума локтем, сказал вдруг шофер. — Вызывают!

Из Софии сообщали:

«Синяя «волга» только что выехала из Кричима. Приняты меры, чтобы не допустить ее в Тешел ранее восьми. Ваши распоряжения переданы. Свяжитесь в Триграде с лейтенантом Георгиевым».

«Следую через Пештеру в Доспат. — передал Аввакум. — Пусть лейтенант Георгиев ждет меня в Тешеле у моста».

Аввакум не бывал в Триграде, но из рассказов Анастасия знал, что ущелье заканчивается у моста.

Время близилось к трем часам ночи.

Аввакум, взяв с собой передатчик, пересел на «газик», а шоферу наказал следовать за собой, предупредив, что от Доспата до Борина проселок сильно разъезжен грузовиками, а местами совершенно разбит. Пожелав ему счастливого пути. Аввакум включил зажигание и дал газ. Мотор взревел, задыхаясь, потом заработал ровно, и машина помчалась по шоссе. Красный свет стоп-сигнала быстро растаял в чернильном мраке ночи.

15

На второй же день после вспышки эпизоотии ящура в пограничном районе Смолянское окружное управление направило в Триград лейтенанта Георгиева. Он прибыл туда с двумя помощниками и мулом, навьюченным полосатыми мешками и другими геодезическими инструментами. В сельсовете он предъявил свои документы, и через полчаса все триградцы уже знали, что в село прибыли геодезисты делать план будущей сельской плошали. Помощники Георгиева расположились в школе, а начальник, как положено по чину, устроился в кабинете председателя общинного совета. Там ему поставили топчан, принесли тюфяк, одеяла, и начальник почувствовал себя как дома.

Этот грузный, рано облысевший, коренастый мужчина с влажными желтоватыми глазами и толстыми губами держался особняком. К делу своему относился по пословице. «Работа не волк — в лес не убежит», спал допоздна, а проснувшись, потягивал через соломинку холодную сливовицу из расписной баклажки и, усевшись на подоконник председательского кабинета, заигрывал с сельскими молодухами и весело хохотал на все село. Раз или два в день он выходил к своим помощникам, важно прищурясь, глядел в нивелир, бранил их и заставлял вытаскивать колышки и переставлять на несколько сантиметров в сторону. Затем, хмуро поглядывая на посеревшее от зноя небо, лениво обходил несколько раз площадь и скрывался в тени председательского навеса.

Триградцы невзлюбили его, очевидно, из-за шуточек, которые он щедро отпускал по адресу молодых женщин. Один только Ракип Колибаров подружился с ним — несколько -раз приносил ему свежую рыбу, а однажды прислал с женой горшок овечьего кислою молока.

Так выглядел «начальник» днем. Но поздно вечером, после ужина, этот неповоротливый человек преображался: он становился проворным, как рысь, — перескакивал через наборы, пробирался вдоль плетней и устраивал в укромных местах встречи то с секретарем парторганизации, то с председателем кооператива, то с офицерами пограничной заставы Но, несмотря на все ухищрения, разведка не принесла ценных сведений.

Двадцать второго августа около семи часов утра на лугу, прозванном «Джуклево гумно», видели жену Ракипа Колибарова — она пасла там телку. В это же время там слонялся Ахмед Парутев, племянник бригадира животноводов Халила Бумбова, якобы выслеживая у Даудовой кошары кабаний выводок Женщина подогнала телку к кошаре — заброшенной, полусгнившей хижине, где ее поджидал Ракип. Пошептавшись о чем-то в кустах за хижиной, они разошлись. Ракип пошел по дороге, ведущей в Видлу, а жена его вернулась на Джуклево гумно. То же самое повторилось и двадцать шестого августа, но на этот раз Ракип пошел не в Видлу, а направился по тропинке через лес в деревню Кестен. Лейтенант хорошо помнил, что двадцать второго и двадцать шестого августа Ракип приносил ему свежую форель к ужину.

В остальные дни жена Ракипа выюняла телку на луга к востоку от села. Ахмед Парутев по-прежнему выходил на заре «поохотиться» возле Джуклева гумна. То была дикая, безлюдная местность, трава и папоротник поднимались там выше пояса.

В Тешел Аввакум прибыл на рассвете. Лейтенант Георгиев отвел его «газик» на постоялый двор, вскинул на плечо рацию и быстрым шагом пошел по мосту к проселку, ведущему на Триград. Пока они добирались до зарослей, где лейтенант спрятал свой мотоцикл, он рассказал Аввакуму все, что успел разузнать о Ракипе.

Аввакум с трудом передвигал ноги, глаза у него слезились. Он все время зевал и поеживался от холода.

— В прошлом году вы выглядели куда лучше, — озабоченно заметил лейтенант.