Граф, надо отдать ему должное, вел себя весьма по-человечески. Не чванился, не задирал нос, крепко пожал Хармону руку при встрече, сам усадил на почетное место, при этом слегка похлопав по плечу. Обед граф устроил в общей зале, где на помосте традиционно располагался господский стол, а внизу - три длинных стола для воинов и вассалов. За ними расселись рыцари и стражники графа, там же нашлось место и Джоакину. Гомон голосов, стук тарелок и кубков, порою грубые смешки, производимые этой братией, несколько смягчали неловкость Хармона, но - не слишком. Там, внизу, среди вояк, он чувствовал бы себя великолепно, но тут...
- Вы, стало быть, прибыли из Южного Пути? - спрашивал его граф. - Скажите пару слов - как там жизнь идет? Знаете, когда человек приезжает издали - ничего не могу поделать с собою, так и хочется обо всем расспросить.
- Жизнь как жизнь, ваша светлость, - коряво выдавливал Хармон. - Идет себе. Никто не жалуется, боги милостивы.
- Как приятно слышать, что хоть в Южном Пути все хорошо в наше неспокойное время! Я, верите, не склонен к зависти. Если у кого-то все ладно - почему бы и не порадоваться? Ведь это такая редкость!
- Да, милорд, ваша правда.
- Ну что вы, какая правда! Кто же знает правду? Точно не я. Я лишь сказал, что чувствую, и все.
Граф Виттор старался говорить доверительно, с улыбкой, и Хармон оценил это. Торговец и сам говорит таким манером, когда хочет расположить к себе нижестоящего. Однако, ему все же было неловко за этим столом, и все тут. Серебряный кубок с вензелями, серебряная тарелка, нож и вилка... Редкостные северные яства: перепела, угри в сметане, блины с икрой... Первородный землеправитель в роскошном камзоле с гербом на груди, говорящий ему, торговцу:
- А мое послание сильно нарушило ваши планы? Ведь, поди, вам пришлось изменить маршрут, чтобы наведаться сюда.
- Нет, милорд, что вы, визит к вам нисколько не затруднил меня. Это радость и честь!
Граф подмигнул:
- От того вы так радуетесь, что даже вина не пьете?
Хармон послушно взял кубок:
- Ваше здоровье, милорд...
Он ведь и дел с Виттором не имел прежде, лишь видел графа пару раз! Возил товары для Гарольда - графского вассала, кастеляна замка Уэймар. Вот его, Гарольда, торговец знал хорошо, с ним не робел, подход к нему наладил. С вассалом в два счета провернул бы сделку, забрал денежки и уплыл восвояси... зачем же вмешался сам сюзерен? Неужто ему делать больше нечего, кроме как покупать и продавать всякую дребедень?
- Милорд, я очень рад, что мои скромные услуги вам понадобились, - сказал Хармон, надеясь навести графа на разговор по существу. - Если есть дело, которое я могу для вас уладить, то...
- О, конечно есть! Вы человек дела, я это вижу. Но хвататься за дело впопыхах - это лучший способ все испортить. Знаете, со мною в юности было: неприятная ссора с Нортвудами вышла, один из моих сквайров испортил девицу из их семейства. Ну, кровь молодая, горячая - вы же понимаете. И вот, Нортвуды прислали посла с требованием: голову виновника и пятьсот эфесов откупного - срочно, следующим днем, иначе войной идут. Я с этой новостью влетел к отцу, а он мне: садись сын, пообедай со мной. А я: как же обедать? Нортвуды же, угроза, посол... А отец: садись, говорю, поешь. Если они тебя так перепугали, что есть не можешь, то как же ты дело будешь решать? Это папа мне сказал. Ну, я сел и поел. А пока челюстями работал, то успокоился, мысли завертелись, и я - верите! - легко придумал, как правильно поступить. Так-то.
Хармон слегка улыбнулся. По правде, у него с графом находилось все больше общего. Торговец и сам терпеть не мог решать вопросы второпях и на голодный желудок. Ведь тогда думаешь лишь о том, чтобы устроить дело быстро, а не о том, чтобы - выгодно.
Но затем Хармон посмотрел на жену Виттора, и улыбка сползла с лица. Какой-то даже холодок по спине прошел, торговец спешно отвел взгляд.
Иона София Джессика, принцесса Севера...
Каждый человек, подобно товару, из чего-то сделан. Материал несложно распознать, если глаз наметан. Из бронзы получаются драчливые дураки, вроде городских стражников; из камня - упрямцы, сильные, но неловкие; из золоченой парчи - чванливые и пустые лордские отпрыски; из глины - слабаки и трусы; из шерстяной пряжи - юные нежные барышни; из дубовых поленьев - крепкие крестьяне... Джоакин - тот из меди, сам Хармон - из виноградной лозы.
Но из чего сделана леди Иона, это хрупкое создание с бездонными глазами? Она слишком изящна для фарфора, слишком благородна для слоновой кости, более жива и прозрачна, чем родниковая вода. Хармон ожидал, что леди Иона окажется красива... но теперь не знал, красива ли она: те мерила, которыми он привык оценивать девиц, оказались совершенно непригодны. Она была... нездешней, вот какой. Не в этом мире сработанной, не по нашим меркам. Назвать леди Иону красивой - все равно, что сказать: "Этот ветер весит три фунта".
...После знакомства с хозяйкой дома, Хармон вручил подарки. Он чувствовал, насколько они ничтожны, но все же сунул в руки леди Ионе, вымучив какие-то подобающие случаю слова. Принцесса улыбнулась - у нее были очень подвижные губы - и сказала:
- В ваших дарах так много Юга! Все, что приезжает к нам, по пути пропитывается Севером, и это обидно... Но не ваш платок.
Она взмахнула пестрым шелковым лоскутом, любуясь, и повязала на левую руку чуть ниже локтя. Вообще-то, это был шейный платок, но торговец не решился ее поправить: на тонкой руке леди Ионы шелк смотрелся сказочно. Шоколадом она угостила графа Виттора, и тот поморщился: "Горький...". Глаза принцессы тут же сверкнули: "О, горький!" - и она сунула в рот сразу две конфеты.
За столом леди Иона сидела по левую руку от мужа. Она почти не ела, и Хармона это почему-то не удивляло. Принцесса обратилась к торговцу несколько раз. Спросила, бывал ли он в Первой Зиме; затем - откуда он родом и как пахнет его родной дом, и на какой цвет похожа его родная земля; после сказала:
- Хармон, когда снова будете здесь, прошу вас, привезите южную птицу!
- Какую именно, ваша светлость?.. - спросил торговец и принялся описывать всех южных птиц, каких знал. Леди Иона прервала его:
- Нет-нет, выберите вы. Привезите мне птицу с южной душою... я уверена, вы почувствуете.
Но вскоре она забыла о его существовании. Взгляд Ионы перескользнул на людей в нижней части залы, после - на что-то за окном, и ее улыбка дала понять, что мысли принцессы уже очень далеко от этой трапезы и этого дома.
Граф Виттор обожал ее - это виделось в каждом его взгляде, брошенном украдкой в сторону жены, в трепетной бережливости, с которою он трогал Иону за локоть, предлагая вино или кушанье. "Тьма всемогущая, сколько же он заплатил за нее?.." - подумал в какой-то миг Хармон и не смог вообразить себе ответ. Наверное, больше, чем стоит иной город со всеми населяющими его барышнями, их мужьями и детьми... Да уж. Если впоследствии кто-то любопытный, вроде отца Давида, спросит Хармона, отчего тому было неловко на обеде у графа, торговец сможет ответить вполне ясно.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});