Читать интересную книгу Приключения Аввакума Захова. Повести - Андрей Гуляшки

— О чем? — спросил Аввакум. — О головной боли или о Венцеславе?

— Не надо подшучивать над мертвыми, — сказала она, приложив пальцы к его губам.

Аввакум взглянул на нее — над верхней губой Ирины выступили мелкие капельки пота.

Наступило молчание.

— Ирина, — спросил Аввакум, — какие у тебя планы на будущее? О чем ты, например, мечтаешь?

Он взял ее руку и стал перебирать пальцы.

— Мечты мои самые скромные, — ответила Ирина. Глубоко вздохнув, она вытерла капельки пота над верхней губой и тряхнула головой. В глазах ее появился прежний блеск. — В сущности у меня лишь одна мечта — ни от кого не зависеть.

— Слишком обще, — с усмешкой сказал Аввакум. Она молчала, потом сорвала травинку.

— Что значит — ни от кого не зависеть? — продолжал Аввакум.

— Очень многое, — порывисто дыша, заговорила она. — Лишь бы попасть в университет, тогда все дальнейшее будет зависеть только от меня.

Ветер уносил облачко на восток.

— Ирина, — спросил Аввакум, — почему рука у тебя такая влажная? И почему холодная?

— Наверное, от того, что у меня болит голова, — сказала Ирина, вздрогнув и отдернула руку.

Она склонилась, и Аввакум почувствовал на губах ее теплое дыхание. Он мог обнять и целовать ее, но руки повисли как плети. От прежнего страстного желания не осталось и следа. Одна лишь жалость, мучительная и тяжелая, давила грудь.

— Сегодня ты похож на сборник вопросов, — сказала она с усмешкой. — Позволь и мне задать тебе один вопрос: чья это машина?

— Музея, — ответил Аввакум. Она еще ниже склонилась над ним.

— Хочешь, чтоб мы прокатились вместе?

— Я за тем и приехал.

Оглянувшись по сторонам, она прильнула к его губам, потом вскочила и побежала в комнату переодеваться.

Аввакум уже сидел за рулем, когда вышла Ирина, Она была во всем белом — белое платье, белые сандалеты и даже лента в волосах белая. Он сразу заметил, что сандалеты у нее без носков, а губы накрашены ярко-красной губной помадой.

«Займемся для начала губной помадой», — подумал он, услужливо открывая дверцу машины. Белое одеяние Ирины еще более опечалило его.

Он повел машину к Орханийскому шоссе, а когда миновали мост через Искыр, нажал на газ и стрелка спидометра заколебалась где-то возле цифры девяносто. Он знал, что каждая минута дорога, но не увлекался скоростью. Все ходы были рассчитаны далеко вперед, и торопливость могла только повредить. Но еще в тот момент, когда он пересекал улицу Брод, чтобы выехать на Пловдивское шоссе, ему показалось, что какая-то синяя «волга» увязалась за ними и следует по пятам, то приближаясь, то отдаляясь, но не упуская их из виду. «Если «волга» будет выжимать девяносто — картина ясна», — подумал Аввакум и прибавил газу. Синяя машина тотчас осталась далеко позади.

Он спросил свою спутницу:

— Ну как — хорошо?

Встречный ветер с шумом бился в стекла, и она, наверное, не расслышала вопроса. Ирина сидела, прикрыв глаза, и молчала.

«Знала бы она, что едет на любовную прогулку со своим палачом!» — мрачно усмехнулся про себя Аввакум.

Он глянул в наружное зеркало, и брови его сдвинулись: в глубине вогнутого кружка, как огромный жук, маячила синяя «волга».

Аввакум сбавил газ. Они проехали Йорданкино и приближались к партизанскому памятнику над источником. Выехав на небольшую площадку перед мемориальной плитой, Аввакум круто свернул влево и резко затормозил.

— Куда мы приехали? — спросила Ирина.

Она удивленно оглядывалась по сторонам, словно очнувшись от глубокого забытья.

— Сойди с машины, посмотри вокруг, и ты поймешь, — холодно ответил Аввакум.

Еще несколько минут назад он жалел ее, но, заметив гнавшуюся за ними по пятам синюю «волгу», почувствовал леденящий холод в душе. Прежде чем нажать на тормоз, он взглянул на руку Ирины, опущенную у его колена. «Она могла бы и меня угостить цианистым калием», — подумал он, поворачивая руль.

— Чего тут смотреть, — сказала, рассмеявшись, Ирина. — Горы, асфальт, источник и красивая беседка.

— И память о людях, — добавил сухо Аввакум.

Пожав плечами, она отвернулась от плиты, зевнула и, потянувшись, спросила:

— Долго ли мы будем стоять здесь?

В это время подкатила синяя «волга». Из машины вышел невысокий, круглолицый, с оттопыренными ушами лысоватый человек. Он был в желтой, узкой не по дюжим плечам вельветовой куртке. Глаза его прятались за синими защитными очками.

