это ты не обо мне, - поняла я и заулыбалась.
А вот Вальдор помрачнел. Ну, да это неприятно - о себе всякие гадости слушать. Да и к тому же, что у пьяного на языке, то у трезвого на уме, вот сейчас послушает принц, какого Терин о нем мнения и откажется помогать.
- Выпей-ка ты еще, - решила я и влила в Терина остатки водки. Выпил и даже не поморщился.
- Спасибо, Дульсинея, ты настоящий друг. А этот... Вальдор, ты...Ты все время надо мной смеешься. Даже, когда тебе страшно. Не спорь, я чувствую. Ненавижу тебя, ненавидел, и... уважаю. Но ты... Ты... Я думал, что ты... а ты... Я не смог, а ведь хотел...
- Что-то разговорился ты, Теринчик, - перебила я, не дослушав, что именно он такое хотел сотворить с принцем.
Вот сейчас еще что-нибудь ляпнет, и Вальдор точно пошлет нас куда подальше, обидится. Принц все-таки, сволочь высокомерная и так далее.
А он смотрю, ничего, ухмыляется и со всеми потрохами мага сдает:
- Ты пока за огнем ходила, он тут тебя желал, о разноглазая предметница... ха-ха!
- Чего ржешь? Смешно, что меня желают? - обиделась я. - Вот сейчас огребешь по морде, сразу проникнешься, мышь ты недобитая.
Вальдор
За что, друзья мои? За что? Мышь недобитая, жаба мерзкая - и это все я. А ничего, что у меня и без вас руки трясутся? Или, может, вы вдвоем ободрить решили меня таким вот специфичным образом? Ну ладно, Терин, он пьян и болен, хотя, конечно, когда выздоровеет и протрезвеет, получит от меня, это точно. Но эта-то пигалица лохматая?
Меня... по морде... Хотя... А стало легче. Легче стало к жизни относиться.
- Дусь, - командую я, подержав нож над огнем, - а теперь хватай убогого этого за плечи и держи со всех сил. Будет орать, заткни ему рот чем-нибудь.
- Поцелуем... - мечтательно бормочет маг.
- Да мне все равно, - отвечаю, - хоть набедренной повязкой.
- Я не хочу повязкой, - мурлычет Терин, и мне уже хочется применить к нему другой широко известный способ обезболивания - стукнуть его затылком обо что-нибудь твердое.
- И он не убогий, - мрачно добавляет Дуся, после чего мое желание применить анестезию начинает распространяться и на нее.
Делаю глубокий вдох.
- Просто держи.
Она кивает и вцепляется в плечи пациента.
Мне, действительно, нужно разрезать его руку. Ну, вспомни же! Чему ж там меня учили, а?
Делаю аккуратный надрез, слышу слабое "ой" и понимаю, что некоторые длинноволосые сейчас свалятся в обморок и испортят мне тут все.
- Дуся! - ору я, - только упади. Убью, на хрен, обоих!
А что, действует. Особенно это - на хрен. Маг пока молчит. Терпит или без сознания? Да какая разница! Ох, папа-папа, если бы ты знал, чем я сейчас занимаюсь.
Нет, он, скотина, все-таки шевелится.
- Дульсинея, - рычу я, - сделай что-нибудь, он мне мешает.
- И что, к примеру? Мне сверху на него сесть, чтоб не дергался?
- Да мне плевать, что! Хоть ляг!
Ну, понимаю я, понимаю, что ей, с ее бараньим весом волшебника не удержать. Но я-то что могу сделать в этой ситуации? Хм... Как-то она буквально приняла мою рекомендацию. Хотя, с другой стороны, ну села и села. Э... целовать его не обязательно, я, может, смущаюсь. Говорю же - не обязательно! Вот и Терин так считает. Да ну вас всех. Главное, что он успокоился.
Дуся
Ну и чего этот засранец на меня орет? Хоть сядь, хоть ляг. А вот и лягу! Хотя нет, не лягу, конечно же. Просто уселась на мага верхом, а он возьми и расплывись в пьяно-радостной улыбке.
- Дульсинея! - шепчет таким тоном, как будто ему счастье великое привалило, а не пятьдесят кило на корпус плюхнулось. Не удержалась я, поцеловала его. Душевно так и нежненько. Терин, кажется, отвернуться попробовал, да только куда ему в таком состоянии от меня отбиться? Впрочем, услышав недовольное сопение Вальдора, я сама от мага отстала. Мало ли, вдруг Вальдор стесняется, и рука у него дрогнет, и вместо помощи он еще больше брюнета моей мечты покалечит.
Я старалась не смотреть, чем там Вальдор занят, а то совсем неудобно будет, если я в обморок грохнусь. Ага, вот прямо тут на Терине, растяну свою бесчувственную тушку, и Вальдор точно помрет от счастья такого. В конце концов, чтобы ненароком не подсмотреть, что там Вальдор делает, я зафиксировала взгляд на пьяной физиономии Терина, который то вырубался, то порывался стихи мне читать, то орать. Вот когда орать начинал, я ему рот затыкала. Без поцелуев обошлась, так просто, ладошкой затыкала, а он периодически пытался ладошку мою целовать. Вот дурак пьяный! Зато я теперь знаю, что надо было с ним сделать, чтобы не строил из себя буку и бяку в одном флаконе. Напоить его надо было.
Что-то подсказало мне, что руна молчания скоро скиснет. Наверно, это