Захлопнув хозяйским жестом дверцу, он сплюнул себе под ноги и твердым шагом направился к источнику. На Ирину он не обратил никакого внимания, но Аввакум ощутил на себе его взгляд. Мужчина склонился над струей, отпил несколько глотков, прополоскал рот.

Со стороны Софии показался мотоциклист. Он промчался мимо источника и исчез за первым же поворотом. Надрывно завыл грузовик, груженный бочками, и в воздухе запахло горелой соляркой. Не успел он проехать, как тишина снова раздробилась в осколки — громыхая, словно миномет, примчался на мощной гоночной машине еще один мотоциклист.

Хотя он был в тужурке и кожаном шлеме, Аввакум сразу узнал её — это был лейтенант Марков. Он подвел машину к кювету, выбрал тенистое место и растянулся на траве.

Мужчина в вельветовой куртке открыл капот мотора и с озабоченным видом стал копаться в двигателе. Вынув гаечный ключ, он принялся подтягивать ремень вентилятора.

«А этот сообразительнее лейтенанта», — подумал с внутренней усмешкой Аввакум.

Ирина, казалось, окаменела, повернула голову и перевела дух. Лицо ее стало белее ленты в волосах, плечи поникли: как загипнотизированная, она не сводила глаз с синей «волги».

Аввакум тронул ее за плечо.

— Тебе плохо?

— Опять разболелась голова, — тихо ответила Ирина Аввакум побежал к машине и вернулся со стаканом в руке.

— Выпей воды, — сказал он, подавая ей до половины наполненный стакан. — Горная ьода освежает. Я нарочно привез тебя сюда, чтобы ты попробовала. Нравится?

— Очень, — прошептала Ирина. — Благодарю. Аввакум обнял ее за талию.

— Пора возвращаться, — сказал он. — Уже четыре часа, а в пять у меня встреча с председателем археологической секции Академии наук. В следующий раз я увезу тебя подальше.

— Куда? — спросила она, взглянув ему в глаза.

— Очень далеко, — ответил он, глядя в сторону и чуть не выпустив из рук стакан.

Когда он разворачивал машину, мужчина в вельветовой куртке все еще возился с вентиляторным ремнем.

Только еще раз Аввакум заметил за собой синюю «волгу», она мелькнула в зеркале, стала маленькой, как муха, и исчезла.

Итак, все развивалось в полном соответствии с предварительно намеченным планом. В том, что Ирина Теофилова и «неизвестная» с рисунка одна и та же женщина, Аввакум уже не сомневался, но ему хотелось получить «наглядное» доказательство.

Хотя сомнений у него уже не было, но, когда он поставил рядышком на стол оба стакана, у него перехватило дыхание, а руки стали холодными и влажными…

Он долго протирал ватой свою самую сильную лупу, закурил и несколько раз сильно затянулся.

Отпечатки на обоих стаканах были абсолютно одинаковы по цвету. Идеально совпадали размеры и очертания кровеносных сосудов. На обоих отпечатках ясно виднелось небольшое, с чечевичное зерно, утолщение в верхней части.

Аввакум отложил лупу, облокотился на кресло и закрыл глаза.

Он знал, что отпечатки совпадут, и все же…

Несколько минут просидел он в оцепенении, а когда поднялся — складки у рта обозначились резче, странная усмешка застыла на губах. В ней была и горечь, и ирония, и старчески мудрая снисходительность.

Он отпер свой кованый сундучок и положил в него оба стакана. Разделся, накинул халат, набил трубочку, взял с полки первый том «Всемирной истории» и, усевшись поудобнее в кресло, углубился в чтение.

Косые лучи заката наполнили комнату розовым светом.

Лейтенант Марков прибыл через полчаса, раскрасневшийся от ветра, в насквозь пропыленной тужурке. Аввакум уступил ему свое место в кресле, заставил выпить рюмку коньяку, угостил сигаретой и затем спросил:

— Мужчина в желтой вельветовой куртке живет в доме с островерхой крышей, не так ли?

Лейтенант чуть было не поперхнулся коньяком.

— Ничего удивительного, — усмехнулся Аввакум. — Сегодня утром около восьми я вышел прогуляться и сам не заметил, как оказался возле того дома. Вы, наверное, помните, что вчера вечером шел сильный дождь, и заметили, что улица немощеная, а тротуаром служит простая земляная насыпь. Возле зеленой калитки я увидел следы шагов, идущих со двора к шоссе. Прочитав эти следы, я мимоходом узнал довольно многое. Это были следы мужчины. Небольшая нога, шаг меньше среднего, глубокая вмятина. Что это значит? Вы, конечно, догадываетесь, что мужчина невысокого роста, солидного веса. Отпечатки обуви на размякшей земле сохранились очень хорошо — узкие носы, удлиненная подошва, часть ее между подметкой и каблуками сжата и приподнята. Вы человек, следящий за модой, и сразу скажете, какая обувь подходит к этому описанию?